абрек как то так кто он

Кавказ — дело тонкое. Абреки, психадзе, хеджреты

Кавказ чрезвычайно сложен в своём многообразии, даже в той его части, о которой многие предпочитают умалчивать. Более того, дать точное определение тому или иному социальному или культурному явлению практически невозможно как раз из-за пёстрого кавказского разнообразия. В разных субэтнических группах одного и того же народа один и тот же термин может трактоваться по-разному. К тому же термины не статичны не только внутри этноса (или этносов), но и во времени.

Абреки

Абреки всегда занимали в культуре и социуме Кавказа особое место. Согласно энциклопедическому словарю Брокгауза и Ефрона (выпуск 1890-1907 годов), абрек – это человек, принимающий на себя обет избегать всяких жизненных удовольствий и быть неустрашимым во всех боях и столкновениях с людьми. Срок обета иногда бывает довольно долгий — до пяти лет. В течение его абрек отказывается от всех прежних связей, от родных и друзей. Абрек не имеет ничего заветного и ничего не страшится. В общем, достаточно расплывчатое определение с известной долей романтизма.

А вот другие исследователи, занимавшиеся этимологией слова, имели свой взгляд на обозначение термина «абрек». Так, Василий Иванович Абаев, советский языковед-иранист, считал, что термин «абрек» перекочевал на Кавказ из персидских земель (Персия имела существенное влияние на Кавказ, включая экспансию мюридизма) и в основе своей обозначал «грабитель, бродяга, пришелец».

В общем, толкований множество. Также и произношение слова «абрек» было различным: «апарак» (на персидский манер), «абрэдж», «абредж», «абрег» (так именовали их в Кабарде) и т.д.

Абреками становились по самым разным причинам. Кто-то добровольно отправлялся искать счастья в чужие земли, кого-то в самом деле изгоняли сородичи, кто-то давал обет ввиду пережитых несчастий, а кто-то бежал за совершение убийства (в рамках кровной мести или нет, не имеет значения). Последнее, естественно, вело за собой определённое поражение в правах абреков, в отличие от других горцев.

Особое отношение к абрекам имелось и у различных племён и народов Кавказа, как указано выше. Так, у кабардинцев абречество в определённый период времени приобрело особый вид политического изгойства. Изгнанные из Кабарды князья порой именовались «абрегами». Однако «беглые» князья не утрачивали былых привилегий и не подвергались насилию, а само изгнание было временным, пока разногласие сторон не будет улажено какой-либо третьей силой.

Также интерес вызывает и тот факт, что знаменитый мятежник Машуко (по некоторым данным, простой кузнец), поднявший восстание после того, как кабардинские князья решили выплатить дань крымским татарам за счёт поборов с простого народа, именовался абреком. К тому же, когда восстание забуксовало и часть мятежников помирилась с хозяевами, Машуко начал «партизанить» — жёг дома, воровал, нанося всевозможный вред. При этом прятался он в районе Пятигорья, куда ездил и возвращался по одной и той же тропе, которая получила название «Абрек Чекео», т.е. тропа беглецов.

Стоит отметить, что политическая составляющая абречества, свойственная отношением к князю, на упорного Машуко, видимо, не распространялась. Неугомонный бунтовщик был выслежен на его же «тропе беглецов» и без затей зарезан.

Как бы ни толковали абречество, но нотка бандитизма там была всегда, а сам абрек считался человеком опасным, пошёл он этой дорогой, руководствуясь благородными мотивами или банальной жаждой наживы. Хотя не стоит забывать, что и в знаменитых отрядах охотников, одним из которых командовал сам Михаил Юрьевич Лермонтов, по преданию, служили и абреки, отбившиеся от своих родов.

Хеджреты (хиджреты, хаджреты) и психадзе (псэхадзе, псыхадзе)

Если у абреков есть определённая «репутация», и даже человек далёкий от истории сможет связать два, скорее всего, неприглядных, слова, характеризуя этот термин, то о хеджретах и психадзе не знают вовсе.

Иван Диомидович Попко, генерал-лейтенант и военный историк, родившийся в Тимашёвской станице (ныне город Тимашевск) и прослуживший большую часть жизни на Кавказе, крайне образно разделял психадзе и хеджретов:

При этом Попко уточняет:

В последней фразе Иван Диомидович напоминает о переселении мусульманской общины во главе с пророком Мухаммедом из Мекки в Медину в 622 году н.э., известной под именем «хиджра».

В самом деле, горцы переняли это имя для своих целей с Ближнего Востока. При этом характер хеджретства был разным. Если черкес решался кормиться кинжалом в закубанских набегах на русские земли, при этом покинув отчий дом, он обретал статус хеджрета в определённом религиозном смысле. Теперь воровские набеги становились для него делом душеспасительным, а в случае гибели на поле брани хеджрет становился шахидом, т.е. мучеником за веру. Однако, вопреки мнению Попко, хеджрет не обязательно должен был быть состоятельным человеком. На черкесской же территории личность хеджрета защищалась адатами наряду с другими соотечественниками, вопреки личности абрека.

А кто такие психадзе, которых упоминают многие историки того времени? Сама трактовка этого термина различна, единообразия нет. Психадзе трактуется как «хитрый» или «отчаянный». Перевод Попко («стая водяных псов») также вполне жизнеспособен, т.к. «пси» («псэ», «псы») означает «вода». Но часто «психадзе» переводят как «брошенный в воду».

Действительный член Кавказского отдела Императорского Русского географического общества Леонтий Люлье считал, что психадзе – это преступники, приговорённые к смертной казни через утопление, отсюда и перевод – «брошенный в воду». В таком случае, почему у Василия Александровича Потто в его трудах «Кавказская война» наравне с хеджретами упоминаются и психадзе: «Это уже не психадзе, это – хеджреты… Но хеджреты среди белого дня не пойдут в одиночку или мелкой партией; стало быть, это собрание»?

Скорее всего, это результат длительных взаимоотношений горцев с русскими, которые, вопреки расхожим домыслам, не только насчитывают свыше 1000 лет, но и далеко не всегда были враждебными. Таким образом, термин «психадзе» как обозначение преступника мог легко перекочевать к нам. Естественно, для бойцов линии укреплений мелкие воровские шайки и были теми самыми психадзе, тогда как на самом деле они могли быть и абреками, и даже юными хеджретами, ищущими воинской славы. Кавказ — дело тонкое…

Источник

Кто такие абреки?

Сейчас слово «абрек», хотя и не является неизвестным, однако его значение излишне упрощается. Мол, абрек – это вооруженный кавказский бандит, блуждающий где-то по кавказским же ущельям и творящий в ночи всякую бяку.

Иногда этот образ несколько романтизируется в духе т.н. «благородного разбойника» а-ля Робин Гуд. Однако это, скорее, корректировка абречества в тенденциях европейского романтизма образца XIX века, а не отражение реальности. Как же было на самом деле? Кем считали абреков на самом Кавказе?

Трудности перевода

Как почти всегда, когда заходит речь о кавказской культуре, встает вопрос этнического и культурного многообразия этого региона.

Народов на Кавказе много, обычаи у них чрезвычайно похожи, и, даже несмотря на разные языки (порой совершенно разные, как русский и, скажем, удмуртский) имеется масса одинаковых для практически всех народов терминов, к которым относится и «абрек».

Другим следствием сходства культур массы родственных, но все же разных народов является то, что, хотя культура у них и похожа, но все же имеет и некоторые отличия. Иногда крохотные, иногда – более заметные. И термин «абрек» может у разных народов приобретать несколько иной оттенок.

Абреки в глазах русских энциклопедистов

Если верить дореволюционной энциклопедии, абреками называют людей, принявших на себе обет воздержания и поклявшихся быть бесстрашными в бою. Срок обета может продолжаться до пяти лет, в течение которых абрек рвет все связи, которые были частью его прежней жизни.

Вообще-то смахивает на странствующего рыцаря из европейских рыцарских романов и ничего не говорится о том, что мотивирует человека на подобное военное подвижничество.

К сожалению, энциклопедия составлялась в конце XIX века, когда дух европейского романтизма был необычайно силен.

Советский взгляд

В советский период этнография и смежные дисциплины поднялись на невиданную доселе высоту, благодаря чему в этом вопросе стало несколько больше ясности.

Так известный советский иранист Абаев пришел к выводу, что сам термин попал на Кавказ из Персии. Изначально он обозначал бродяг и грабителей, но могло обозначать и просто чужака, пришельца.

Возможно, влияние мюридизма (также попавшего на Кавказ из Персии) привело и к тому, что образ абрека обрел и элементы религиозного подвижничества.

Работа этнографов показала, что абреками становились по самым разным причинам. Порой таковыми становились убийцы, фактически становившиеся изгоями.

Кто-то, наоборот, брал на себя обет совершить месть за убийство. Такие и в самом деле были изгоями и пришельцами, поскольку в родных горах им были рады не всегда, да и путь мести порой вел их в чужие земли.

Был и более прозаичный вариант: поиск счастья в чужих землях, что по факту обозначало совершение бандитских налетов за пределами своего сообщества. И в этом случае абрек уже никаким «Робин-гудом» не был, становясь обычным бандитом.

К слову, отношение к абрекам на Кавказе тоже было неодинаковым. Кого-то уважали, кого-то просто избегали, а кого-то презирали.

Еще дореволюционные исследователи обычаев и адатов (что-то среднее между обычаями и юридическими нормами горцев) народов Кавказа отмечали, что абреки выводились из-под защиты адатов и фактически лишались прав.

Кабардинские абреки

Хотя в целом у кабардинцев абречество подчинялось тем же правилам, однако на определенном этапе абреками стали именовать изгнанных со своих земель князей.

При этом изгонялись они на определенный срок, и никаких прав и привилегий не лишались. Однако не стоит считать, что те, кто становился абреком по политическим мотивам, обладали большими правами, чем «классические абреки».

Как показывает история, те, кто встал на путь абречества по политическим мотивам, но при этом не относился к привилегированному сословию, точно также становились бесправными.

Кстати, стоит отметить, что порой абреки сбивались в группы, целью которых в большинстве случаев был банальный грабеж.

Известно и то, что добровольческий разведывательно-партизанский кавалерийский отряд, которым одно время даже командовал М. Ю. Лермонтов, состоял не из одних только казаков, но и из представителей горских народов, часть которых была абреками.

Так что абрек – понятие неоднозначное, и абреком мог быть как местный мститель за народное или личное горе, так и банальный бандит, по которому плачет виселица.

Источник

Абрек как то так кто он

Слово «абрек» многозначно. Им привычно называют разбойников на Кавказе. Но разбойники бывают разные.

Горные «викинги»

Первоначально «абрек» был равнозначен человеку, изгнанному из рода-племени за какое-то преступление (чаще всего убийство) и скрывающемуся в горах. Уходили в абреки и опасаясь кровной мести или, наоборот, чтобы эту кровную месть совершить.

Про абреков говорили, что они, уходя в горы (или в леса), принимали определенные обеты. Например, отказаться от богатства и всяких жизненных благ, не прикасаться к женщине и т.д. Абречество могло быть пожизненным или временным – до исполнения, например, обета совершить месть. Мотив ухода в абреки мог быть как позорным, преступным, так и благородным. Абреки были как одиночками, так могли и собираться в отряды. Самые знаменитые абреки были окружены легендами.

Абречество, таким образом, чем-то напоминает явление викингов, только в меньшем масштабе и с местной спецификой. Викингами первоначально тоже становились изгои, исключённые из традиционной родо-племенной структуры за преступление или за позор. Можно усмотреть здесь и некоторые аналогии с уходом в бродники, в казаки. Но горские абреки, если объединялись в шайки, те всегда оставались немногочисленными. Большой банде было бы трудно прожить и остаться неуловимой высоко в горах, где обычно скрывались абреки.

Самобытный рэкет

До середины XIX века мотивация абреков не выходила за пределы интересов, связанных с ближайшими кланами, со своим племенем и т.д. Положение изменилось с приходом русских войск. Присоединение Кавказа к Российской империи расширило поприще для абречества.

Русские стали называть абреками любых горцев, посвятивших себя повстанческой борьбе. Некоторые такие абреки (сами себя они называли муджахидами – борцами за веру, гази – участниками газавата, или хаджиретами) продолжали партизанствовать и после того, как большинство старейшин племён покорились русскому оружию.

С развитием в долинах Кавказа городов, промышленности и появлением русской администрации и богатых людей из туземной знати, абречество всё больше становилось формой социальной борьбы беднеющих горских низов. Абреки всё чаще занимаются тем, что сейчас называется рэкетом.

Так, владельцы нефтепромыслов в районе Баку ежегодно выплачивали шайкам абреков до 200 тысяч рублей. То есть абреки здесь стали неофициальной вооружённой охраной крупного бизнеса. Город Хасавюрт в Дагестане платил абрекам 2000 рублей в год за безопасность. Абреки банды Бубы из лезгинского селения Икра обложили данью рыбные промыслы Каспия и крупных землевладельцев.

Кавказские «Робин Гуды»

Часто абреки делились своей добычей с бедными жителями, раздавая её как милостыню. Это делалось не только в целях популярности, но и отражало древний обычай всех народов, восходящий ко временам «военной демократии»: настоящий вождь угощает подвластное ему племя. Такие действия снискали многим абрекам – Бубе, Зелимхану Гушмазукаеву из Чечни, азербайджанцу Ших-заде, ингушу Саламбеку Гараводжеву – огромную любовь и восхищение у простого народа. После их гибели сложился стихийный культ поклонения им как святым «шахидам» – борцам за справедливость.

В некоторых случаях такое «разбойничество» становится сродни подвигам легендарного Робина Гуда. Больше всех прославился на этом поприще гачаг (как звали абреков в Азербайджане) Наби, курд по национальности. Он действовал в 80-90-е годы XIX века в Зангезуре (ныне Южная Армения) и Нахичевани. Гачагов в Азербайджане в ту пору развелось немало, и некоторые из них принимали облик народных мстителей за обиды, чинимые богатыми и властями. Наби пользовался большой любовью и поддержкой простых крестьян. Его отряд долго оставался неуловимым, пока в 1896 году властям не удалось склонить к предательству двух сподвижников ловкого гачага. Наби заманили в ловушку и убили.

Наряду с Наби в это же время получили известность в Азербайджане гачаги Кере, Камбар, Юсиф, Муртаза. Гачаг Керем с 1884 года мстил богатым землевладельцам за убийство своего отца помещиком. Базой Керема служил район Гянджи в Западном Азербайджане, но его отряд заходил и в Грузию, и в Дагестан. Царская администрация предпринимала безуспешные попытки разгромить или поймать его. В 1890 году непобеждённый гачаг Керем ушёл в Персию.

Политика

С развитием революционной борьбы в Российской империи некоторые абреки принимают политическую окраску, называют себя борцами за ту или иную идею, участвуют в революционных «экспроприациях». Иногда царские власти сами нанимают отдельных абреков для террора против революционеров.

Противостояние между разными отрядами абреков, зачастую на почве кровной мести, составляло, например, основное содержание событий революции 1905-1906 гг. в Гурии и Мингрелии (Западной Грузии). Собирательный образ абрека-революционера, имевший прототипы в реальной жизни, был выведен в романе «Дата Туташхиа» грузинского писателя Чабуа Амирэджиби.

Когда в ХХ веке народам Кавказа пришлось пережить многочисленные войны за независимость, абречество стало уже готовой и испытанной формой вооружённого сопротивления насаждаемым извне порядкам.

Как видим, абречество было довольно сложным явлением, в котором переплеталось всё – и кровная месть, и разбой, и воинская доблесть, и заступничество за простой народ, и политическая борьба, продиктованная, социальными, национальными и религиозными мотивами.

Источник

Абрек

Абрек — значение слова происходит от иранского «бродяга» или «грабитель». Так как часть современного Дагестана в разное время была территорией иранских шахиншахов, то это слово вошло в обиход и дагестанских народов.

Изначально слово абрек имело строго отрицательную коннотацию. Люди, не признававшие власть избегали ее, уходя жить далеко в горы. Причины такого поведения могли быть совершение разных преступлений, убийство и люди предпочитали жить вне власти и закона. Обычно уходили в горы вместе со своей семьей и вели срытый образ жизни. Что примечательно народ этот был трудолюбив и никогда не вел образ жизни бродяг. Это были изгнанники. Абреками стали называть еще и вынужденных переселенцев, бегущих от кровной мести.

Через черкесский язык слово абрек попало в русский. Происходило это в период присоединения Кавказа к Российской империи. По сути это были те же люди не желающие мириться уже с новой властью. И так как их было много, они имели еще и идеологическую основу, борьбу с неверными, образ абреков стал романтизироваться. Большая заслуга тут русских великих писателей приехавших на Кавказскую войну. Коренные народы предпочитали называть их джигитами, а те, кому их деятельность не нравилась – абреками.

Абрек Зелимхан

Встречались среди абреков и выдающиеся персонажи. Например, абрек Зелимхан. Он не признавал никакой власти над собой. Жил отдельно со своей семьей. Конфликтовал и совершал набеги на органы власти, забирая у них имущество. Народ запомнил его и как кавказского «Робин Гуда». Для привлечения и оправдания в глазах своих соплеменников себя он делился с ними добычей. Итог семью Зелимхана захватили, заманили, а потом убили и самого Зелимхана. Происходило это еще в царской России.

Абрек Хасуха Магомадов

Много абреков образовалось после 1917 года. Этому способствовало раскулачивание и внедрение атеистического сознания. Последним абреком о котором писали СМИ был Хасуха Магомадов, его ликвидировали 1976 году.

Нюансы в памяти стерлись, остался только дерзкий образ свободолюбивого вооруженного человека на коне, но с которым лучше не пересекаться.

Источник

Абрек

Абрек (вероятно, от карачаевского абрекъ, ингушского эбарг, чеченского обург или черкесского абрэдж — «молодец, удалец», от осетинского abræg — «скиталец, разбойник»; считается, что корни слова абрек ведут в иранское слово, обозначавшее «бродяга, грабитель») — человек, ушедший в горы, живущий вне власти и закона, ведущий партизанско-разбойничий образ жизни. Термин был распространён на Северном Кавказе, в Грузии также абраг. Абрек принимал на себя обет избегать всяких жизненных удовольствий и быть неустрашимым во всех боях и столкновениях с людьми. Срок обета иногда бывал довольно долгий — до пяти лет, в течение которого абрек отказывается от всех прежних связей, от родных и друзей; абрек не имеет ничего заветного и ничего не страшится.

Абрек первоначально — кавказский горец, изгнанный родом из своей среды за преступление.

«Абрек» — здесь не собственное имя, а прозвище. Оно означает «изгой, исключенный из семьи и рода»… Абреком делался по преимуществу убийца, от которого отказывался род… По черкесским обычаям убийца в таком положении должен был уходить из своего рода в горы и другие места и скрываться здесь, ведя жизнь бездомного и безродного бродяги — абрека, пока не находил для себя в чужом роде защитника — кунака, являвшегося посредником в деле примирения абрека с родом убитого.

— Л. П. Семенов. «Лермонтов и фольклор Кавказа», Пятигорск, 1941, с.30

Массовым абречество стало во время Кавказской войны и период после её окончания. Наиболее знаменитыми абреками этого времени были чеченцы Назир-абрек и Вара, а также Атабай Карачаевский. Абреки терроризировали российские власти на Кавказе и местных жителей, сотрудничавших с ними. Во время Кавказской войны и восстаний 1860—1877 годов районы действия абреков совпадали с ареалом исторического распространения «наездничества» (так российские дореволюционные авторы называли вооружённые набеги конных дружин горских князей): Алазанская долина в Грузии, земли казаков в Терской и Дагестанской областях. Набеги совершались в весенние и летние месяцы. Абреки образовывали отряды от нескольких десятков до нескольких сотен человек, которые сжигали селения, грабили и при возможности похищали их жителей. Объектом нападений абреков нередко были селения, где проживали их кровные враги. Кроме набегов и грабежей на большой дороге абреки нападали на крепости и убивали русских офицеров. Например, в 1872 году ими был убит начальник Хасавюртовского округа. Абреки образовывали профессиональные шайки, жившие разбоем.

Известный борец за Советскую власть на Северном Кавказе чеченец Асланбек Шерипов (1897-1919) точно отразил, как народ воспринимал абречество:

В 1880-1900-е годы абречество временно затихло, но возобновилось во время русско-японской войны и революции 1905—1907 годов. Общую ситуацию того времени обрисовал генерал-майор Полозов, служивший в жандармерии Елисаветпольской губернии: «Революция 1905—1907 годов на Кавказе протекала не повсюду одинаково. Здесь она имела иной характер, нежели в других частях Империи… Чечня, Ингушетия, Кабарда, Дагестан и остальные мусульманские области оказались чужды политическим требованиям русских революционных партий. Они на деле доказали свою преданность Белому Царю и верность России, охотно вступая в ряды формировавшейся тогда в центральных губерниях конной стражи из добровольцев. Правда, в Терской области, где оперировал неуловимый Зелимхан, число абреков несколько увеличилось. Политика не политика, а отчего же не поразбойничать и не свести счеты с кровниками, благо полиция и войска заняты, одни рабочими беспорядками на нефтяных полях, а другие ослаблены выделением частей в Манчжурию, на войну с Японией. В общем же на Северном Кавказе было сравнительно тихо, зато на юге в Закавказье, то есть в Грузии и Азербайджане, картина была совсем другая. Экспроприации, похищения с выдачей пленников за выкуп и террористические акты продолжались и тогда, когда повсюду жизнь уже вошла в обычную колею.»

На 1910-е годы приходится деятельность самых известных кавказских абреков. Область их действия сместилась к городам и крупным переселенческим аулам на равнине и в предгорьях, но укрывались они по-прежнему в горах. В это время абреки начали вмешиваться в экономические и религиозные дела горского общества. Сельским и окружным властям приходилось выполнять их требования об уменьшении налогового обложения горцев. Буба запретил горянкам-сунниткам идти осенью на обычные промыслы к шиитам Дербента. О росте влияния абречества на народное сознание свидетельствует стихийная канонизация в это время ряда погибших абреков, объявленных святыми (шейхами), например азербайджанского абрека Ших-Заде. Их могилы стали объектом поклонения в Азербайджане, Дагестане, Чечне и Кабарде. Самыми хитрыми и увилистыми всегда считались осетинские разбойники, которые сразу после своих набегов скрывались глубоко в горах, достигнуть которых человеку не выросшему в тех местах было практически невозможно. Тяжёлые условия жизни высоко в горах вынуждали горцев грабить, используя один и тот же путь по узкому ущелью, которое всегда охраняется с незапамятных времен — эта дорога всё для горцев, но и это не продолжалось долго. Бесконечные карательные экспедиции, вырубка леса во всех ущельях, постройка русскими солдатами дорог всё-таки вытянули горцев из их природного убежища на равнину.

Ночью шайка абреков, ворвавшись в один из домов на окраине города, обстреляла жилые помещения, угнала лошадей и скрылась, на рассвете нападение было повторено в другом пункте. После перестрелки с сторожами абреки скрылись.
Владикавказ. 23 января (5 февраля) 1911 года, газета «Русское слово». [4]

Основным методом борьбы российских властей с абречеством в это время, как и в эпоху Кавказской войны, были военные рейды и карательные экспедиции. В 1908—1913 годах власти Дагестанской и Терской областей вынуждены были держать в районах действия абреков, в частности в Кайтаго-Табасаранском и Темирханшуринском округах, значительные отряды регулярных войск и местной милиции. Абреки Ших-Заде и Зелимхан Гушмазукаев погибли в боях с горской милицией, Буба Икринский и Саламбек Гараводжев из Сагойша сдались властям и по приговору военно-полевого суда были повешены в 1913 г.

В годы Гражданской войны Нагорный Дагестан, Чечня, Карачай, Ингушетия, Кабарда и Ставрополье стали ареной действия бандитских шаек и партизанских отрядов горцев. Некоторые небольшие города, как Хасавюрт, были дотла разорены ими и к 1921 году перестали существовать. Большинство бандитских шаек сражались в 1918—1920 годах на стороне шейха Али-Хаджи из даргинского с. Акуша и большевиков. Но некоторые поддержали врагов советской власти — аварских шейхов Узун Хаджи из аварского с. Салта и Нажмутдина Гоцинского.

В 1920 году большевики добились установления на Северном Кавказе советской власти, склонив на свою сторону главарей этих шаек из числа бывших абреков, таких как дагестанские «красные партизаны» Кара Караев и Гирей Куппинский. В 1921—1925 годах при поддержке абреков Гоцинский вел антисоветскую партизанскую борьбу в горах Дагестана и Чечни. Банды действовали в горах ещё в начале 1930-х годов, а в Чечне — до самого начала Великой Отечественной войны.

Источник