а будет это так заплачет ночь дискантом текст

Стихотворение дня

Юрий Визбор

20 июня родился Юрий Иосифович Визбор (1934 — 1984).

«Я бы новую жизнь своровал бы как вор». Исполняет автор

Я бы новую жизнь своровал бы как вор,
Я бы летчиком стал, это знаю я точно
И команду такую: «Винты на упор!»,
Отдавал бы как бог, домодедовской ночью.

Под моею рукой чей-то город лежит
И крепчает мороз, и долдонят капели,
И постели метелей, и звезд миражи,
Освещали б мой путь в синеглазом апреле.

Ну, а будь у меня двадцать жизней подряд,
Я стал бы врачом районной больницы
И не ждал ничего, и лечил бы ребят,
И крестьян бы учил, как им не простудиться.

Под моею рукой чьи-то жизни лежат,
Я им новая мать, я их снова рожаю,
И в затылок мне дышит старик Гиппократ,
И меня в отпуска все село провожает.

Ну, а будь у меня сто веков впереди,
Я бы песни забыл, я бы стал астрономом,
И прогнал бы друзей, просыпался б один,
Навсегда отрешась от успеха земного.

Под моею рукой чьи-то звезды лежат,
Я спускаюсь в кафе, словно всплывшая лодка,
Здесь по-прежнему жизнь, тороплюсь я назад
И по небу иду капитанской походкой.

Но ведь я пошутил, я спускаюсь с небес,
Перед утром курю, как солдат перед боем,
Свой единственный век отдаю я тебе,
Все что будет со мной — это будет с тобою.

Под моею рукой твои плечи лежат,
И проходит сквозь нас дня и ночи граница,
И у сына в руке старый мишка зажат,
Как усталый король, обнимающий принца.

Сретенский двор

А в тени снег лежит, как гора,
Будто снег тот к весне непричастен.
Ходит дворник и мерзлый февраль
Колет ломом на мелкие части.
Во дворах-то не видно земли,
Лужи — морем, асфальт — перешейком,
И плывут в тех морях корабли
С парусами в косую линейку.

Здравствуй, здравствуй, мой Сретенский двор!
Вспоминаю сквозь памяти дюны:
Вот стоит, подпирая забор,
На войну опоздавшая юность.
Вот тельняшка — от стирки бела,
Вот сапог — он гармонью, надраен.
Вот такая в те годы была
Униформа московских окраин.

Много знали мы, дети войны,
Дружно били врагов-спекулянтов,
И неслись по дворам проходным
По короткому крику: «атанда!».
Кто мы были? Шпана не шпана,
Безотцовщина с улиц горбатых,
Где, как рыбы, всплывали со дна
Серебристые аэростаты.

Видел я суету и простор,
Речь чужих побережий я слышал.
Я вплываю в свой Сретенский двор,
Словно в порт, из которого вышел.
Но пусты мои трюмы, в пыли…
Лишь надежды — и тех на копейку…
Ах, вернуть бы мне те корабли
С парусами в косую линейку!

А будет это так

А будет это так: заплачет ночь дискантом,
И ржавый ломкий лист зацепит за луну,
И белый-белый снег падет с небес десантом,
Чтоб черным городам придать голубизну.

И тучи набегут, созвездьями гонимы.
Поднимем воротник, как парус декабря,
И старый-старый пес с глазами пилигрима
Закинет морду вверх при желтых фонарях.

Друзья мои, друзья, начать бы все сначала,
На влажных берегах разбить свои шатры,
Валяться б на досках нагретого причала
И видеть, как дымят далекие костры.

Еще придет зима в созвездии удачи,
И легкая лыжня помчится от дверей,
И, может быть, тогда удастся нам иначе,
Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.

Для комментирования вам надо войти в свой аккаунт.

Источник

А будет это так заплачет ночь дискантом текст

А БУДЕТ ЭТО ТАК

А будет это так: заплачет ночь дискантом
И ржавый ломкий лист зацепит за луну,
И белый-белый снег падет с небес десантом,
Чтоб черным городам придать голубизну.

И тучи набегут, созвездьями гонимы.
Поднимем воротник, как парус декабря,
И старый-старый пес с глазами пилигрима
Закинет морду вверх при желтых фонарях.

Друзья мои, друзья, начать бы все сначала,
На влажных берегах разбить свои шатры,
Валяться б на досках нагретого причала
И видеть, как дымят далекие костры.

Еще придет зима в созвездии удачи,
И легкая лыжня помчится от дверей,
И, может быть, тогда удастся нам иначе,
Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.

Юрий Визбор. Песни. Песенник. Составитель Сергей Никитин. М., Советский композитор, 1989.

Источник

А будет это так: заплачет ночь дискантом,
И ржавый ломкий лист зацепит за луну,
И белый-белый снег падет с небес десантом,
Чтоб черным городам придать голубизну.

И тучи набегут, созвездьями гонимы,
Поднимем воротник, как парус декабря,
И старый-старый пес с глазами пилигрима
Закинет морду вверх при желтых фонорях.

Друзья мои, друзья, начать бы все сначала,
На влажных берегах разбить свои шатры.
Валяться б на досках нагретого причала

И видеть, как дымят далекие костры.

Еще придет зима в созвездии удачи,
И легкая лыжня помчится от дверей,
И, может быть, тогда удастся нам иначе,
Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.

Другие песни исполнителя

Слова и текст песни Юрий Визбор А будет это так предоставлены сайтом Megalyrics.ru. Текст Юрий Визбор А будет это так найден в открытых источниках или добавлен нашими пользователями.

Использование и размещение перевода возможно исключиетльно при указании ссылки на megalyrics.ru

Слушать онлайн Юрий Визбор А будет это так на Megalyrics — легко и просто. Просто нажмите кнопку play вверху страницы. Чтобы добавить в плейлист, нажмите на плюс около кнопки плей. В правой части страницы расположен клип, а также код для вставки в блог.

Источник

А будет это так: заплачет ночь дискантом,
И ржавый ломкий лист зацепит за луну,
И белый-белый снег падет с небес десантом,
Чтоб черным городам придать голубизну.

И тучи набегут, созвездьями гонимы,
Поднимем воротник, как парус декабря,
И старый-старый пес с глазами пилигрима
Закинет морду вверх при желтых фонарях.

Друзья мои, друзья, начать бы все сначала,
На влажных берегах разбить свои шатры.
Валяться б на досках нагретого причала
И видеть, как дымят далекие костры.

Еще придет зима в созвездии удачи,
И легкая лыжня помчится от дверей,
И, может быть, тогда удастся нам иначе,
Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.

ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ

ПОХОЖИЕ ЦИТАТЫ

Сердце женщины — белый лист бумаги: на нем никогда ничего не прочтешь, но многое напишешь, если умеешь писать на таком материале.

То, что происходит с тобой, происходит только с тобой. Никому и никогда не удастся взглянуть на мир твоими глазами, увидеть то, что видишь ты, и понять это так, как понимаешь ты.

Не позволяй душе лениться!
Чтоб в ступе воду не толочь,
Душа обязана трудиться
И день и ночь, и день и ночь!

В доме должен быть кот.
В доме должен быть плед.
Древний бабушкин кустик алоэ.
И за плинтусом – вот! –

В его недрах, согретых годами,
Связку писем сыскав,
Развернешь хрупкий лист,
Мелко-мелко исписанный мамой.

В доме должен быть свет от ночного окна,
Запах кофе и яблок с корицей
И воскресный обед. И для книг тишина.
И тогда ничего не случится.

Пожалуй, нам всем нужно чудо.
Хотя бы немножко!
Пусть это новая будет посуда,
или любимая белая кошка.

Пусть это будет небольшое везение,
или даже большая удача,
или написанное с душою стихотворение,
или решённая задача.

Пусть это будет чай очень вкусный,
или печенье с парным молоком,
или борщ с картошкой, капустой,
или встреча внезапная за углом.

Пусть это будет улыбка близких,
для кого-то пусть будет детский смех,
для других это лист: белый, новый, чистый,
для кого-то самый первый снег.

Пусть это будет рука родная,
та, которая, в твоей руке,
или салют на Девятое Мая,
или щенок, что сладко спит в уголке.

Пусть это будет подарок от друга,
или письмо, что так долго ждёшь,
хорошие вести из ниоткуда,
монетка, которую ты найдёшь.

Пусть это будет новая песня,
или хорошо забытая старая,
моменты, когда ты с друзьями вместе,
чудесная новость запоздалая.

Пусть это будет солнечный день,
или дождливое осеннее утро,
когда все делать ужасно лень,
но одновременно в квартирке уютно.

Кофе хороший, и добрая книга,
стихи о любви, и проза порою,
рассвет иль закат, удивление, интрига,
и вера, что счастье не за горою.

Нам всем нужно чудо,
пожалуйста, верьте.
И примите его, хотя бы немного.
Дарите добро, и улыбками грейте,
и пусть ведёт к счастью вас, любая дорога!

Я хочу, чтобы вновь все по новой,
Я хочу, чтобы заново снова,
Чтоб любимой стать вновь из знакомой,
Чтобы дрожь от приятного слова.

Я хочу, чтоб впервые прогулка
И в кино чтобы тоже впервые,
Чтоб всю ночь с ним по переулкам,
Чтобы руки из чужих в родные.

Чтобы седце до боли сжималось
От разлуки на час или меньше,
Чтобы болью лишь это казалось,
И случалось как можно реже.

Я хочу, чтоб звонил среди ночи
И шептал, что уснуть не может,
Мол, от двух моих на ночь строчек
У него мурашки по коже.

Чтобы слушать его бесконечно,
Чтобы видеть его улыбку,
Чтоб минута с ним длилась вечность,
Я хочу без граблей и ошибок.

Я хочу, чтоб он стал моим лучшим,
Чтобы быть бесконечно счастливой,
Чтобы вместе готовить ужин,
Чтоб молчать о чем, тоже было.

Я хочу утонуть в этих чувствах,
Не боясь оказаться слабее,
Задыхаясь от страсти безумства,
Чтобы зимы с ним стали теплее.

Я хочу! И я знаю, на свете
Все мечты исполняются все же,
И на этой огромной планете,
Обо мне он мечтает тоже.

Влюбитесь заново в жену,
Да так, чтоб стало всем завидно.
Возьмите на себя вину
За все морщинки и обиды.
За то, что с вами жизнь прошла
И никогда не изменяла.
Детей взрастила, подняла,
И вам грехи всегда прощала.
За грустный взгляд, за седину
И за печальную усталость.
Влюбитесь заново в жену,
Как в ту, что в юности осталась.

Она вошла… Разулась на пороге,
С улыбкой бесподобно озорной…
На серый снег её ступали ноги,
Её давно не видели такой…
Целуя март, обняв его за плечи,
Она ему шепнула: «Начинай…»
И таять снег вдруг стал уже под вечер…
Как будто бы с небес спускался рай…
Она включила звёзды, отодвинув
Былую серость полусонных туч…
К утру дорисовав свою картину,
Где мчит с небес стрелою тёплый луч…
Касается земли и словно чудо,
Рождаются подснежники в лесах…
И аромат духов её повсюду
Любовь пробудит у людей в сердцах…
И бдительность успешно усыпляет,
И разум отправляет отдыхать…
Её увидев, опыт лет растает,
И хочется, как бабочка, порхать…
Она легка, наивна, безупречна,
С улыбкой бесподобно озорной…
Как жаль, она не может длиться вечно,
Но можно вечно жить в душе с ВЕСНОЙ…

Я скажу так: я долго жил счастливо и беззаботно и был уверен, что все в моих руках, и так будет всегда. Но когда встретился с непредвиденным испытанием, понял, что один не справлюсь. Да, можно быть сильным, можно быть удачливым, но это все нам дается свыше, и на все воля Божия. Поэтому я точно знаю, что за все, что у тебя есть, надо благодарить Бога, за все, от куска хлеба до ребенка.

Источник

А будет это так заплачет ночь дискантом текст

Визбор. А будет это так…

Не удалось забыться в первых трёх куплетах, с пустыми умиротворениями, – не удаётся забыться и в последнем, с трезвым, вроде бы, рассуждением-надеждой.

Может ли состояться несостоявшийся человек

Дело не главное в жизни, главное — настроение сердца. **

А будет это так: заплачет ночь дискантом,

И ржавый ломкий лист зацепит за луну,

И белый-белый снег падет с небес десантом,

Чтоб черным городам придать голубизну.

Чтоб черным городам придать голубизну.

И тучи набегут, созвездьями гонимы,

Поднимем воротник, как парус декабря,

И старый-старый пес с глазами пилигрима

Закинет морду вверх при желтых фонарях.

Закинет морду вверх при желтых фонарях.

Друзья мои, друзья, начать бы все сначала,

На влажных берегах разбить свои шатры.

Валяться б на досках нагретого причала

И видеть, как дымят далекие костры.

И видеть, как дымят далекие костры.

Еще придет зима в созвездии удачи,

И легкая лыжня помчится от дверей,

И, может быть, тогда удастся нам иначе,

Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.

Иначе, чем теперь, прожить остаток дней.

И ржавый ломкий лист зацепит за луну,

И белый-белый снег падет с небес десантом,

Чтоб черным городам придать голубизну.

Последний куплет почему-то в большинстве записей не поётся…

Грустная песня. Когда я за 6 лет до создания её впервые узнал о вообще существовании таких песен, я поразился: какая грусть во всех… Визбор был из самых первых, чьи песни я узнал. «Пусть шпилем ночной колокольни / Тоска ковыряет в груди…» Так тут хоть слово «тоска» есть. Я тогда только-только начинал осваивать идею, что в самых лучших произведениях искусства то, зачем они созданы, – нецитируемо. Была б идея уже освоена – я б записал, чего доброго, Визбора – как я это потом смел делать не взирая на лица – в иллюстраторы заранее знаемого. Благо я не был тогда таким принципиальным. И Визбор мне лёг на душу. Я был упрямый. А у Визбора было «Пусть»… То есть – несмотря ни на что… Сверхисторический оптимист… То есть исторический пессимист. И это уже в 1962 году! (Тогда написана песня.) За два года до изгнания Хрущёва. Или оттепель закончилась до того. Да и что сделал Хрущёв? – Поднял на щит мещанство: догоним и перегоним по потреблению… И уже было отчего улетать так далёко… Не вышло вылечить социализм.

Так чего ждать через 13 лет. Визбор же не из тех, кто прогибается…

Что: трындит всё то же?

Но есть ли в данной песне противоречивость?

Отбросим последний куплет, повторяющий первый и тем заводящий в какую-то самоуспокоенность. Малохольность. Как у попа была собака… (Да и не поют же его. Так что отбросим.)

Хватит, что есть в каждом куплете повторение последней строки…

Только послушайте исполнение Митяева. Если Визбор каждого куплета последнюю строку повторяет, то Митяев – только последнего. И каким просветлённым голосом поёт Митяев! Он наслаждается красотой каждого разворачивающегося перед внутренним взором вида. Даже картина сейчас завоющего на фонарь пса его умиляет. Искусство для искусства! И плевать на всё-всё-всё… – Слабак Митяев. Сдался. И – кайфует. Рай немедленно.

Так это ж уже не первое поколение бардов.

Он каждым куплетом только старается себя загнать в удовлетворение тем аховым положением, в котором оказался. В каждом куплете он повторяет последнюю строку, чтоб закрепить – надеется – возникшую малохольность.

Пришла зима. Плохо. Так хоть то хорошо, что снег белый и покроет чёрные города.

Холодно. Плохо. Так есть воротник. Пёс от тоски собирается выть. Так это ж его разрядит.

Вспомнить про лето можно, про поход. Хоть то хорошо, что вспомнить можно.

Аж в другую тональность переходит Визбор.

Но. (То были совсем пустые мечты, и он ту тональность оставляет для трезвости.) Есть же и исконно зимняя радость – лыжи! – Надежда! На скорую-прескорую радость. – Детский оптимизм.

Опять но. «Ещё придёт зима…» Не эта, которая уже началась » 21 ноября 1975 » …

Как бы не так. Не удалось забыться в первых трёх куплетах, с пустыми умиротворениями, – не удаётся забыться и в последнем, с трезвым, вроде бы, рассуждением-надеждой.

Впервые опубликовано по адресу

Дело в том, что у меня два изъяна.

Я с детства не любил читать стихи. Я плохо знаю поэзию. Совершенно не знаю её историю. Наверно, и невозможно о ней прочесть в части того, что в поэтику внесла авторская песня и Визбор, в частности.

Нет, кое-что я всё-таки сказал – о грусти. Предшествовавший песенный шедевр мирного времени – массовые песни 30-х годов «сочетали маршевый ритм с лирическими интонациями [или] с чертами детской песенки» ( http://margashov.com/player/o-xudozhestvennom-otkrytii.html ) и по инерции повторили это послевоенные песни (например, «Дует ветер молодо во все края…», 1947 г.). Так грусть авторских песен была художественным открытием на таком фоне.

А в стихах что нового?

Наверно многие и многие тысячелетия назад такой повтор шокировал и что-то значил, какое-то «ЗАЧЕМ ТАК». С тех пор это забылось. И стало просто средством повышения эмоциональности абы по какому поводу. А я ж падок на «ЗАЧЕМ ТАК».

Я ж натянул образную цитируемость (то есть почти «в лоб» цитируемость) на неразобранную ранее строку.

В качестве цититруемой половинки противоречивости (оптимизма быстрой достижимости идеала), предполагающей другую цитируемую половинку противоречивости (исторический оптимизм небыстрой достижимости идеала) эта красота сложно работала (на нецитируемый сверхисторический оптимизм).

Найти действительное открытие авторской песни: указание на уже сейчас наличие тех людей, которые через поколения и поколения обеспечат победу их идеала в необозримом будущем.

28 сентября 2013 г.

— Признаю. Я этого не знал. Но она, именно усечённая и неопределённая, до чрезвычайности верна для обозначения российского (русского уж точно) менталитета.

Источник