Мамина норка 72 метра что значит
Цитаты из фильма «72 метра»
В статье собраны цитаты и фразы из фильма «72 метра»:
Если Вы к поднятию флага не будете на лодке, товарищ командир Вас мехом внутрь вывернет…, и нас тоже.
Post Scriptum. Что с латинского переводится — смотри ниже, чувак!
Дорогие американские друзья, распушите свои локаторы, прослушайте бесплатное приложение к нашему телеграфу:
За Пицунду и на кукан!
Кто болеет за «Спартак», у того дела ништяк! «Спартак» — чемпион!
Кто хочет принять украинскую присягу — выйти из строя. Остальные — ай-да за мной!
Легкоступов,… ты знаешь, какая у тебя фамилия? Легкоступов, то есть, лёгкий, можно сказать, воздушный… Ты чё написал?! Тельняшка через букву «и», шинель через букву «е», ботинки вообще.
Мамкина норка!
Мир так долго не обращал на него внимания, что он стал считать себя покойником.
Мукмамбетов, ты лучший!
Мы сейчас умрём? — Ну конечно умрём, но не сейчас, а когда будем старыми и больными.
Ни хрена ты не чувствуешь! Когда я читаю, что ты написал, я чешусь в самых нескромных местах! Тут же член можно сломать, пока до конца абзаца доберёшься! Кто тебя учил?
Ну уж если Иванов принял… Коноваленко, давай!
Ну, козыри дивные! Я вам задницы-то развальцую!
Оркестр! Оркестр, «Прощание славянки»!
Так вот, у нас великий русский язык! В нём переставь местоимение, сказуемое и подлежащее, и появится интонация!: «Наша Маша горько плачет.», или «Плачет наша Маша горько». Ты понимаешь. это ж поэзия!, это ж былины, мамкина норка. А есть вообще предложения в одно слово: «Моросит», «Вечереет», «Смеркается»… Ты чувствуешь?
Ты чего, Легкоступов?! Ты слушай меня, Легкоступов. В русском языке есть слова, их там много. Когда их составляешь вместе, получается предложение, где есть сказуемое, подлежащее и прочая светотень. И всё это – великий русский язык, Легкоступов. Ты меня понял?!
Это что ещё за безобразие? Музыка никакая, а слова про нас, про подводников. Мы из другого теста.
Я прошел сложный путь от сперматозоида до командира подводной лодки.
Дорогие американские друзья, распушите свои локаторы, прослушайте бесплатное приложение к нашему телеграфу: — Красную облупленную культяпку вам всем на воротник, в чугунном исполнении от советской власти, чтобы подворотничек не пачкался и башка не болталась.
— А бутылку поставит?
— Две поставит!
— Завалим! Так, у коровы где сердце?
— Слева…
— Ну да, если корову поставить на задние лапы, то слева. А рога у коровы есть… Это плохо…
— Капитан 3-го ранга Иванов!
— Я!
— Кость лобковая…
— Когда я ему сказал, что хочу стать подводником, он мне дулю показал. «Вот говорит тебе, внучок, а не часы! Понял?» И помер дед. А когда он в гробу лежал я их у него и…
— Чё, спёр.
— Ну а зачем они ему там.
— Шшш!
— Да зачем они ему там нужны?!
— Экипаж! Срочное погружение!
— А где же наша лодка?
— А мы без лодки!
— Это капитан Орлов?
— У него день рождения.
— Сегодня?
— Вторая неделя пошла…
— А ты случайно не хохол?
— А что такое? Нет, я русский.
— Был у нас тут один русский, Чан. А оказался хохол.
В собрание вошли фразы и цитаты из фильма «72 метра» — российский военный фильм, драма. Режисёр Владимир Хотиненко, сценарист Валерий Залотухин.
72 метра – цитаты из фильма
Рассказ «72 метра», повествующий о гибели подводной лодки, был написан Александром Покровским задолго до того, как произошла трагедия «Курска».
Это не пророчество и не совпадение, а, к сожалению, логика вещей. Самые суперсовременные самолеты падали и будут время от времени падать. Самые надежные корабли и подводные лодки тонули и, увы, еще будут тонуть. Но речь не об этом…Бывает так, что в критической ситуации люди, считавшиеся слабыми, становятся сильными, а те, кто казался твёрдыми, как скала, смертельно слабеют. Но все вместе они — герои. Эта история не о том, что надежда умирает последней, а о том, что она не умирает никогда…
— Легкоступов. ты знаешь, какая у тебя фамилия? Легкоступов, то есть, лёгкий, можно сказать, воздушный. Ты чё написал?! Тельняшка через букву «и», шинель через букву «е», ботинки вообще. Ты чего, Легкоступов?! Ты слушай меня, Легкоступов. В русском языке есть слова, их там много. Когда их составляешь вместе, получается предложение, где есть сказуемое, подлежащее и прочая светотень. И всё это – великий русский язык, Легкоступов. Ты меня понял?!
— Так точно, товарищ командир!
— Так вот, у нас великий русский язык! В нём переставь местоимение, сказуемое и подлежащее, и появится интонация!: «Наша Маша горько плачет.», или «Плачет наша Маша горько». Ты понимаешь. это ж поэзия!, это ж былины, мамкина норка. А есть вообще предложения в одно слово: «Моросит», «Вечереет», «Смеркается». Ты чувствуешь?
— Так точно, товарищ командир!
— Ни хрена ты не чувствуешь! Когда я читаю, что ты написал, я чешусь в самых нескромных местах! Тут же член можно сломать, пока до конца абзаца доберёшься! Кто тебя учил?
— В школе.
— Покажи мне, и я разорву его, как тузик грелку.
— Я же говорю – в школе.
— А я что, за границей, что ли учился, Легкоступов?!
— Если б мне в школе так. доходчиво. Я б.
— Вольно.
Мамина норка 72 метра что значит
Режиссер Владимир Хотиненко
Актеры Марат Башаров, Андрей Краско, Сергей Маковецкий, Владислав Галкин, Сергей Гармаш, Никита Емшанов, Алексей Зеленский, Алексей Кабешев, Денис Кириллов, Игорь Ливанов, Амаду Мамадаков, Глеб Матвейчук, Олег Меньшенин, Роман Меньшенин, Артем Михалков, Станислав Никольский, Александр Пашков, Дмитрий Ульянов, Чулпан Хаматова, Сергей Ярмолюк, Сергей Власов, Александр Ефимов, Светлана Коновалова, Геннадий Назаров, Леонид Ниценко, Юрий Пимкин, Михаил Полицеймако, Алексей Пусько, Валентина Светлова, Геннадий Соловьев, Борис Чернокульский, Николай Шатохин, Михаил Шашков
Сценарий Валерий Золотуха, Владимир Хотиненко, Александр Любимов
Оператор Илья Демин
Композитор Эннио Морриконе
Продюсеры Леонид Верещагин, Анатолий Максимов, Константин Эрнст, Сергей Гуревич, Алексей Карпушин, Александр Уткин
Производство студия «ТриТэ», «Первый канал»
О чём :
Рассказ «72 метра», повествующий о гибели подводной лодки, был написан Александром Покровским задолго до того, как произошла трагедия «Курска». Это не пророчество и не совпадение, а, к сожалению, логика вещей. Самые суперсовременные самолеты падали и будут время от времени падать. Самые надежные корабли и подводные лодки тонули и, увы, еще будут тонуть. Но речь не об этом. Бывает так, что в критической ситуации люди, считавшиеся слабыми, становятся сильными, а те, кто казался твёрдыми как скала, смертельно слабеют. Но все вместе они — герои. Эта история не о том, что надежда умирает последней, а о том, что она не умирает никогда.
«72 метра» замечательный фильм. Мне он очень нравится. Смотрел раза два.
Атмосфера фильма реалистичная, напряжённая, кое-где даже безнадёжная. Всё что и должно быть в фильме на такую тематику. Наигранности я не наблюдал. Хороший актёрский состав. Все актёры сыграли искренне, эмоционально. Всем морякам-подводникам и герою Сергея Маковецкого я сопереживал.
Снят фильм красиво, картинка радует глаз. Диалоги понравились. Саундтрек очень подходящий, цепляющий и запоминающийся. В общем стоющий и сильный фильм. Смотреть «72 метра» интересно всегда. И всегда в конце становится грустно.
Фильм 72 метра мне нравтся, смотрел неоднократно, уважаю Краско и иже с ним.
Буду очень признателен, если мне популярно, на пальцах, кто-нибудь разъяснит определение «атмосферный фильм». Что сие означает?
Спасибо! Желательно мнение автора.
Фильм 72 метра мне нравтся, смотрел неоднократно, уважаю Краско и иже с ним.
Буду очень признателен, если мне популярно, на пальцах, кто-нибудь разъяснит определение «атмосферный фильм». Что сие означает?
Я например думаю, что это что-то вроде «колоритный».
Как слышу об этом фильме, всё время Краско вспоминаю. грустно..
А фильм хорош, не лучший, не шедевр. но хорош.
Хочется верить что все закончилось хорошо. Хотя это маловероятно.
10\10
Иногда ошибочно указывается на связь фильма и трагедии «Курска». Однако рассказ, легший в основу этого фильма, был написан задолго до этих событий.
В фильме присутствует продакт-плейсмент компании Nemiroff.
Кроме истории с «конфискованными» фашистскими часами в фильме присутствуют и другие мистические элементы: например, в торпедном отсеке осталось 13 человек.
В моменте, где капитан первого ранга Янычар отчитывает мичмана Легкоступова за рапорт, написанный бедным языком, мы можем увидеть, что первый держит в руках лист с этим рапортом. Если присмотреться, то видно, что на листе написан монолог капитана Янычара.
Существует, как минимум, две версии фильма: первая, вышедшая на DVD и вторая, которая обычно транслируется Первым каналом. Разница заключается лишь в том, что в первой версии вырезаны многие флешбеки.
Капитан-лейтенант Орлов, в самом начале фильма, находится на гауптвахте под арестом. По Дисциплинарному Уставу Вооружённых Сил Российской Федерации к офицеру не может быть применено взыскание в виде заключения под стражу на гарнизонной гауптвахте.
Натурные съемки фильма проходили на базах ВМФ в Североморске, Гаджиеве, Полярном и Севастополе. Большую часть времени киногруппа проводила в холодной воде. Когда актеры находились под водой, их страховал аквалангист.
— Экипаж! Срочное погружение!
— А где же наша лодка?
— А мы без лодки!
— Ну, козыри дивные! Я вам задницы-то развальцую!
— А бутылку поставит?
— Две поставит!
— Завалим! Так, у коровы где сердце?
— Слева…
— Ну да, если корову поставить на ноги, то слева. А рога у коровы есть… Это плохо…
— Капитан 3-го ранга Иванов!
— Я!
— Кость лобковая…
— Мир так долго не обращал на него внимания, что он стал считать себя покойником.
— Товарищ мичман, а можно.
— Можно бабу… На, не части.
— Мукмамбетов, ты лучший!
— Ну уж если Иванов принял… Коноваленко, давай!
— А ты случайно не хохол?
— А что такое? Нет, я русский.
— Был у нас тут один русский, Чан. А оказался хохол.
— Это что ещё за безобразие? Музыка никакая, а слова про нас, про подводников. Мы из другого теста.
— Когда я ему сказал, что хочу стать подводником, он мне дулю показал. «Вот говорит тебе, внучок, а не часы! Понял?» И помер дед. А когда он в гробу лежал я их у него и…
— Чё, спёр.
— Ну а зачем они ему там.
— Шшш!
— Да зачем они ему там нужны?!
— Post Scriptum. Что с латинского переводится — смотри ниже, чувак!
— Мы сейчас умрем?
— Ну конечно умрем, но не сейчас, а когда будем старыми и больными.
— Оркестр! Оркестр, «Прощание славянки»!
— Кто хочет принять украинскую присягу — выйти из строя. Остальные — ай-да за мной!
— Это капитан Орлов?
— У него день рождения.
— Сегодня?
— Вторая неделя пошла…
LiveInternetLiveInternet
—Рубрики
—Музыка
—Поиск по дневнику
—Друзья
—Статистика
И это все о нем. (великом и могучем)
А в эту цитату о «великом и могучем», гениально озвученную Андреем Краско, я влюбилась еще с момента просмотра фильма
— Водоплясов! Ты знаешь какая у тебя фамилия? Водоплясов! То есть,
«пляшущий по воде», понимаешь? То есть, легкий, воздушный. А ты что
пишешь мне здесь ежедневно? Слово «шинель» через две буквы «е»?! Ты
Я через полуоткрытую дверь каюты слышу, как начштаба отчитывает
— Слушай меня, Водоплясов! В русском языке есть слова. Их там много.
Среди них попадаются глаголы и существительные. А есть прилагательные,
понимаешь? А? И есть наречия, числительные, местоимения. Они существуют
отдельно. Это ясно? Хорошо. Уже хорошо. Уже небезнадежно, Водоплясов. А
когда их, эти самые слова, составляют вместе, получаются предложения,
где есть сказуемые, подлежащие и прочая святотень. И все это русский
язык. Это наш с тобой язык. У нас великий язык, Водоплясов! В нем
переставь местами сказуемое и подлежащие и появиться интонация. Вот
«Наша Маша горько плачет» и «Плачет Маша горько. наша». А? Это же
одно только слово. Смотри: «Вечереет. Моросит. Потемнело». Одно слово, а
сколько в нем всякой великой ерунды! Ты чувствуешь? Да ни хрена ты не
чувствуешь! У тебя ведь член можно сломать, пока до конца абзаца
доберешься! Где тебя научили так писать?! Кто тебя научил?! Покажи мне
его, и я его убью! Зверски зарежу! Я его расковыряю. Я отомщу за тебя,
Водоплясов! За твое неполноценное среднее образование. Когда я читаю
все, что ты тут навалял, я же чешусь весь в нескромных местах
ЧИТАТЬ КНИГУ ОНЛАЙН: 72 метра
НАСТРОЙКИ.
СОДЕРЖАНИЕ.
СОДЕРЖАНИЕ
72 метра. Книга прозы
Офицера можно лишить очередного воинского звания, или должности, или обещанной награды, чтоб он лучше служил.
Или можно не лишать его этого звания, а просто задержать его на время, на какой-то срок — лучше на неопределенный, — чтоб он все время чувствовал.
Офицера можно не отпускать в академию или на офицерские курсы; или отпустить его, но в последний день, и он туда опоздает — и все это для того, чтобы он ощутил, чтоб он понял, чтоб дошло до него, что не все так просто.
Можно запретить ему сход на берег, если, конечно, это корабельный офицер, или объявить ему лично оргпериод, чтоб он организовался, или спускать его такими порциями, чтоб понял он наконец, что ему нужно лучше себя вести в повседневной жизни.
А можно отослать его в командировку или туда, где ему будут меньше платить, где он лишится северных надбавок; а еще ему можно продлить на второй срок службу в плавсоставе или продлить ее ему на третий срок или на четвертый; или можно все время отправлять его в море, на полигон, на боевое дежурство, в тартарары или еще куда-нибудь, а квартиру ему не давать — и жена его, в конце концов, уедет из гарнизона, потому что кто же ей продлит разрешение на въезд — муж-то очень далеко.
Или можно дать ему квартиру: «Берите, видите, как о вас заботятся», — но не сразу, а лет через пять — восемь — пятнадцать — восемнадцать — пусть немного еще послужит, проявит себя.
А еще можно объявить ему, мерзавцу, взыскание — выговор, или строгий выговор, или там «предупреждение о неполном служебном соответствии» — объявить и посмотреть, как он реагирует.
Можно сделать так, что он никуда не переведется после своих десяти «безупречных лет» и будет вечно гнить, сдавая «на допуск к самостоятельному управлению».
Можно контролировать каждый его шаг и на корабле, и в быту; можно устраивать ему внезапные «проверки» какого-нибудь «наличия» или комиссии, учения, предъявления, тревоги.
Можно не дать ему какую-нибудь «характеристику» или «рекомендацию» — или дать, но такую, что он очень долго будет отплевываться.
Можно лишить его премии, «четырнадцатого оклада», полностью или частично.
Можно не отпускать его в отпуск — или отпустить, но тогда, когда никто из нормальных в отпуск не ходит, или отпустить его по всем приказам, а отпускной билет его у него же за что-нибудь отобрать и положить его в сейф, а самому уехать куда-нибудь на неделю — пусть побегает.
Или заставить его во время отпуска ходить на службу и проверять его там ежедневно и докладывать о нем ежечасно.
И в конце-то концов, можно посадить его, сукина сына, на цепь! То есть я хотел сказать — на гауптвахту, и с нее отпускать только в море! только в море!
Или можно уволить его в запас, когда он этого не хочет, или, наоборот, не увольнять его, когда он сам того всеми силами души желает, пусть понервничает, пусть у него пена изо рта пойдет.
Или можно нарезать ему пенсию меньше той, на которую он рассчитывал, или рассчитать ему при увольнении неправильно выслугу лет — пусть пострадает, или рассчитать его за день до полного месяца или до полного года, чтоб ему на полную выслугу не хватило одного дня.
И вообще, с офицером можно сделать столько! Столько с ним можно сделать! Столько с ним можно совершить, что грудь моя от восторга переполняется, и от этого восторга я просто немею.
На флоте ЛЮБОЕ НАЧИНАНИЕ всегда делится на четыре стадии:
третья — НАКАЗАНИЕ НЕВИНОВНЫХ;
четвертая — НАГРАЖДЕНИЕ НЕУЧАСТВУЮЩИХ.
— Что вы видели на флоте?
— Грудь четвертого человека.
— И чем вы все время занимались?
Умер офицер, подводник и атомник Иванов. Да и черт бы, как говорится, с ним, сдали бы по рублю и забыли, тем более что родственников и особой мебели у него не обнаружилось, и с женой, пожелавшей ему умереть вдоль забора, он давно разошелся. Но умер он, во-первых, не оставив посмертной записки — мол, я умер, вините этих, и, во-вторых, он умер накануне своей пятнадцатой автономки. Так бы он лежал бы и лежал и никому не был бы нужен, а тут подождали для приличия сутки и доложили по команде.
Вот тут-то все и началось. В квартиру к нему постоянно кто-то стучал, а остальной экипаж в свой трехдневный отдых искал его по сопкам и подвалам. Приятелей его расспросили — может, он застрял у какой-нибудь бабы. В общем, поискали, поискали, не нашли, выставили у его дверей постоянный пост и успокоились. И никому не приходило в голову, что он лежит в своей собственной квартире и давно не дышит.
Долго думали: писать, что «политику он понимает правильно» и «делу» предан, или не писать, потом решили, что не стоит.
В копию его служебной карточки, для полноты его общественной физиономии, вписали пять снятых и двадцать неснятых дисциплинарных взысканий; срочно слепили две копии суда чести офицерского состава, а заместитель командира, заметив, что у него еще есть в графе место, пропустил его по всем планам политико-воспитательной работы как участника бесед о правовом воспитании воина.
Сдали все собранные документы в отдел кадров и, срочно прикомандировав вместо него какого-то беднягу прямо из патруля, ушли, от всей души пожелав ему угодить в тюрьму.