шопен соната номер два рассказ
Евгений Носов: Красное вино победы. Шопен, соната номер два [Рассказ, повесть]
Здесь есть возможность читать онлайн «Евгений Носов: Красное вино победы. Шопен, соната номер два [Рассказ, повесть]» весь текст электронной книги совершенно бесплатно (целиком полную версию). В некоторых случаях присутствует краткое содержание. Город: Москва, год выпуска: 1984, категория: prose_military / на русском языке. Описание произведения, (предисловие) а так же отзывы посетителей доступны на портале. Библиотека «Либ Кат» — LibCat.ru создана для любителей полистать хорошую книжку и предлагает широкий выбор жанров:
Выбрав категорию по душе Вы сможете найти действительно стоящие книги и насладиться погружением в мир воображения, прочувствовать переживания героев или узнать для себя что-то новое, совершить внутреннее открытие. Подробная информация для ознакомления по текущему запросу представлена ниже:
Красное вино победы. Шопен, соната номер два [Рассказ, повесть]: краткое содержание, описание и аннотация
Предлагаем к чтению аннотацию, описание, краткое содержание или предисловие (зависит от того, что написал сам автор книги «Красное вино победы. Шопен, соната номер два [Рассказ, повесть]»). Если вы не нашли необходимую информацию о книге — напишите в комментариях, мы постараемся отыскать её.
Евгений Носов: другие книги автора
Кто написал Красное вино победы. Шопен, соната номер два [Рассказ, повесть]? Узнайте фамилию, как зовут автора книги и список всех его произведений по сериям.
Возможность размещать книги на на нашем сайте есть у любого зарегистрированного пользователя. Если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия, пожалуйста, направьте Вашу жалобу на info@libcat.ru или заполните форму обратной связи.
В течение 24 часов мы закроем доступ к нелегально размещенному контенту.
Красное вино победы. Шопен, соната номер два [Рассказ, повесть] — читать онлайн бесплатно полную книгу (весь текст) целиком
Ниже представлен текст книги, разбитый по страницам. Система сохранения места последней прочитанной страницы, позволяет с удобством читать онлайн бесплатно книгу «Красное вино победы. Шопен, соната номер два [Рассказ, повесть]», без необходимости каждый раз заново искать на чём Вы остановились. Поставьте закладку, и сможете в любой момент перейти на страницу, на которой закончили чтение.
КРАСНОЕ ВИНО ПОБЕДЫ
ШОПЕН, СОНАТА НОМЕР ДВА
КРАСНОЕ ВИНО ПОБЕДЫ
Весна сорок пятого застала нас в маленьком подмосковном городке Серпухове.
Наш эшелон, собранный из товарных теплушек, проплутав около недели по заснеженным пространствам России, наконец февральской вьюжной ночью нашел себе пристанище в серпуховском тупике. В последний раз вдоль состава пробежал морозный звон буферов, будто в поезде везли битую стеклянную посуду, эшелон замер, и стало слышно, как в дощатую стенку вагона секло сухой снежной крупой. Вслед за нетерпеливым, озябшим путейским свистком сразу же началась разгрузка. Нас выносили прямо в нижнем белье, накрыв сверху одеялами, складывали в грузовики, гулко хлопавшие на ветру промерзлым брезентом, и увозили куда-то по темным ночным улицам. После серых блиндажей, где от каждого вздрога земли сквозь накаты сыпался песок, хрустевший на зубах и в винтовочных затворах, после землисто-серого белья, которое мы, если выпадало затишье, проваривали в бочках из-под солярки, после слякотных дорог наступления и липкой хляби в непросыхающих сапогах, — после всего, что там было, эта госпитальная белизна и тишина показались нам чем-то неправдоподобным. Мы заново приучались есть из тарелок, держать в руках вилки, удивлялись забытому вкусу белого хлеба, привыкали к простыням и райской мягкости панцирных кроватей. Несмотря на раны, первое время мы испытывали какую-то разнеженную умиротворенную невесомость.
Но шли дни, мы обвыклись, и постепенно вся эта лазаретная белизна и наша недвижность начали угнетать, а под конец сделались невыносимыми. Два окна второго этажа, из которых нам, лежащим, были видны одни только макушки голых деревьев да временами белое мельтешенье снега, двенадцать белых коек и шесть белых тумбочек, белые гипсы, белые бинты, белые халаты сестер и врачей, и этот белый, постоянно висевший над головой потолок, изученный до последней трещинки. Белое, белое, белое… Какое-то изнуряющее, цинготное состояние от этой белизны. И так изо дня в день: конец февраля, март, апрель…
Впрочем, гипсы, в которые мы были закованы всяк на свой манер, уже давно утратили свою белизну. Они замызгались, залоснились от долгой лежки, насквозь пропитались желто-зеленой жижей тлеющих под ними ран. От них неистребимо тянуло сладковатым духом тления, воздух в палате стоял густ и тяжек, и, чтобы хоть как-то его уснастить, мы поливали гипсы одеколоном.
Медленно заживающие раны зудели, и это было нестерпимой пыткой, не дававшей покоя ни днем, ни ночью. Вопреки строгим запретам врачей мы просверливали в гипсах дыры вокруг ран, чтобы добраться до тела карандашом или прутиком от веника. Когда же в городе зацвела черемуха и серпуховские ткачихи и школьники начали приносить в палату обрызганные росой благоухающие букеты, они не знали, что по ночам мы безжалостно раздергивали их цветы, чтобы выломать себе палочки, которые каждый запасал и тайно хранил под матрасом, как драгоценный инструмент.
— Опять букет располовинили, — журила умывавшая нас по утрам старая нянька тетя Зина. — Все мои веники потрепали, а теперь за цветы взялись. Ох ты, горюшко мое!
От этих каменных панцирей нельзя было избавиться до срока, и надо было терпеть и дожидаться своего часа, своей судьбы. Двоих из двенадцати унесли еще в марте… С тех пор койки их пустовали.
В том, что на освободившиеся места не клали новеньких, чувствовалась близость конца войны. Конечно, там, на Западе, кто-то и теперь еще падал, подкошенный пулей или осколком, страшная мясорубка крутилась на предельных оборотах, и в глубь страны по-прежнему мчались лазаретные теплушки, но в наш госпиталь раненых больше не поступало. Их не привозили к нам, наверно, потому, что здание надо было привести в порядок и к сентябрю вернуть школьникам. Мы были здесь последней волной, последним эшелоном перед ликвидацией госпиталя. И, может быть, потому это была самая томительная военная весна. Томительная именно тем, что все — и медперсонал и мы, раненые, со дня на день, с часу на час ожидали близкой победы.
После того как пал Будапешт и была взята Вена, палатное радио не выключалось даже ночью.
Было видно, что теперь все кончится без нас.
Шопен, соната номер два
После первых осенних дождей серый пыльный большак почернел, умягчился упруго и был до глянца накатан автомобильными колесами. Сахарозаводской грузовик бежал по нему ходко, почти не гремя бортами, будто по асфальту. В шоферскую кабину никто не стал подсаживаться, всем оркестром в двенадцать человек ехали в кузове на клубных откидных стульях. Здесь, на вольном ветерке, можно было курить, слушать, как Ромка, валторнист, травит свои бесконечные анекдоты, и перешучиваться со студентками, присланными убирать сахарную свеклу. Машина, сверкавшая никелем труб, привлекала девчат, что работали по всей Дороге, они отрывались от бурачных куч и с любопытством глядели из-под ладоней, выпачканных землей, на разнаряженных музыкантов.
– Эй, завлекалки! – задевали их ребята. – Сыграть вам па-де-де? Чтоб веселее работалось?
Ромка хватал с колен валторну и, пузырясь на ветру плащом-«болоньей», рвал студеный осенний воздух рублеными пронзительными звуками «Лебединого озера»: «Ла-та-та-та-та-а-тара-та-а-а…»
В ответ летели бураки, грохали по машине, парни, с хохотом пригибаясь, прятали головы за высокие планчатые борта, а Пашка, схватив тарелки, ловко, по-теннисному, со звоном отбивал ими свеклу.
– Полегче, полегче там! – кричал он с азартом, поправляя сбитую кепку. – Чего урожай расходуете!
– Взяли б да помогли! – кричали девчата. – Ишь, вырядились! Тунеядцы!
Машина проносилась мимо, а по сторонам, зажигаясь шутливой перебранкой, уже бежали к дороге, к грузовику, новые стайки девчат и дружно бомбили кузов бураками.
– Эх, соскочу! – хохотал Пашка. – Ой, поймаю курносую! – Под градом бураков он уже не отбивался, а лишь закрывал лицо тарелками, тогда как Ромка, высунув за борт один только раструб, продолжал неистово дудеть, подзадоривать студенток: «Ти-та-та-та-та-а-а…»
Шофер неожиданно тормознул, в решетке заднего окна показалось его злое лицо.
– Вы что, чокнутые? Стекла побьют!
Дядя Саша, старший в оркестре, от самого завода ехавший стоя, облокотясь о кабину, и тоже во время налета девчат вынужденный пригибать голову, обернулся и осадил парней:
– Хватит вам! Павел, ты как с инструментом обращаешься!
– А что им сделается? – Пашка с недоумением повертел никелированными дисками. Дядя Саша нахмурился.
– Положи тарелки. Нашел игрушки! И вы тоже – угомонитесь.
Ребята нехотя рассаживались по стульям. А дядя Саша ворчал:
– Разбаловались, понимаешь… Не на свадьбу едем. Понимать надо.
– Ну все, отбой. Мир – дружба!
Серенькая, в мелком крапе кепка старшого была надвинута до самых бровей. От встречного ветра фиолетово синели впалые щеки, чисто выбритые перед самым отъездом. Из кармана жесткого шевиотового плаща воронкой кверху торчала его сольная труба в черном сатиновом чехольчике. По давней привычке он всегда держал ее при себе.
Ромка снова принялся за свои байки, ребята обступили его, висли на плечах друг у друга, гоготали вовсю. А дядя Саша, расстегнув плащ, из-под которого сверкнула на пиджаке красная орденская звездочка, достал из бокового кармана сигарету и, раскурив ее в затишке, за кабиной, продолжал отрешенно глядеть на бегущую встречь дорогу.
Мимо с глухим ревом и чадными выхлопами прошел «КрАЗ». В кузове, наращенном грубыми, неоструганными досками, и в двух его прицепах дядя Саша успел разглядеть серые вороха еще не просохшей свеклы. Следом промчались два голубых близнеца-самосвала – тоже со свеклой, и у обоих на дверцах по белому знаку автотранса. Колхозы спешили, пока позволяла погода, управиться с самой докучливой культурой.
Великая Русская равнина в этих местах постепенно начинала холмиться, подпирать небо косогорами, отметки высот уже уходили, пожалуй, за двести метров и выше. В глубокой древности эту гряду холмов так и не смог одолеть ледник, надвинувшийся из Скандинавии. Он разделился на два языка и пополз дальше, на юг, обтекая гряду слева и справа.
И, может быть, не случайно на этих высотах, не одоленных ледником, без малого тридцать лет назад разгорелась небывалая битва, от которой, как думалось дяде Саше, спасенные народы могли бы начать новое летосчисление. Враг, грозивший России новым оледенением, был остановлен сначала в междуречье Днепра и Дона, а потом разбит и сброшен с водораздельных высот. В августе сорок третьего, будучи молодым лейтенантом, тогда еще просто Сашей, он заскочил на несколько дней домой и успел захватить следы этого побоища на южном фасе. К маленькой станции Прохоровке, куда был нацелен один из клещевых вражеских ударов, саперы свозили с окрестных полей изувеченные танки – свои и чужие. Мертво набычась, смердя перегоревшей соляркой, зияя рваными пробоинами, стояли рядом «фердинанды», «тигры», «пантеры», наши самоходки и «тридцатьчетверки», союзные «Черчилли», «шерманы», громоздкие многобашенные «виктории». Они образовали гигантское кладбище из многих сотен машин. Среди него можно было и заблудиться. Дядя Саша курил на ветру, оглядывал высоты, ныне дремлющие под мирными нивами, а сзади него ребята шумно обсуждали какую-то поселковую новость.
– Зойка приехала? – слышался возбужденный Пашкин голос. – Заливаешь?
– Сам видел, – рассказывал Роман. – Юбка – во! До пяток. С каким-то флотским.
– Да похоже – муж. В универмаге ковер смотрели. Я подхожу: привет, Зоя. А она черными очками зырк-зырк: «Это вы, Рома? Я вас и не узнала. Богатым будете».
– Про меня не спросила? – с неловкостью хохотнул Пашка.
– Нужен ты ей больно.
Тогда, в Прохоровке, дожидаясь попутной машины домой, на сахарный завод, дядя Саша долго ходил среди танковых завалов. Знойный августовский ветер подвывал в поникших пушечных стволах, органно и скорбно гудел в стальных раскаленных солнцем утробах. Но и мертвые, с пустыми глазницами триплексов танки, казалось, по-прежнему ненавидели друг друга. Дядя Саша разглядывал пробоины, старался распознать, кто и как обрел свой конец, пока не натолкнулся в одном месте на тошнотворно-сладкую вонь, исходившую от «тигра» с оторванной пушкой. Видно, наши саперы, перед тем как оттащить танк с поля боя, по небрежности не обнаружили внутри, проглядели труп немецкого танкиста. А может, в тот момент он еще и не был трупом…
– Спорим, уведу! – все кричал, горячился Пашка за спиной дяди Саши. – Нет, спорим?!
– Кого, Зойку? От этого морячка? Сядь, не рыпайся.
– Давай на бутылку коньяку. Жорик, будь свидетелем!
– Брось, дело дохлое, – успокаивал Ромка. – Морячок – что надо. Бумажник достал за ковер платить – одни красненькие.
История Похоронного Марша Фредерика Шопена
Музыка была востребована человеком всегда, и нет таких моментов в истории человечества, чтобы в них не оставалось места для музыки. Один великий композитор писал, что музыка всегда есть там, где есть душа. И правда, ведь ни одна из страниц истории – даже самая страшная и трагическая, не обходилась без музыки, и даже тогда, когда душа покидает тело – музыка остается. Да, сегодня мы поговорим о похоронном марше – мелодии, ставшей, пожалуй, самым известным произведением классической музыки.
В силу того, что Польша перестала существовать как государство еще в 1795 году, а Варшава, по итогам Наполеоновских войн, находилась на территории, отошедшей к Российской Империи, Шопен, до отъезда на запад, жил на территории, являющейся частью Российской империи. Исключением являются первые годы жизни, вплоть до 3 мая 1815 года. В это время данная территория являлась частью Варшавского Герцогства, вассального Французской Империи.
Итак, Фредерик Шопен – великий поляк, которые волей судьбы был вынужден покинуть свою Родину и стать гением в изгнании, так и не вернувшись при жизни в Польшу.
Rachmaninoff Plays Chopin Sonata No 2 (3)
Умер Шопен в своей небольшой парижской квартире.
Шопен, соната номер два
Скачать книгу в формате:
Аннотация
Шопен, соната номер два
После первых осенних дождей серый пыльный большак почернел, умягчился упруго и был до глянца накатан автомобильными колесами. Сахарозаводской грузовик бежал по нему ходко, почти не гремя бортами, будто по асфальту. В шоферскую кабину никто не стал подсаживаться, всем оркестром в двенадцать человек ехали в кузове на клубных откидных стульях. Здесь, на вольном ветерке, можно было курить, слушать, как Ромка, валторнист, травит свои бесконечные анекдоты, и перешучиваться со студентками, присланными убирать сахарную свеклу. Машина, сверкавшая никелем труб, привлекала девчат, что работали по всей Дороге, они отрывались от бурачных куч и с любопытством глядели из-под ладоней, выпачканных землей, на разнаряженных музыкантов.
– Эй, завлекалки! – задевали их ребята. – Сыграть вам па-де-де? Чтоб веселее работалось?
Ромка хватал с колен валторну и, пузырясь на ветру плащом-«болоньей», рвал студеный осенний воздух рублеными пронзитель.
Отзывы
Популярные книги
сказка для очень теплых сердец События книги разворачиваются вокруг мальчика, которого отдали в прию.
Сказка о самоубийстве
Дмитрий Портнягин – простой парень родом из Тынды, который рано потерял отца и, оказавшись в слож.
Трансформатор. Как создать свой бизнес и начать зарабатывать
Джон КЕХО Подсознание может все! Серия «Живите с умом» Предшествующие издания на русском язык.
Подсознание может все!
БУКВАРЬ
Об авторе этой книги Оскар Уайльд родился в Дублине, столице Ирландии, в 1854 году. Он писал проз.
Портрет Дориана Грея
Стивен Кинг Оно Эту книгу я с благодарностью посвящаю моим детям. Мои мать и жена научили меня бы.
Новинки
Веселье нарастает. Со всех сторон предатели и подозрительные личности. Каждый встречный, оказывает.
Мадам Жизнь
Познавательно-развлекательный проект
Отзыв о рассказе Евгения Носова «Шопен, соната номер два»
Главный герой рассказа Евгения Носова «Шопен, соната номер два» — руководитель духового оркестра, которого музыканты дружески называли дядя Саша. Однажды осенью оркестр направили в один из колхозов на открытие памятника погибшим солдатам. Ехать пришлось на грузовике вдоль полей, на которых студентки убирали свеклу. Молодые музыканты весело подшучивали над девушками, а те бросали в них свеклой.
Памятник располагался в полях, на высоком холме. На его открытие пришло много людей. Там были местные жители, пионеры, местное и районное начальство и, конечно же, ветераны войны. Памятник погибшим был открыт под звуки гимна, а потом начались речи.
Слушая выступающих, дядя Саша, который сам прошел войну, вспоминал о тех погибших, кого война даже не позволила похоронить. Он хорошо помнил одного солдата, который погиб на ничейной полосе и повис на колючей проволоке. Его тело никак не удавалось эвакуировать, потому что немцы всякий раз открывали ураганный огонь. Так тело и провисело на проволоке, пока совсем не истлело. А когда началось наступление, уже не было времени похоронить погибшего солдата.
После окончания митинга народ стал расходиться и разъезжаться. Остались только ветераны, которые решили помянуть павших. К ним присоединился и дядя Саша. Он пообещал ветеранам, что его грузовик развезет их по домам, и местные водители не стали их ждать и уехали.
Ветераны посидели, вспоминая военные годы, а потом водитель грузовика, на котором приехал оркестр, повез их по домам. Дядя Саша и его музыканты остались ждать возвращения грузовика. Но что-то пошло не так, и грузовик где-то задержался. Да еще и дождь начала моросить. Тогда дядя Саша велел музыкантам построиться и повел их по полю в сторону дороги, до которой было несколько километров.
В пути молодые парни ворчали, сетуя на то, что портят в грязи свою обувь. Некоторые из них жалели, что упустили возможность вечером заработать дополнительные деньги. Они не понимали, зачем надо было днем ехать в такую даль, когда гимн могли исполнить и местные, деревенские музыканты. Слушая парней, дядя Саша думал о том, что молодое поколение уже не осознает, какую цену заплатил за победу в войне наш народ, не понимают, что он, как руководитель оркестра и участник войны, просто не имел права отказываться от участия в открытии такого памятника.
Уже в темноте музыканты вышли к деревне и остановились у крайнего дома. Хозяйка, узнав, кто они такие, пригласила музыкантов в дом, чтобы они там подождали свой грузовик. Кроме хозяйки, в доме жили ее дочь и пожилая мать, да еще квартировали девушки, работавшие на уборке свеклы.
Молодые музыканты быстро нашли общий язык с девушками, и вскоре уже весело перешучивались с ними, хрустя яблоками, которые принесла из сада дочь хозяйки. А дядя Саша разговорился с самой хозяйкой и ее матерью. От них он узнал, что сыновья пожилой женщины погибли во время войны, и никто точно не знает, где находятся их могилы. Старушка переживала о том, что ее дети лежат неупокоенные. А у дяди Саши перед глазами вставало тело погибшего солдата, которое превратилось в прах, вися на колючей проволоке.
В это время девушки попросили музыкантов что-нибудь сыграть, и молодые ребята задумали исполнить новомодный шейк, под который было весело танцевать. Девушки даже оделись понаряднее, чтобы устроить танцы. Но дядя Саша сказал, что они будут исполнять сонату номер два Шопена. Музыканты были в недоумении, но не посмели ослушаться руководителя.
В деревенской избе зазвучала траурная музыка. Девчонки притихли, а пожилая женщина, потерявшая своих детей на войне, сидела прямо и слушала скорбную мелодию. В какой-то момент девушки не выдержали трагизма звучавшей музыки и тихо ушли за занавеску. А старушка, дослушав музыку, поднялась и сказала, что вот теперь ее погибших сыновей проводили, как полагается. Она сказала, что музыканты сыграли хорошо, и поблагодарила их.
Музыканты, не дожидаясь утра, продолжили свой путь к дороге. Теперь они шли, упрямо переставляя ноги в полной темноте, и дяде Саше казалось, что сейчас сорок третий год, и за ним идут молодые солдаты. Он подбадривал их и говорил, что скоро они дойдут до своей цели.
Таково краткое содержание рассказа.
Главная мысль рассказа Евгения Носова «Шопен, соната номер два» заключается в том, что люди должны вечно помнить о тех, кто погиб, защищая Родину от врагов. Руководитель оркестра, дядя Саша, видел, что молодое поколение уже не совсем понимает смысл того, что происходило при открытии памятника павшим солдатам. И когда дядя Саша узнал историю пожилой женщины, потерявшей на войне сыновей, он решил, что его оркестр должен исполнить трагическое произведение Шопена, чтобы дать упокоение тем погибшим на войне, кто так и не был похоронен.
Рассказ Евгения Носова «Шопен, соната номер два» учит уважительно относиться к подвигу тех, кто защищал нашу страну от врага и отдал свою жизнь за то, чтобы следующие поколения могли жить свободно и достойно.
В рассказе мне понравился главный герой, дядя Саша, который совершил высоконравственный поступок, когда вместе со своим оркестром исполнил в обычной деревенской избе трагическое произведение Шопена в память о погибших на войне солдатах.
Какие пословицы подходят к рассказу Евгения Носова «Шопен, соната номер два»?
Где герой пал, там курган встал.
Война напечет и вдов, и сирот.
Легко про войну слушать, да тяжело видеть.
Эта запись защищена паролем. Введите пароль, чтобы посмотреть комментарии.