Летчик ярошенко за что осужден
Константин Ярошенко. Правда о летучем наркобароне
История с похищением ростовского лётчика Константина Ярошенко американскими спецслужбами в Либерии, тайным вывозом в США и последующим осуждением на чудовищный срок за якобы «торговлю наркотиками» настолько ярко демонстрирует безнравственность, беззаконие и лицемерие североамериканской Фемиды, что об этом случае следует поговорить особо.
Итак, в среду 7 сентября 2011 года Федеральный суд южного округа в Нью-Йорке вынес приговор 44-летнему российскому лётчику Константину Ярошенко, признанному виновным в преступном сговоре с целью контрабанды крупной партии наркотиков (кокаина), часть которой якобы предназначалась для реализации в США.
Как заявил журналистам по завершении судебного заседания вице-консул РФ в Нью-Йорке Александр Отчайнов, Россия не ожидала столь жёсткого решения американского суда.
По завершении заседания мать Ярошенко Людмила и супруга Виктория назвали весь процесс «ложью и провокацией». Они заявили, что по-прежнему считают Ярошенко невиновным. Виктория отметила, что они намерены подать апелляцию, однако «вряд ли она поможет».
Суровый приговор россиянину Константину Ярошенко, осуждённому в США на 20 лет тюрьмы, может ускорить принятие законопроекта о санкциях в отношении иностранных граждан, причастных к ущемлению прав граждан РФ, заявил первый зампред думского комитета по международным делам Леонид Слуцкий. По словам парламентария, обстоятельства ареста Ярошенко, в том числе его тайная экстрадиция на территорию США и содержание под стражей в нечеловеческих условиях, являются «демонстрацией вопиющих нарушений прав человека и двойных стандартов».
Но всё это – присказка. А теперь перейдём к страшной-страшной сказке…
Совсем недавно американцы узнали массу интересных подробностей из жизни своих «рыцарей без страха и упрёка».
В статье отмечается, что «1271 правительственная организация и 1931 частная компания задействованы в программах по борьбе с терроризмом, национальной безопасности и разведке. Они располагаются в 10000 местах по всей территории США».
С 2001 года правительство создаёт 250 структур, отвечающих за разведку и безопасность. Только в Вашингтоне спецслужбы занимают здания, равные по площади трём Пентагонам. Но многие просто дублируют друг друга.
Хочется ознакомить читателей подробнее с одним из таких «достижений и успехов».
Мало шансов: смогут ли вытащить из тюрьмы США ростовского летчика до 2027 года
Ярошенко дали 20 лет, освободиться он должен в октябре 2027 года. Два года назад, не дождавшись сына из американской тюрьмы, в Ростове от онкологии умерла мать летчика. Вашингтон за прошедшие девять лет четыре раза отказывал в депортации Ярошенко. Жена и дочь Константина продолжают все эти годы надеяться на чудо, ежемесячно отправляют ему деньги и ждут его домой. Что делают власти РФ для возвращения «политзаключенного», как называют это дело российские власти, из США, рассуждают эксперты RostovGazeta.
«Беспощадный»
Константину Ярошенко 51 год, родился он в Ростове-на-Дону. После окончания саратовского летного училища работал на Ростовском вертолётном заводе пилотом грузовых самолетов. С 1998 года Ярошенко занимался пассажирскими и грузовыми перевозками в странах Африки. Однако, как заявлял сам летчик, со времен распада СССР не перевозил грузы, а занимался экспертизой технического состояния самолетов.
18 мая 2010 года Ярошенко прилетел в Западную Африку (Либерия) на переговоры насчет нового контракта. Это сейчас жена Константина уверена, что в отношении ее мужа проводилась спланированная американцами жестокая акция.
«Это специально выманили Костю в Либерию, чтобы затем перевезти его в США и держать там в тюрьме, как политзаключенного. Это политическое дело. В этом никто уже не сомневается», — комментирует Виктория Ярошенко.
По словам Виктории, ее муж вел переговоры по приобретению самолетов для перевозки товаров из Либерии. Заказчикам требовался пилот для перевозки грузов, именно для этого россиянин и прилетел в Африку. Однако в какой-то момент летчик понял, что контракт подписать не удастся и 29 мая должен был вылететь на родину. Однако 28 мая к нему в гостиницу ворвались сотрудники американских спецслужб и два дня пытали прямо в номере. Со слов жены Ярошенко, Константина посадили на неустойчивый стул, не давая воды и еды, и требовали подписать какие-то бумаги.
Мужчина сдался, поставив подпись в документах, как позже выяснилось, это было разрешение на его вывоз из Африки в США.
Так Ярошенко оказался в Америке. Уже в сентябре 2011 года ростовчанина осудили на 20 лет тюрьмы общего режима по обвинению в подготовке сговора с целью доставки крупной партии наркотиков на американскую территорию. Операция, кстати, благодаря которой Ярошенко проводит 20 лет за решеткой, называлась «беспощадный» (Relentless).
Как сообщали тогда американские СМИ, Константину зачитали обвинительный акт, по которому он и еще восемь человек из разных стран подозреваются в незаконных поставках наркотиков в США. Обвиняемые, по версии правоохранителей Америки, пытались организовать через представителей правительства африканской страны поставки трех партий наркотика весом в четыре тонны и стоимостью в 100 миллионов долларов.
По этому делу организатором сделки был признан нигериец Чигбо Питера, его приговорили к 30 годам лишения свободы. Еще двух фигурантов оправдали.
«По законам нашей страны квалификация его действий напрямую зависит о того, был ли он осведомлен о сути поручения. Если так называемый „курьер“ знал о сущности данного ему задания или просьбы, то для него наступает уголовная ответственность как исполнителя преступления по незаконному перемещению наркотических средств, при этом лицо, поручившее ему такую перевозку, является организатором, и несет более строгую уголовную ответственность. Действия исполнителя и организатора квалифицируются как совершенные группой лиц», — комментирует адвокат, заместитель председателя РОКА «Советник» Екатерина Водяник.
Если же «курьер» не знал о том, что в пакете, если его заверили, что там документы или иные не запрещенные к обороту предметы, если у него не было оснований не доверять лицу, давшему поручение, или он не был вправе вскрывать пакет в силу своих трудовых функций (в случае, если речь идет, например, о его работе по доставке отправлений), и в иных подобных случаях «курьер» не подлежит уголовной ответственности в связи с отсутствием в его действиях состава преступления, говорит адвокат.
«По всей видимости в США, как и в России, доказать это крайне сложно. В России уже давно бремя доказывания переложено на защиту. Если у человека нашли пакет с запрещенным веществом, то следствие часто не утруждает себя в „доказывании“ того, что лицо знало о том, что находится в этом пакете. Будь добр, оправдайся сам как хочешь. Докажи, что не знал и не мог знать, что там запрещенные вещества, что был уверен, что перевозишь документы. Хотя в силу закона, как раз следствие обязано доказать обратное», — считает Водяник.
Обмен на Сноудена
За эти годы Москва не раз пыталась вернуть Ярошенко, апелляции, просьбы на депортацию или попытки обмена на заключенных в России американцев — не приводят ни к каким результатам. Здоровье летчика подорвано, о чем он сам неоднократно говорил в беседе с женой или журналистами, у него выпали зубы, проблема с желудком и артрит. Должного медицинского обследования и лечения Константин не получает, все, что он может себе позволить в тюрьме — обезболивающее.
«Проблемы со здоровьем у моего мужа начались, тогда, когда его задержали. Его же пытали, сломали кости большого пальца. Сначала он думал, что это просто ушиб и не придавал значения. А когда сделали рентген, оказалось, что был перелом со смещением. Он находился в шоковом состоянии и не обращал внимания. Завязал, чтобы боль утихла и все. А сейчас у него из-за этого развился артрит. Никакой медицинской помощи ему не оказывают в тюрьме. Ходит он сейчас даже с трудом. Все, что он может — купить обезболивающие таблетки, как наш „Анальгин“, в тюремном магазине», — делится жена летчика.
Мать Ярошенко умерла в 2017 году от онкологического заболевания. Любовь Ярошенко все эти годы боролась за сына, она умоляла российские власти обменять Константина на Эдварда Сноудена [«предатель родины», бывший сотрудник Агентства национальной безопасности (АНБ) США, который бежал из Америки и находится в России с 2013 года]. Однако ее просьбы не были услышаны.
Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров неоднократно поднимал тему о «похищении» российского летчика и необходимости возвращения его на родину. Крупные политики то и дело, когда в очередной раз Вашингтон отказывается выдать Константина России, начинают громко высказываться на эту тему. Но спустя какое-то время летчика снова забывают. Вот и на днях власти США спустя полгода после подачи просьбы на депортацию Ярошенко ответили отказом.
Надежда на экстрадицию
Вице-президент Международного комитета защиты прав человека Александр Ионов, комментируя RostovGazeta дело Ярошенко и Марии Бутиной, которую удалось вернуть из «лап» американского правосудия, назвал их «истории» разными.
«Бутину была обвинена по закону 1938 года об иностранных агентах. Это первый прецедент в отношении гражданина России, что по такому достаточно глупому закону человек получил реальный срок. Если бы не линия защиты Бутиной, она бы провела в тюрьме гораздо больше времени, чем это случилось. У Ярошенко ситуация другая, его поймали на территории „третьих“ стран, сфабриковали дело, вывезли, как военного преступника на территорию США и там осудили. Я читал все материалы дела, знакомился с очевидцами, в том числе с представителями антинаркотического ведомства Министерства юстиции США, вы знаете, дело „шилось“ белыми нитками. Я занимаюсь достаточно активно международной правозащитной деятельностью по линии нашего Комитета защиты прав человека и впервые сталкиваюсь с таким делом. На все четкие доказательства, предъявляемые линией защиты во время самого процесса, как суд, так и органы обвинения — федеральные прокуроры, отвечали жестким отказом и невосприятием», — говорит Ионов.
Летчика Ярошенко погубили собственные разговоры
Присяжные проявили большой интерес к разговорам Ярошенко, записанным сотрудниками Управления по борьбе с наркотиками
Российского летчика Константина Ярошенко, единогласно признанного присяжными на суде в Нью-Йорке виновным в преступном сговоре с целью контрабанды кокаина из Латинской Америки в Западную Африку и США, погубили, судя по представленным на процессе материалам, его собственные разговоры.
В четверг присяжные на процессе ростовчанина Ярошенко и трех его подельников-африканцев, как всегда, собрались в 9 утра в совещательной комнате, в которой они встречались уже почти месяц.
Судья Джед Рейкофф работает по конвейерной системе, и зал его не простаивал: в нем слушалось какое-то другое дело.
В 11 часов присяжные прислали судье записку, которую я пока не видел, но обычно эти записки гласят «Ваша честь, мы вынесли вердикт».
Секретарша судьи объявила об этом и попросила разыскать переводчиков. Через пять минут в зал подтянулись белокурая Яна Ягуреева и учившийся в Киеве ганец Кобина Ампа, хорошо знающий русский, но сейчас переводивший с английского на африканский язык фанти.
Прокуроры между тем позвонили себе на работу, и в зал прибежала стайка их коллег, в том числе бородатый Анджан Сахни в своей обычной бордовой чалме. В октябре он будет государственным обвинителем на процессе Виктора Бута.
Привели четверых подсудимых, которые дожидались вердикта за боковой дверью. Как всегда, на всякий случай в зал прислали дополнительных судебных приставов.
Раздался стук в дверь, все встали, и в зал вошел седовласый Рейкофф в черной судейской мантии. Раздался стук в другую дверь, и из нее гуськом вышли 12 присяжных, заседавших со вторника.
Проходя в свою ложу, присяжные не взглянули на подсудимых. Принято считать это признаком того, что вердикт обвинительный. Оказалось, что не совсем.
Два на два
Мы быстро, просто и понятно объясняем, что случилось, почему это важно и что будет дальше.
Конец истории Подкаст
Судья поблагодарил присяжных и сострил, что они ему так понравились, что он было собрался использовать их и на своем следующем процессе, начинающемся на будущей неделе, но вспомнил, что это будет незаконно.
Выбранный присяжными старший – грузный чернокожий мужчина в очках – четким и громким голосом огласил вердикт. «Чигбо Питер Уме! – сказал он. – Виновен!». «Константин Ярошенко! Виновен!».
Но затем последовали два «Не виновен!», относившиеся к двум ганцам – седенькому тщедушному Кудуфии Мавуко и Натаниэлю Френчу, которого нигериец Уме пренебрежительно называл в записанных следствием разговорах «жиртрестом».
По дороге в США и Мавуко, и Френч признались в самолете сотрудникам американского Управления по борьбе с наркотиками (DEA), что они занимаются перевозкой кокаина. Их адвокаты мало того, что не отрицали этого обстоятельства, но неоднократно его подчеркивали. Они лишь отрицали, что пожилые ганцы знали о намерении своих сообщников отвезти часть кокаина в США. А единственный пункт обвинения состоял именно в этом.
Это была новаторская тактика, которая в случае Мавуко и Френча себя оправдала.
Присяжные запросили в совещательную комнату распечатки разговоров между ганцами, Уме и тайным осведомителем DEA Спиросом Энотиадесом, который выдавал себя за финансиста по имени Набил Хадж. Очевидно, присяжные сочли, что американский элемент сговора в случае Мавуко и Френча не очевиден, и решили их оправдать.
Если двое ганцев играли в сговоре скорее эпизодическую роль, то прокуратура несколько дней подряд крутила записи разговоров, в которых Уме, Энотиадес, Ярошенко и другой тайный агент DEA, ирландец по имени Патрик Маккай, обсуждали детали операции, состоявшей в доставке в Либерию нескольких тонн кокаина из Южной Америки. За это Ярошенко, судя по этим записям, запросил 4,5 млн долларов.
Из Либерии он подрядился за 1,8 млн долларов дважды отвезти часть партии кокаина в Гану, откуда Набил Хадж, по его словам, собирался переправить несколько сот килограммов уже в США.
Адвокаты, как могли, пытались сбить свидетелей обвинения и уличить их в несоответствиях, лукавости и уклонении от налогов. Но все это не могло заглушить в ушах присяжных голоса самих Уме и Ярошенко, которые, как было слышно на записи, торговались насчет задатка в 3 млн долларов, а россиянин доказывал при этом, что он может сесть в тюрьму, и поэтому ему нужно оставить деньги семье.
«Я не виновен! Я не виновен!»
Осужденных погубили не показания свидетелей прокуратуры, а их собственные разговоры.
Его адвокат Ли Гинсберг сказал мне, что это пустая похвальба. Но на пленках были и конкретные разговоры о транспортировке наркотиков, распечатки которых час за часом бежали перед присяжными на экранах мониторов.
Автор фото, noncredit
Когда Ярошенко уводили из зала, он повернулся к жене Виктории и несколько раз негромко выкрикнул по-русски: «Я не виновен!»
Уме, который уже отсидел в США за килограмм героина, принял вердикт стоически. Но у меня создалось впечатление, что Ярошенко до конца в такой исход не верил. Он выглядел растерянным, и когда его уводили из зала, повернулся к своей жене Виктории и несколько раз негромко выкрикнул по-русски: «Я не виновен! Я не виновен!».
Виктория рыдала. Их 13-летняя дочь Катя, послушно высидевшая весь процесс, тихонько сидела с краю.
Судить людей нелегко: молодая черноволосая присяжная вышла из зала в слезах.
Эксперты предсказывают от 22-х до 25-ти
Адвокат Гинсберг сказал, что собирается подать апелляцию. Но апелляционная инстанция не пересматривает само дело: она изучает решения, принятые судьей, а Рейкофф – опытный юрист и вряд ли наделал на процессе ошибок.
Он назначил вынесение приговора на 28 июля, хотя в американских судах точных дат почти не бывает. Сейчас в дело вступит судебный отдел надзора, который составит за пару месяцев так называемую приговорную справку. Это секретный документ в несколько десятков страниц, который служит судье подспорьем при вынесении приговора.
Тюремный срок высчитывается по специальной таблице, которая учитывает число судимостей, какую роль (руководящую или второстепенную) играл осужденный в деле, степень раскаяния или его отсутствие и другие факторы.
Результат представляется обеим сторонам, и они сообщают судье свои соображения. Адвокаты указывают на смягчающие обстоятельства, а прокуроры – на отягчающие. Последнее слово остается за судьей, хотя чаще всего он более или менее следует рекомендации отдела надзора.
Судьи должны избегать разнобоя в приговорах за равноценные преступления.
Срок, который грозит Ярошенко, можно предположить, исходя из приговора, вынесенного крупному наркоторговцу Хесусу Эдуардо Валенсии-Арбелаесу по кличке Падре, чья организация прибрела в 2009 году в Молдавии тот самый АН-12, ради покупки которого Ярошенко познакомился с тайным агентом Маккаем.
Валенсию, кстати, судил федеральный прокурор Брендан Макгвайр, который будет вторым обвинителем на процессе Бута.
Когда Валенсию арестовали за сговор с целью контрабанды кокаина из Южной Америки в Западную Африку и потом в США, DEA решило избавиться от этого АН-12 и поместило объявление о его продаже. На него откликнулся Ярошенко, владевший небольшой компанией «Роставиа».
Валенсия счел за благо признать себя виновным и получил 17,5 лет тюрьмы, так как его признание избавило прокуратуру от необходимости устраивать дорогостоящий процесс.
Поскольку Ярошенко предпочел судиться, ему по идее должны дать значительно больше. С другой стороны, Валенсия играл в своей организации руководящую роль, а Ярошенко – второстепенную.
Эксперты, с которыми я говорил, считают, что он получит от 22 до 25 лет. Но точно этого не может сейчас предсказать никто.
Неразборчивый летчик Константин Ярошенко
В 7000 километрах от Киева, в городе Монровия в Либерии, работал под прикрытием другой агент DEA. В мае 2009 года международный торговец наркотиками по имени Чигбо Уме обратился к Фомбе Сирлифу, главе Либерийского агентства национальной безопасности (АНБ) с предложением. Уме хотел использовать Либерию в качестве перевалочного пункта для перевозки кокаина из Южной Америки в Европу. Европейские таможенники стали подозрительно относиться к прямым грузовым рейсам из Колумбии и Венесуэлы, а Западная Африка выглядела менее очевидным источником кокаина. Уме предложил чиновнику Сирлифу процент прибыли, если тот обеспечит ему прикрытие. Сирлиф согласился, но затем связался со своими американскими партнерами, которые организовали спецоперацию по поимке Уме с поличным.
Американцы направили к Сирлифу «финансового советника», и на следующей встрече с Уме глава АНБ делегировал кокаиновую сделку этому советнику. Так Уме познакомился с Набилом Хейджем, «ливанским бизнесменом», который втайне от наркоторговца был кипрским осведомителем DEA по имени Спирос Энотиадес. Следующие тринадцать месяцев Набил провел, координируя схему с Уме, и, как в случае с Маккеем, его магнитофон был включен на всех их встречах, где Уме объяснял детали своих переговоров с колумбийскими поставщиками.
Перед тем как представить Ярошенко Набилу, Маккей объяснил ситуацию:
«серьезным людям» нужно было перевезти «особый груз» из Боливии в Либерию, и им нужен надежный партнер с опытом в такого рода работе.
«У меня готово 1, 2, 3, 5, 10 самолетов», — ответил Ярошенко. Маккей несколько раз подчеркнул, что Ярошенко придется убедить «этих серьезных людей» в том, что он способен выполнить такой полет: «Главное, что хочет знать Набил, — это то, что вы способны на такую работу. Они хотят перевезти большое количество наркотиков и не хотят терпеть убытки». Ярошенко на ломаном английском, как обычно неправильно используя прошедшее время, заверил Маккея, что он способен: «Я работаю по всей Африке, я работаю в Анголе пять лет, я летаю на Виктора Бута». Маккей, который сыграл небольшую роль в операции DEA против Бута, усмехнулся и, подзадоривая, произнес: «Да, конечно. Виктор. не знаю, как он поживает. Я давно не слышал никаких новостей от него». (Маккей, разумеется, знал, что в этот момент Виктор Бут находился в тюрьме Таиланда, ожидая экстрадиции в США. Маккей с Ярошенко обсуждали это на встрече в декабре 2009 года.)
Маккей вернулся к теме. Если встреча с Набилем пройдет хорошо, то возможна еще кое-какая работа: короткие полеты в пределах Африки — «50 кг, 100, 200, на маленьком самолете между ну Монровией и Аккрой». Ярошенко ответил, что он может: «Перевезти груз из пункта А в пункт Б. Это моя работа. Я профессионал. Точка А, точка Б. Не более».
Когда Набил вошел в номер отеля Intercontinental, он поприветствовал Ярошенко словом «здравствитие» и рассказал (уже по-английски) о том, как в 90-х годах он выпивал с грузинами в Москве. Затем они приступили к делу: колумбийцы нуждались в транспорте. Сколько килограммов может перевозить Ярошенко? На каких самолетах? Через сколько недель? Нужно ли Ярошенко арендовать «Илюшин-76» («illusion» в транскрипции DEA), или он может использовать Ан-12, который продает Маккей в Монровии? Где и когда Ярошенко может встретиться с колумбийцами? Этот последний пункт был очень важен, потому что договариваться о цене Константину придется с ними, а не с Набилом. Задача Набила состояла только в том, чтобы обеспечить безопасность в Либерии. Вознаграждение Набилу составит 300 кг товара. Поэтому он хочет сделать все возможное, чтобы доставка была осуществлена как можно скорее. Вот почему он помогает Ярошенко.
И, кстати, добавляя интригу, изменившую судьбу ростовского летчика, Набил заметил эту, казалось бы, незначительную деталь: «Я знаю, звучит глупо, что мы едем из Колумбии в Африку, а затем из Африки в Америку, но у меня есть клиенты в Америке». Набил пояснил, что авиакомпания Delta больше не обслуживает Монровию, но есть прямой рейс из Аккры, столицы Ганы. Итак, может ли Ярошенко также совершить короткий перелет из Либерии в Гану? Набил организует упаковку своей порции товара в дипломатические пакеты, которые будут переданы из самолета Ярошенко непосредственно в самолет Delta прямо на посадочной полосе аэропорта — без хранения. Может ли Константин сделать это? Конечно, он может — «точка А, точка Б».
Эта последняя деталь и дала американскому суду юрисдикцию в отношении российского гражданина, который никогда не ступал на американскую землю.
Набил и Маккей, однако, совершили еще одну поездку в Украину в конце марта. Тогда было решено, что Ярошенко должен стать официальным владельцем Ан-12, находящегося в Либерии. Маккей настаивал на том, что «по причинам налогообложения» самолет будет продан Ярошенко за 1 евро «и другую компенсацию» (and other considerations), хотя при этом стороны заключили отдельный договор, который обязал Ярошенко заплатить 300 000 евро и покрыть расходы на весь ремонт самостоятельно. Ярошенко утверждает, что он заплатил им наличными деньгами и что, разумеется, DEA удалило записи этого момента — его точно нет на записи.
В любом случае, прежде чем самолет мог официально использовать взлетную полосу аэропорта, его необходимо было зарегистрировать, а прежде чем он мог физически подняться в воздух, ему нужен был новый двигатель. Кроме того, даже если Ан-12 мог бы летать, у него, вероятно, не было диапазона возможностей, чтобы пройти путь целиком от Боливии до Либерии с товаром без дозаправки. Вот почему по окончании встречи 30 марта Маккей и Набил попросили Ярошенко рассчитать, сколько будет стоить подготовка Ан-12 для полета из Венесуэлы в Либерию. На следующий день Ярошенко пришел подготовленным, с подробным расчетом расходов: от топлива до еды для экипажа. В итоге он насчитал сумму в 900 000 долларов. Набил поинтересовался, сколько он хотел бы получить от колумбийцев за услуги, и в блокноте отеля Intercontinental
Ярошенко записал цены: 4,5 миллиона долларов из Венесуэлы в Либерию, 1,2 миллиона долларов из Либерии в Гану.
Обе бумаги были приведены в качестве доказательства криминального замысла Ярошенко.
1 апреля Набил написал Ярошенко письмо по электронной почте с приглашением в Либерию через две недели на переговоры с колумбийцами. Два дня спустя Ярошенко ответил, что готов приехать в Монровию «для проведения встреч, осмотреть машину». Агенты DEA Милионе, Рапаски и Стоуч прибыли в Монровию, чтобы организовать прослушку, а затем арестовать Ярошенко и Уме. Между тем Уме застрял в Амстердаме в результате извержения исландского вулкана Эйяфьятлайокудль, и американцам пришлось ждать в Либерии до мая.
Уме действительно был опытным торговцем наркотиками: он использовал представившееся время для поиска новых возможностей. 2 мая Рапаски написал задействованным в операции прокурорам в Южном округе Нью-Йорка, что Уме менял все планы, организовав две поставки кокаина в Либерию — одну на корабле, другую на частном самолете знакомого колумбийца. Ярошенко по-прежнему нужно будет лететь из Либерии в Гану, откуда доля Уме будет транспортироваться в Европу, а доля Набила будет загружена на рейс Delta, но теперь у Ярошенко не было необходимости искать самолет, который мог бы совершить рейс из Южной Америки в Африку.
Перед ужином, через несколько часов после прибытия Ярошенко, Набил сообщил российскому пилоту, что колумбийцы будут готовы отправить свою посылку через четыре дня. Ярошенко пожаловался, что «невозможно» арендовать самолет и собрать экипаж в такой короткий срок. Он сетовал на нехватку денег, оттого что клиенты так часто отменяли заказы, и Набил пытался его утешить, заверив, что его услуги все еще будут необходимы для полета из Монровии в Аккру, чтобы «координировать логистику с самолетом Delta».
Кроме того, объяснял Набил, колумбийцы по-прежнему будут заинтересованы в услугах Ярошенко для будущих поставок, и поэтому Ярошенко должен прийти на встречу с ними через два дня, с еще раз подготовленным списком самолетов, которые он мог бы использовать для трансатлантических перелетов.
Днем 13 мая Ярошенко впервые представили Уме, его соучастнику в преступлении. Колумбийцы до сих пор не прибыли, но Набил позвонил одному из них и переводил с испанского на английский. Уме также участвовал в переговорах, и стороны договорились о ранее предложенной цене в 1,2 миллиона долларов за рейс из Либерии в Гану, а также, в принципе, договорились о цене в 4,5 миллиона долларов за будущие трансатлантические перевозки. Повесив трубку, Набил снова упомянул, что его доля кокаина будет загружена в Аккре «на рейс Delta», но предупредил обоих сообщников никому не рассказывать об этом: «Не хочу, чтобы кто-нибудь еще знал, что я отправляю в США».
В течение следующих двух недель ничего особенного не происходило. Ярошенко оставался в Монровии и периодически встречался с Уме и Набилом. В разговорах, в присутствие Уме, Ярошенко в основном сидел молча. При встрече с Набилом он продолжал рассуждать, где он мог бы найти самолет, пригодный для полета в Гану. Проблемы с механикой Ан-12 до сих пор не были устранены, и связи Набила в Управлении гражданской авиации Либерии, в котором они надеялись зарегистрировать самолет, оказались бесполезны. У Ярошенко попросту не было самолета в Либерии, и не было экипажа. В разговорах с Набилом Константин часто говорил, как может организовать все за два дня, а через пару дней этот разговор повторялся снова.
На своем ломаном английском Ярошенко снова заявил: «Я работаю к этому десять лет назад» (I working to this ten years ago). Набил полюбопытствовал, где теперь находится Бут, и Ярошенко ответил, что Бут в тайской тюрьме. Набил снова удивился: «Боже, со всеми проблемами Таиланда? Может, Виктор устроил для них гражданскую войну? Может, он устроил войну, чтобы сбежать. Интересно. Я этого не знал. Падди знает об этом? Он ничего мне не рассказывал». В 2010 году в Таиланде действительно проходили массовые акции протеста с применением насилия, но это далеко не было гражданской войной.
В последнюю неделю мая Ярошенко начинал нервничать. Поставка кокаина из Южной Америки по-прежнему затягивалась, Управление гражданской авиации Либерии отказывалось регистрировать самолет Ан-12, и ему уже почти не хватало денег на номер в отеле «Роял» за 150 долларов в сутки. Пару раз Ярошенко намекнул Набилу, что он может успешнее следовать плану, покинув Либерию, чтобы попытаться зарегистрировать Ан-12 в Грузии, или вернуться в Россию, чтобы набрать экипаж. По словам Константина, у него не было доступа к своему паспорту. Под предлогом возможного прибытия в любой момент колумбийцев с кокаином Набил убеждал Ярошенко быть на месте для встречи с ними: лучше набраться терпения и остаться в Либерии, скоро все получится.
Ярошенко послушался. Через Skype он продолжал пытаться найти самолет, но безуспешно. Среди вещей, конфискованных после его ареста, был тетрадный лист с рукописным списком из пяти самолетов, которые он мог бы взять напрокат для полета из Монровии в Аккру. Но ни один из вариантов не оказался доступным.
Предпоследняя встреча Ярошенко и Набила, записанная агентами, состоялась 25 мая. Они пили кофе, и очень мало из того, что было сказано, слышно в записи. В начале их разговора Ярошенко был нехарактерно груб с официантом. «Я впервые вижу, как ты злишься», — отметил Набил. Ярошенко сказал что-то про закончившиеся сигареты, и на протяжении двадцати минут не слышно ничего разборчивого. Через двадцать минут Набил поправил сумку с диктофоном, и в течение следующих двух минут слышно, что у Ярошенко до сих пор нет экипажа для полета в Аккру, не говоря уже о самолете. Затем звуки на записи снова сливаются в неразборчивый гул.
Но уже ничего из сказанного ими во время этой встречи не имело значения. В тот же день 25 мая вскоре после разговора Ярошенко и Набила в Южном округе Нью-Йорка прокуроры предъявили суду закрытое обвинение, официально инкриминирующее Ярошенко участие в сговоре с целью ввоза наркотиков в Соединенные Штаты. В небольшом аэропорту Венесуэлы колумбийские торговцы уже договорились заплатить 600 тысяч долларов команде авиадиспетчеров, которая будет дежурить вечером 26 мая. Их груз должен прибыть в Либерию рано утром 27 мая.
Но, как обычно, ничего не произошло. Нелетная погода задержала колумбийцев на земле в Венесуэле на одну ночь, а затем на вторую. Вечером 27 мая агент Рапаски, находящийся в Монровии и на связи с коллегами в Южной Америке, написал прокурорам в Нью-Йорке, что партия кокаина из Южной Америки опять не отправлена. Тем не менее должны ли агенты арестовать подозреваемых, как они уже запланировали? Рапаски беспокоился, что, даже если их арестовать немедленно, из-за «некоторых вопросов с чартером, возможно, не удастся покинуть Либерию раньше воскресенья» 30 мая. То есть,
несмотря на то, что не было ни самолета, ни экипажа, ни кокаина, американские правоохранительные органы планировали взять Ярошенко и перевезти его в Америку как можно скорее
— желательно не позднее воскресенья.
Ярошенко был задержан в Royal Hotel в пятницу 28 мая во второй половине дня. Судя по переписке в Skype, Ярошенко провел утро, пытаясь приобрести самолет. После обеда вторая подряд почти совсем неслышная на записи встреча с Набилом закончилась еще раз с надеждой, что они наконец-то нашли способ зарегистрировать Ан-12 в Либерии.
Рукописные заметки DEA и данные под присягой заявления клерка в Royal Hotel и агента Либерийского АНБ рассказывают историю задержания летчика. 28 мая американские агенты заплатили персоналу лобби отеля по 20 долларов за выход на улицу на пятнадцать минут. За это время агенты Либерийского АНБ силой посадили Ярошенко в красный джип. Владелец отеля, обеспокоенный неоплаченным счетом российского гостя, поручил охранникам отеля проследить за машиной, которая доставила Ярошенко в штаб-квартиру АНБ. Счет Ярошенко в отеле позже был оплачен наличными, изъятыми в его номере.
Уме был задержан на следующий день. Уже в воскресенье 30 мая министерство юстиции Либерии издало «Приказ о высылке», который дал американским агентам разрешение на перевозку двух подозреваемых в Соединенные Штаты. Самолет DC8 доставил их на базу Национальной гвардии Стюарт, расположенную примерно в 100 км к северу от города Нью-Йорк, но все еще находящуюся в границах официальной юрисдикции прокуроров Южного округа Нью-Йорка. Любой иностранный подозреваемый (такой как Ярошенко), въезжающий на территорию Соединенных Штатов, сразу подпадает под юрисдикцию прокуратуры региона, где он вышел из самолета. Не случайно то, что DEA четко организовало, чтобы чартерный рейс из Монровии приземлился в тот самом регионе, где работали те же прокуроры, с которыми DEA уже сотрудничало в этой операции в течение нескольких месяцев. Во вторник 1 июня Ярошенко с Уме были представлены к суду на Манхэттене.
То, что происходило в середине этого процесса, не задокументировано. Но, по словам Ярошенко, во время перелета агент Стоуч сообщил задержанному россиянину, что Уме был просто вишенкой на торте в этой операции. Эта схема была с самого начала разработана специально для того, чтобы поймать пилота, у которого теперь был выбор: либо долгие годы в американской тюрьме, либо новая жизнь для него и его семьи. Все, что ему нужно сделать, чтобы воплотить второй вариант, — стать ключевым свидетелем американского правительства на будущем судебном процессе против Виктора Бута.
Одним из основных препятствий в этом предложении было то, что у Ярошенко, похоже, не было о Буте никакой информации из первых рук, и непонятно, почему американские агенты считали, что она у него была.
Возможно, DEA полагало, что единственный самолет Ярошенко — «Виктория» — был связан с Бутом. Ярошенко купил самолет в июне 2008 года у Phoenix Avia, армянского филиала компании, связанной с давним партнером Бута Ричардом Чичакли. После того как Ярошенко купил самолет, он перекрасил его в синий цвет и поменял серийные номера. Может быть, поэтому самолет фигурирует во внутренних документах DEA, представляющих их «доказательства» против Ярошенко. Но из десятков самолетов, которые летали в Phoenix Avia и многих других компаниях, связанных с Бутом, неясно, почему этот конкретный самолет сделал из своего нового владельца такую подозрительную фигуру.
Кроме того, в мае 2010 года Виктор Бут находился в тюрьме Таиланда, а не под юрисдикцией американского правосудия. Операция Милионе по поимке Бута увенчалась успехом еще в марте 2008 года, но в Америку Бут был экстрадирован только в ноябре 2010 года, через пять месяцев после прибытия Ярошенко на территорию США. История затянулось благодаря усилиям российской дипломатии, которая после громкого ареста Бута сделала все возможное, чтобы не дать своему гражданину стать жертвой американских манипуляций со слабой системой правосудия в Таиланде. В Либерии американцы не повторили такую ошибку.
Согласно двустороннему соглашению, США обязаны уведомить российские власти в течение 72 часов о любом аресте одного из ее граждан, и наоборот. Вот почему был вызван дипломатический скандал, за который США 23 июля 2010 года официально принесли извинения, когда американский дипломат случайно отправил уведомление об аресте Ярошенко в посольство Румынии. «Мы сделали одну ошибку и нажали не на ту кнопку на факсе», — пояснил пресс-секретарь Госдепартамента Филип Кроули 23 июля, спустя почти два месяца после принудительного прибытия Ярошенко в США. Но не это самое вопиющее нарушение дипломатических норм.
Большее недоразумение возникло после разъяснения Госдепартамента: «Когда была сделана попытка консульского уведомления 2 июня, оно было случайно перенаправлено». 2 июня, в среду, через 5 дней после задержания. То есть американцы усвоили урок из дела Бута, и в деле Ярошенко они не рискнули затянуть процесс экстрадиции. Срочный перевод Ярошенко из Либерии в Нью-Йорк был не результатом «дипломатической ошибки», а частью плана. Даже если бы 2 июня была нажата «правильная кнопка», когда состоялась первая попытка отправить уведомление в Россию, это ничего не изменило бы в ситуации Ярошенко. Физически он уже находился на американской земле еще до того, как США попытались уведомить российские власти о его аресте и американцы не были готовы вернуть его ни при каких обстоятельствах.
Других возможных выводов нет: Константин Ярошенко был похищен правительством Соединенных Штатов Америки.
Супруга Константина Ярошенко продала и машину, и квартиру, чтобы нанять способного адвоката Ли Гинзберга, которому пришлось принять непростое решение. В американской правовой системе можно выстроить стратегию защиты «провокацией» (доказывать, что подсудимый совершил преступление только потому, что правоохранительные органы создали для него такую возможность), но одним из условий такой защиты является то, что характер обвиняемого становится частью рассмотрения присяжными. Чтобы победить с помощью этой стратегии, Гинзбергу пришлось бы доказать не только то, что Ярошенко спровоцировали на участие в криминальном сговоре, но и что он не был «склонен» совершать преступление на самом деле.
Гинзбергу было запрещено напрямую оспаривать мотивацию DEA. Тем не менее судебное разбирательство выявило множество интересных деталей о методах, используемых для захвата Ярошенко. Например, за последние годы Маккею заплатили 450 000 долларов, еще 1,7 миллиона долларов «Набилу» за работу с DEA. Осведомители встречались с агентами DEA как до, так и после бесед с Ярошенко для получения инструкций о том, что сказать и отчитаться о результатах сессии.
Маккей и «Набил» не занимались стратегическим планированием, а следовали выдаваемым указаниям. Это означает, что, когда Маккею выдали задание позвонить Константину Ярошенко и предложить ему купить самолет, «модифицированный для трансатлантических рейсов с особым видом груза», именно это он и сделал. И когда Маккею было поручено предложить Ярошенко работу с подставными «партнерами», именно это он и сделал. И когда Набилу было сказано упомянуть в своих беседах с Ярошенко фразы о «рейсе Delta» и «клиентах в Нью-Йорке», именно это он и сделал. И, конечно, в соответствии с американским законодательством, именно «понимание» пилотом того, что часть товара окажется на территории США, сделало Константина Ярошенко, который никогда не ступал на американскую землю, виновным в глазах американской юриспруденции. Гинзберг, согласно его соглашению, не мог спорить в суде о «провокации», но, раскрывая контуры операции DEA, он намекнул на это.
У прокуратуры был свой аргумент. Ярошенко принимал активное участие в схеме торговли наркотиками. И когда согласился купить самолет за 1 евро и «другую компенсацию», летчик понял, что в условия сделки входит доставка партии кокаина. Гинзберг легко мог бы парировать, что Ярошенко согласился оплатить 300 000 евро за этот самолет, но не стал делать этого. Более того, и даже этот ложный аргумент подтвердил фразой «самолет — приманка». Его стратегия едва не сработала.
После прений, когда присяжные начали закрытое обсуждение приговора, их мнения о виновности разделились 10:2 против Ярошенко. Одна из них, писательница из Бруклина, понимала, как выстраивается сюжет. Учитывая обстоятельства его ареста, она не хотела голосовать против Ярошенко, и по сей день она сожалеет, что чувствовала себя обязанной проголосовать за его виновность. Но другие члены жюри напомнили ей инструкции судьи: они должны были решить только, «знал» ли подсудимый, что часть кокаина окажется в Соединенных Штатах. Все остальные вопросы были лишними. Десять присяжных указали на строку в стенограмме мартовских встреч в Киеве, на которой Набил сказал то, что ему было велено сказать, и согласие со стороны Ярошенко стало преступлением по законам США:
Набил: Я хочу, чтобы для моих клиентов в Америке каждый месяц отправлялось около 200–300 кг через Гану, потому что есть рейс из Ганы, с которым мы можем организовать отправки туда. Итак, вы можете помочь нам лететь из Монровии в Гану?
Увидев это, оба несогласных с общим мнением присяжных последовали закону и проголосовали «виновен». Только позже писательница узнала, что человек, занимающий ее должность, имеет право «аннулировать жюри». То есть член присяжных может выразить возражение против справедливости самого закона в данном деле. В этом случае у правительства есть выбор: либо назначить новое жюри и снова пройти процедуру, либо освободить обвиняемого.
В июле 2018 года журнал The New Yorker опубликовал статью о Спиросе Энотиадесе, человеке, который сыграл роль «Набила» и который за двадцать лет заработал почти 2 миллиона долларов за сотрудничество с DEA. В этой статье американский журналист спросил у Энотиадеса, не жалел ли он кого-нибудь из тех, кого подставил за преступление. Ответ был: «Константина Ярошенко, пилота либерийской операции, потому что он так любил говорить о своей жене и дочери».
Помните, среди документов, изъятых в гостиничном номере Ярошенко в Либерии после его ареста, был список самолетов, которые он хотел арендовать для полета из Либерии в Гану? На оборотной стороне листа бумаги написан адрес участка площадью 13 соток в частном секторе Ростова-на-Дону, продающегося за 9 миллионов рублей. Официальный пресс-релиз прокуратуры Нью-Йорка описывает Константина Ярошенко как «эксперта по авиационному транспорту, который перевозил тысячекилограммовые грузы кокаина по всей Южной Америке, Африке и Европе». И все же, когда его единственной задачей было организовать самолет и экипаж, чтобы пролететь 1500 километров через Западную Африку за 1,2 миллиона долларов, он полностью потерпел неудачу. Почему так получилось? Потому что Константин Ярошенко не был опытным контрабандистом. Он был неразборчивым летчиком, который хотел приобрести дачу для своей семьи. Он должен быть дома с ними, в скромной квартире в Ростове-на-Дону.