автор быть значит быть в восприятии
Нет ни одной материальной субстанции, в существовании которой мы можем быть в достаточной мере уверены, поскольку, если отвлечься от всех ощущений, не остается ровным счетом ничего. Вне ощущений не существует цвета. Равным образом вне ощущения формы или движения нет ни формы, ни движения.
Беркли не утверждал, что физические объекты в действительности существуют только в то время, когда их кто-либо воспринимает. Его позиция состоит в следующем: поскольку весь наш опыт существует внутри нас и неотделим от ощущений, то у нас нет достаточно надежного доступа к объективным характеристикам предметов внешнего мира. Мы можем с достоверностью полагаться только на собственные ощущения.
Беркли признавал, что некоторые впечатления обладают определенной независимостью, стабильностью и согласованностью, поэтому ему необходимо было найти объясняющий это обстоятельство фактор. Выход был найден при помощи введения в предложенную схему понятия Бога (поскольку Беркли был все же священником). Бог воспринимает все, что происходит в мире. Если где-нибудь в лесу упадет дерево (такова старинная загадка) и не будет никого, кто мог бы услышать это, то звук все же будет существовать, потому что есть Бог, который всегда все слышит.
Глава 2 Влияние философии на психологию
Эмпиризм и ассоцианизм: знание и опыт
Джордж Беркли (1686–1753)
Джордж Беркли родился и получил образование в Ирландии. Будучи глубоко религиозным человеком, он был посвящен в сан дьякона англиканской церкви в возрасте 24 лет. Вскоре после этого он опубликовал две философские работы, оказавшие большое влияние на развитие психологии — «Новая точка зрения» (An Assay Towards a New Theory of Vision, 1709) и «Трактат о принципах человеческих знаний» (A Treatise Concerning the Principles of Human K.noa>ledge, 1710). Однако, можно сказать, что на этом его вклад в психологию и закончился.
Беркли много путешествовал по Европе, переменил множество различных занятий, включая и преподавание в Тринити колледж в Дублине. Однажды на званом обеде он разговорился с некой дамой. Спустя некоторое время дама преподнесла ему в дар весьма значительную сумму денег, что позволило Беркли в итоге обрести финансовую независимость. Он посетил Соединенные Штаты, провел три года в Ньюпорте и Род — Айленде. Уезжая, он подарил свой дом и библиотеку Иельскому университету. В последние годы жизни он занимал пост епископа г. Клойна. После смерти тело Беркли, в соответствии с его волей, оставалось не погребенным в постели до тех пор, пока не начало разлагаться. Он полагал, что это — единственный надежный признак смерти, ему вовсе не хотелось быть похороненным заживо.
Слава Беркли, или, по крайней мере, его имя — живы в Соединенных Штатах до сих пор. В 1855 году преподобный Генри Дюран, священник из Иела, основал школу в Калифорнии. Он назвал ее именем Беркли в память о славном епископе, а может, в честь одной из его поэм под названием «По поводу перспективы развития искусств и образования в Америке», в которой содержатся такие часто цитируемые строки: «Путь империи лежит на запад».
Быть — значит быть в восприятии
28 ментализм — воззрение, согласно которому все знания есть функции психических процессов. Это означает, что весь процесс познания зависим от воспринимающего мир человека, носителя опыта.
Он утверждал: esse est percipi, что в переводе с латинского означает «быть — значит быть в восприятии». Нам недоступны истинные характеристики внешнего, объективного мира, поскольку все, что мы о нем можем знать, — это наше восприятие. Но поскольку восприятия — внутренние ощущения человека и потому субъективны, они не могут с достоверностью считаться отражением внешнего, объективного мира. То, что мы называем объектом, — не что иное, как сочетание различных ощущений в один целостный комплекс, который привычка впоследствии закрепляет как единое целое. Таким образом, по Беркли, чувственный мир есть не более чем сочетание различных ощущений.
Нет ни одной материальной субстанции, в существовании которой мы можем быть в достаточной мере уверены, поскольку, если отвлечься от всех ощущений, не остается ровным счетом ничего. Вне ощущений не существует цвета. Равным образом вне ощущения формы или движения нет ни формы, ни движения.
Беркли не утверждал, что физические объекты в действительности существуют только в то время, когда их кто — либо воспринимает. Его позиция состоит в следующем: поскольку весь наш опыт существует внутри нас и неотделим от ощущений, то у нас нет достаточно надежного доступа к объективным характеристикам предметов внешнего мира. Мы можем с достоверностью полагаться только на собственные ощущения.
Беркли признавал, что некоторые впечатления обладают определенной независимостью, стабильностью и согласованностью, поэтому ему необходимо было найти объясняющий это обстоятельство фактор. Выход был найден при помощи введения в предложенную схему понятия Бога (поскольку Беркли был все же священником). Бог воспринимает все, что происходит в мире. Если где — нибудь в лесу упадет дерево (такова старинная загадка) и не будет никого, кто мог бы услышать это, то звук все же будет существовать, потому что есть Бог, который всегда все слышит.
Для объяснения процесса познания Беркли использовал теорию ассоциаций. Наши знания преимущественным образом есть сочетания взаимосвязанных простых идей, отдельных психических элементов. То есть сложные представления представляют собой комбинации ряда простых, возникающих благодаря имеющимся у нас органам чувств. Этот момент Беркли рассматривает в своем труде «Новая точка зрения» (An Essay Towards a Neiv Theory of Vision).
Сидя в моем рабочем кабинете, я слышу, что вдоль улицы едет карета: я смотрю в окно и вижу ее: выхожу и сажусь в нее. Так. повседневная речь склоняет каждою думать, что он слышал, видел и осязал одну и ту же вещь, а именно карету. Тем не менее на самом деле идеи, вводимые каждым отдельным чувством, совершенно различны и независимы друг от друга; но так как они постоянно наблюдаются вместе, то и высказываются как бы об одной и той же вещи. (Перевод фрагмента приводится по русскому изданию: Беркли Дж. Соч. М. 1978. С. 73.)
Сложное представление кареты состоит из звука ее колес по булыжной мостовой, ощущения прочности ее корпуса, свежего запаха кожаных сидений и зрительного образа ее внешнего вида. Наше сознание конструирует сложное восприятие, соединяя между собой базовые психические строительные блоки — простые представления. Причем механическая аналогия и использование терминов «конструирует» и «строительные блоки» в данном случае не случайны.
Беркли использует идею ассоциаций для объяснения так называемого глубинного, пространственного зрения. Он исследует то, каким образом мы воспринимаем третье измерение, если принять во внимание, что человеческий глаз способен воспринимать лишь два измерения. С его точки зрения, мы воспринимаем трехмерные изображения благодаря предшествующему опыту, проводя ассоциации данного ощущения с другими зрительными ощущениями, которые мы имели прежде, рассматривая этот предмет с различных расстояний. Иными словами, продолжительный опыт рассматривания данного предмета с различных сторон и на различном расстоянии накладывается на непосредственные ощущения, вызываемые сокращениями глазных мускулов. Все это в совокупности дает нам ощущение глубины восприятия. Таким образом, по Беркли, трехмерное восприятие объекта — не элементарное восприятие, а ассоциативное и многоплановое, которое усваивается нами в процессе научения.
В этом произведении Беркли пытается дать объяснение чисто психологических явлений на основе представления об ассоциативных ощущениях. Таким образом, он примыкает к растущей ассоцианистской волне в эмпирической философии. Его объяснение глубинного зрения в значительной мере предвосхитило современные представления об аккомодации и конвергенции.
Быть — значит быть в восприятии
Беркли полностью принимал тезис Локка о том, что все наши знания о внешнем мире происходят из опыта, но отвергал различение первичных и вторичных качеств. По мнению Беркли, все качества — вторичные. Все знания являются достоянием человека, представляют собой функцию опыта. Через несколько лет его позиция получила название ментализма [28], что подчеркивает то обстоятельство, что для Беркли весь мир представляет собой не более чем некое субъективное, психическое явление.
Он утверждал: esse est percipi, что в переводе с латинского означает «быть — значит быть в восприятии». Нам недоступны истинные характеристики внешнего, объективного мира, поскольку все, что мы о нем можем знать, — это наше восприятие. Но поскольку восприятия — внутренние ощущения человека и потому субъективны, они не могут с достоверностью считаться отражением внешнего, объективного мира. То, что мы называем объектом, — не что иное, как сочетание различных ощущений в один целостный комплекс, который привычка впоследствии закрепляет как единое целое. Таким образом, по Беркли, чувственный мир есть не более чем сочетание различных ощущений.
Нет ни одной материальной субстанции, в существовании которой мы можем быть в достаточной мере уверены, поскольку, если отвлечься от всех ощущений, не остается ровным счетом ничего. Вне ощущений не существует цвета. Равным образом вне ощущения формы или движения нет ни формы, ни движения.
Беркли не утверждал, что физические объекты в действительности существуют только в то время, когда их кто — либо воспринимает. Его позиция состоит в следующем: поскольку весь наш опыт существует внутри нас и неотделим от ощущений, то у нас нет достаточно надежного доступа к объективным характеристикам предметов внешнего мира. Мы можем с достоверностью полагаться только на собственные ощущения.
Беркли признавал, что некоторые впечатления обладают определенной независимостью, стабильностью и согласованностью, поэтому ему необходимо было найти объясняющий это обстоятельство фактор. Выход был найден при помощи введения в предложенную схему понятия Бога (поскольку Беркли был все же священником). Бог воспринимает все, что происходит в мире. Если где — нибудь в лесу упадет дерево (такова старинная загадка) и не будет никого, кто мог бы услышать это, то звук все же будет существовать, потому что есть Бог, который всегда все слышит.
Взаимосвязь ощущений
Для объяснения процесса познания Беркли использовал теорию ассоциаций. Наши знания преимущественным образом есть сочетания взаимосвязанных простых идей, отдельных психических элементов. То есть сложные представления представляют собой комбинации ряда простых, возникающих благодаря имеющимся у нас органам чувств. Этот момент Беркли рассматривает в своем труде «Новая точка зрения» (An Essay Towards a Neiv Theory of Vision).
Сложное представление кареты состоит из звука ее колес по булыжной мостовой, ощущения прочности ее корпуса, свежего запаха кожаных сидений и зрительного образа ее внешнего вида. Наше сознание конструирует сложное восприятие, соединяя между собой базовые психические строительные блоки — простые представления. Причем механическая аналогия и использование терминов «конструирует» и «строительные блоки» в данном случае не случайны.
Беркли использует идею ассоциаций для объяснения так называемого глубинного, пространственного зрения. Он исследует то, каким образом мы воспринимаем третье измерение, если принять во внимание, что человеческий глаз способен воспринимать лишь два измерения. С его точки зрения, мы воспринимаем трехмерные изображения благодаря предшествующему опыту, проводя ассоциации данного ощущения с другими зрительными ощущениями, которые мы имели прежде, рассматривая этот предмет с различных расстояний. Иными словами, продолжительный опыт рассматривания данного предмета с различных сторон и на различном расстоянии накладывается на непосредственные ощущения, вызываемые сокращениями глазных мускулов. Все это в совокупности дает нам ощущение глубины восприятия. Таким образом, по Беркли, трехмерное восприятие объекта — не элементарное восприятие, а ассоциативное и многоплановое, которое усваивается нами в процессе научения.
В этом произведении Беркли пытается дать объяснение чисто психологических явлений на основе представления об ассоциативных ощущениях. Таким образом, он примыкает к растущей ассоцианистской волне в эмпирической философии. Его объяснение глубинного зрения в значительной мере предвосхитило современные представления об аккомодации и конвергенции.
Давид Юм (1711–1776)
Давид Юм, известный шотландский философ и историк, получил образование в университете г. Эдинбурга. Однако ему не довелось закончить полный курс. Он попробовал себя в коммерции, но скоро обнаружил, что это дело не для него. В итоге он отправился во Францию изучать философию. После этого 10 м вновь вернулся в Англию, где вскоре приобрел известность и славу как литератор. Его наиболее значительной работой в области психологии считается «Трактат о природе человека» (A Treatise of Human Nature, 1739). В своей жизни он также побывал государственным чиновником, адвокатом в военной экспедиции и наставником страдающего лунатизмом отпрыска одного благородного семейства.
Юм разделял представления Локка об объединении ряда простых идей в сложные, однако подверг существенному пересмотру его теорию ассоциаций. Он был согласен с Беркли в том, что материальный мир не существует для индивида до тех пор, пока он не доступен наблюдению. Однако Юм пошел дальше. С точки зрения Беркли, Бог непрерывно воспринимает мир и тем самым выступает гарантом стабильности и постоянства физических объектов. Юм же задает следующий вопрос: что будет, если убрать идею Бога из этой картины?
По мнению Юма, в этом случае у нас не будет никакой возможности знать, Вселенной. По мнению Юма, законы ассоциации представляют собой некий психический аналог закона тяготения в физике. Подобно тому, как закон тяготения является основным законом физики, законы ассоциации являются универсальными принципами умственной деятельности человека. Позиция Юма дала дополнительные подтверждения взглядам, согласно которым сложные представления образуются путем механического комбинирования простых.
Давид Гартли (1705–1757)
Давид Гартли, сын министра, первоначально готовил себя к церковной карьере. Но из — за разногласий с господствующей доктриной он обратился к медицине. Гартли прожил тихую, лишенную громких событий жизнь врача. Свой досуг он посвящал занятиям философией. В 1749 году он опубликовал работу под названием «Размышления о человеке, его строении, его долге и упованиях»[31](Observations on Man. His Frame, His Duty, and His Expectations). Это произведение Гартли многие ученые считают первым систематическим исследованием по проблеме ассоциаций.
Автор быть значит быть в восприятии
Взаимоотношения социума и личности в свете утверждения Джорджа Беркли
Трактаты Джорджа Беркли на первый взгляд далеки от социальных проблем и в основном касаются отрицания материи.
Беркли продолжает развивать теорию восприятия, различающую виды вещей, что позволяет нам воспринимать объекты, испытывая различные ощущения.
Так, мы ограничены не только в показаниях извне, которые, как таковые, воспринимаются мозгом, но и вынуждены признавать их только в момент, когда мы их имеем. По крайней мере в одном отношении это не случайно: вы имеете знание, когда имеете его, и ни в какое другое время. Говорить о чем-то как о существующем имеет смысл только благодаря восприятию и, следовательно, быть и быть воспринимаемым суть одно и то же. В соответствии с этим взглядом не имеет смысла говорить о неиспытанном опыте или о невоспринятой идее. Этой позиции продолжают придерживаться современные философы, которые исповедуют феноменалистскую теорию познания. Для этих философов не существует неощущаемых данных об ощущениях.
К слову сказать эту точку зрения частично подтверждает НЛП модель направления взгляда человека.
Одно из открытий Милтона Эриксона состоит в том, что движения глазных
обработки внутреннего опыта. Поскольку наблюдение за движением глаз позволяет
узнать многое о внутреннем мире человека, этот раздел эриксонианского гипноза
стали называть «глазными сигналами доступа».
Здесь и далее я не провожу четкой границы между тем, что делал или
начинал делать в эриксонианском гипнозе сам М.Эриксон, и тем, что было
позже доработано и значительно усовершенствовано его учениками и коллегами.
Работы Эриксона имели большое значение для создания группой психологов
и практиков (Дж.Гриндер. Р.Бэндлер. Л.Камерон-Бэндлер, Дж.Делозье) так
называемого «нейро-лингвистического программирования» (НЛП), использованного
не так давно в предвыборных кампаниях Р. Рейгана и Б. Ельцина.
Вы, наверное, не раз замечали, что если задать человеку вопрос, требующий
обдумывания, то ваш собеседник перестает смотреть прямо на вас. Он «уходит
в себя»; он либо смотрит «сквозь вас» (отсутствующий взгляд), либо смотрит
вверх, как бы пытаясь найти ответ на потолке; либо смотрит в сторону, как
бы ожидая, что его ухо услышит нужный ответ; либо смотрит вниз, на свои
опыту, к способности вообразить или сконструировать что-то новое на основании
известного. Взгляд человека достоверно показывает, к какой разновидности
памяти или внутреннего опыта он прибегает сейчас. Вы можете проверить это
Задайте кому-нибудь вопрос, заставляющий прибегнуть к зрительной памяти,
например: Какого цвета костюм был вчера на вашей знакомой? Как выглядит
со словесным ответом вы получите типичный для зрительных воспоминаний
Говорить о чем-то как о существующем имеет смысл только благодаря восприятию и, следовательно, быть и быть воспринимаемым суть одно и то же. В соответствии с этим взглядом не имеет смысла говорить о неиспытанном опыте или о невоспринятой идее.
НЛП практика допускает конструкции на зрительном и аудиальном уровне, но в части кинестетики нет. А ведь именно кинестетическое восприятие, в высшей мере может считаться эталоном бытия. С наибольшей степенью вероятности существует только то, что можно потрогать, а не увидеть или услышать.
Джордж Беркли довольно нетерпим к материалистам. Вот несколько цитат из его «Три разговора между Гиласом и Филонусом»
«Чтобы быть ясным: мое мнение состоит в
своими чувствами. Их я знаю, и так как я нахожу, что они отвечают всем
потребностям и целям жизни, то у меня нет основания домогаться каких-либо других
неизвестных вещей. Кусок чувственного хлеба, например, подкрепит мой желудок
лучше, чем в десять тысяч раз больший кусок нечувственного, непостижимого,
нереального хлеба, о котором ты говоришь. Равным образом, по моему мнению, цвета
под снегом и огнем некоторые внешние, невоспринимаемые и невоспринимающие
я, понимая под этими словами вещи, которые вижу и ощущаю, обязан мыслить, как и
все другие люди. И подобно тому как я не являюсь скептиком по отношению к
Но то, что, оставляя в стороне всякую помощь астрономии и натурфилософии,
всякое размышление о механизме, порядке и налаженности вещей, о бытии
бесконечного духа, можно, заключить только на основании существовании
чувственного мира, это составляет преимущество только тех, кто проделал
следующее несложное рассуждение: чувственный мир есть тот мир который мы
воспринимаем различными нашими чувствами; чувствами ничто не воспринимается,
кроме идеи; никакая идея или прообраз идеи не могут существовать иначе как в
уме. Теперь ты можешь, не погружаясь в утомительные научные экскурсии, не
прибегая к рассудочным хитросплетениям или скучным и длинным рассуждениям,
выступить против самого ревностного защитника атеизма и разбить его. Жалкие
уловки в виде ли вечного следования немыслящих причин и следствий, в виде ли
словом, вся система атеизма не опрокидывается ли целиком простым соображением о
противоречии, которое заключается в предположении, будто весь видимый мир или
какая-либо его честь, хотя бы самая, грубая и бесформенная, существует вне души?
Заставь только какого-нибудь подстрекателя к нечестию заглянуть в его
собственные мысли и испытать, может ли он представить себе, что какая-нибудь
каменная глыба, пустыня, хаос или беспорядочное скопление атомов, что вообще
ему не понадобится идти дальше, чтобы убедиться в своем безумии.»
Жёстко негативная оценка материализма Джорджем Беркли вызывает обратную реакцию и Рассел в своей «мудрости Запада» даёт ему ответную довольно снисходительную оценку.
«Мы уже видели, что идеализму Беркли можно дать оценку, которая делает его не таким уж бессмысленным, как может показаться с первого взгляда. Некоторые из выводов, к которым пришел Беркли, менее убедительны. Так, ему казалось неизбежным, что если имеется какая-то деятельность по восприятию, значит, должны присутствовать ум или дух, вовлеченные в эту деятельность. Теперь уже разум, имеющий идеи, не является объектом собственного опыта, следовательно, его существование состоит не в том, чтобы быть воспринимаемым, а в том, чтобы воспринимать.
Между понятиями «воспринимаемым» и «воспринимать» довольно зыбкие отношения. Я не знаток языков, но это какой то суррогатный антоним. И то и другое понятие относится к пассивной стороне процесса восприятия. Есть понятия излучение или проецирование, они активны по своей сути и вполне могли бы быть противоположны понятию восприятие. Очень странно, но подобрать слово действительно противоположное понятию восприятие довольно сложно, и скорее всего виной этому является «зрение», и природа света. Как раз то, с чего начинал Джордж Беркли. Вот характеристика данная трактату лордом Бертраном Расселом.
«Опыт новой теории зрения». Эту книгу он начинает с обсуждения некоторой путаницы, касающейся теории восприятия, которая была в то время широко распространена. В частности, он дает верное разрешение известной загадки о том, что мы видим вещи расположенными правильно, хотя изображение на сетчатке глаза перевернуто. Эта загадка была популярна, и Беркли показал, что это происходило просто вследствие ложного вывода. Дело в том, что мы видим нашими глазами, а не глядим на них, как на экран. Следовательно, причиной такого непонимания являлась легкость перехода от геометрической оптики к языку зрительного восприятия. Беркли продолжает развивать теорию восприятия, различающую виды вещей, что позволяет нам воспринимать объекты, испытывая различные ощущения.
С «зрением» вообще много чего перевернуто, не только изображение на сетчатке глаза. А для того чтобы разобраться что активно, что пассивно необходимо даже основательно поломать голову. Рассел пишет: «Дело в том, что мы видим нашими глазами, а не глядим на них, как на экран». Понятие, видим, активно, но если рассматривать процесс восприятия с точки зрения природы света, оно должно быть пассивным. Ведь именно воспринимаемый объект проецирует себя на сетчатку глаза воспринимающего.
Для того, чтобы хоть как то приблизиться к логике, описывая процесс зрительного восприятия необходимо вводить дополнительное понятие описывающее пассивно излучающий объект. Допустим «Цветится» а не светится. Обычно мы говорим «имеет цвет». Но в этом случае воспринимающая сторона активна, а воспринимаемая пассивна. Но свет то, согласно общепринятым законам физики идёт от воспринимаемого к воспринимающему, а не наоборот. Значит согласно физике, активен воспринимаемый, а не воспринимающий.
Очень сложно писать, потому что язык плохо приспособлен для описания активной позиции воспринимаемого объекта, и пассивной воспринимающего, поэтому повторюсь.
Быть ВОСПРИНИМАЕМЫМ, значит активно проецировать себя на воспринимающих.
А если поменять позиции.
А со слухом путаницы ещё больше чем со зрением. Что значит быть ВОСПРИНИМАЕМЫМ (в активном смысле), при рассмотрении аудио восприятия? Слух это в первую очередь вербальные социальные связи, а только во вторую шорохи в ночи или музыка и звон бокалов. Хотя это только моё мнение и я не претендую на его истинность.
Локк должен был придерживаться того взгляда, что произнесение во время беседы слова вызывает идею, и таким образом информация передается от одного человека к другому.
У Беркли не было сложностей в том, чтобы показать, что это объяснение языка несостоятельно, поскольку то, что мы понимаем, слушая кого-либо, это скорее смысл его речи, нежели ряд вербальных значений, отделенных одно от другого и затем нанизанных вместе, как бусы. Можно добавить, что затруднение с представлением происходит снова и снова. Каким образом человек приписывает названия идеям? Это должно бы предполагать, что человек может вербально передать некую определенную идею, присутствующую у него в уме, и затем давать ей названия. Но даже тогда остается невозможным объяснить, как можно утверждать о соответствии, если в терминах этой теории сама идея не вербальна?
Несмотря на всемирное признание Саентологии как тоталитарной организации, по моему мнению, работы Хаббарда заслуживают более тщательного рассмотрения научным миром. Даже то, что после 40 лет непрерывных опытов на людях Рон Хаббард не был замучен собственной совестью, уже характеризует его как выдающегося искателя истины.
Вернёмся к проблемам вербального общения. При кажущейся стандартизации толкования слов люди в основном присваивают им какую то свою значимость. Прямая попытка Хаббарда заставить сотрудников созданных им организации выучить родной язык не увенчалась успехом. Каждый саентолог по сей день тратит массу своего свободного и даже рабочего времени на прояснение слов. В любой саентологической организации есть огромная книжная полка, на которой в открытом доступе лежат практически все изданные в стране толковые словари. Сотрудники изо дня в день проясняют слова, а «глухой телефон» продолжает работать. Видимо Рон Хаббард совершил какую то стратегическую ошибку, которую смог исправить только путём полного исключения свободной воли персонала и полной автоматизации всех рабочих процессов.
Хаббард объяснял свой тезис примерно так. Люди договорились называть некоторые вещи одними и теми же словами. Если десять человек называют некоторое явление «столом» то одиннадцатого, который называет это же самое явление «слоном» отправят либо прояснять слова, либо в сумасшедший дом, в зависимости от силы убеждения слоновости стола. Соответственно носителем воспринимаемого мира является не индивидуум как у Беркли, а некая МЭСТ вселенная созданная коллективным договором индивидуумов которые попали в зависимость от этого договора. Зато мир мыслей индивидуума составляющий некую индивидуальную ТЭТА вселенную и очень похож на описываемую Джорджем Беркли. Но ТЭТА вселенная не передаётся через видео восприятие, она очень искажённо может быть передана через аудио контакт посредством слов. В итоге Хаббард получает вечное противостояние индивидуальной ТЭТА вселенной недоступной непосредственному видеовосприятию, и коллективной МЭСТ вселенной доступной зрению и осязанию. Он уходит в макросоциологическую сферу, и начинает кромсать ТЭТА вселенные персонала своих организаций с помощью разработанных и обкатанных на людях процессингов.
Но если внимательно присмотреться, то с ультрамикросоциологической позиции противостояние происходит не между коллективной и индивидуальной вселенными, а между световым и звуковым каналом передачи информации.
Попробуем сравнить аудио и видео восприятие.
В видеовосприятии за активную сторону процесса передачи информации в основном отвечают доступные осязанию тела. Они, как бы излучают цвет или свет. А за пассивную часть передачи информации отвечает зрение. Глаз воспринимает этот световой сигнал. В итоге световая передача информации является основой существования коллективной МЭСТ вселенной, завязывающей воедино зрение и осязание. Причём осязание выступает как более достоверный источник информации, а зрение имеет более высокую видовую категорию. Не все видимое можно потрогать, но все что можно потрогать можно и увидеть.
Совместная работа осязания и зрения являются критериями действительного существования какого либо явления в чувственно воспринимаемом мире. Но ведь оба эти чувства относятся к световому каналу передачи информации. И соответственно ограниченны рамками параметров света. С помощью светового канала можно воспринять тело человека, но не его внутренний мир. Так сказать встретить по одёжке. Но ведь человек это не только тело, но и личность, а индивидуальный внутренний мир не передаётся с помощью светового коммуникационного канала.
Если предположить наличие двух совершенно идентичных близнецов, то световой информационный канал спроецирует и воспримет две идентичные копии одного и того же человека. А звуковой канал две совершенно непохожие друг на друга личности.
Звуковой канал используется для взаимообмена образами недоступными для светового. Он имеет довольно короткий срок существования по сравнению со световым. Для примера можно сравнить актёра и художника. Обе профессии творческие. Художник использует преимущественно световой канал и его работы долго радуют глаз ценителей. Они исчезают безвозвратно только в случае порчи произведения. Актёр использует преимущественно звуковой сигнал, и творческий продукт актёра становится недоступным для восприятия как только он покидает сцену. Он остаётся только в памяти зрителей.
Внутренний мир человека имеет возможность стать ВОСПРИНИМАЕМЫМ только благодаря звуковому каналу передачи информации. А для этого необходимо не только иметь желание быть ВОСПРИНИМАЕМЫМ, но и уметь грамотно кодировать свои мысли в общепринятую вербальную форму.
С точки зрения светового канала передачи информации тезис Беркли «существовать, значит быть воспринимаемым» действительно выглядит как тавтология. А вот с точки зрения звукового этот тезис кажется мне значительно более злободневным.
Воспринимаем ли человек как личность, если не имеет желания быть ВОСПРИНИМАЕМЫМ?
А если нет желания делать доступным для других членов общества свой внутренний мир? Тогда социальное окружение будет довольствоваться только безусловным световым каналом и теми крохами, что просочились неосознанно в аудиальную составляющую информационного взаимообмена.
Желание быть ВОСПРИНИМАЕМЫМ довольно редкое явление. Обычно социум давит на личность, и вынуждает её пользоваться своим выбором быть или не быть ВОСПРИНИМАЕМЫМ в пользу дезинформации окружающих. Можно назвать это ложью, или приемлемыми социальными масками, но говорить то, что думаешь в современном обществе не принято. Человек намеренно носящий социальную маску существует как тело, световой канал информационного взаимообмена делает его тело воспринимаемым для окружающих, но не существует как личность, поскольку он сам, по собственной воле, заблокировал канал способный сделать ВОСПРИНИМАЕМЫМ свой внутренний мир.
Безусловно положительно настроенный световой канал взаимообмена информацией уравновешивает, в основном отрицательно настроенный звуковой. Поэтому лож всегда видна. А по внешнему виду человека всегда видно, существует он в данный момент как личность или нет.
Тот же Хаббард детально изучал проблему ложных данных. В его книге «Наука выживания» приведена сводная таблица с десятками безусловно ВОСПРИНИМАЕМЫХ критериев характеризующих личность вне её желания быть или не быть ВОСПРИНИМАЕМОЙ.
Обученный некоторой наблюдательности социум в состоянии распознать заблокированный звуковой информационный канал. Есть ли в этом случае необходимость несуществовать как личность? На этот вопрос видимо должен ответить каждый, и в первую очередь сам себе.
Теперь рассмотрим случай, когда штампы восприятия мешают социальному окружению распознать открытую для общения личность. В этом случае ярко высвечивается проблема варварства.
В концепции истории культуры и в современной культурологии эти понятия используются весьма вольно, в зависимости от умонастроений исследователей. Отметим лишь, что есть немало аргументов от истории, предостерегающих от прорыва культурологического дихотомизма.
Скифы для греков или германцы для римлян были определенно варварами. Не подозревая о моргано-тэйлоровской классификации стадий культурного роста человечества (дикость, варварство, цивилизация), греки и римляне инстинктивно исповедовали ее.
Греки, в цивилизации которых Рассел усматривает начала «непрерывной традиции Запада», не подозревали о противоположении Запада Востоку и Востока Западу. Мыслители Эллады не видят здесь историко-культурной проблемы. Философы и поэты, историки и политики Древней Греции противопоставляют не Запад Востоку, а культурного грека некультурному варвару, независимо от того, скиф ли это или африканец, азиат или кто-либо еще. Греки называли варварами и народы с деспотической системой государственности, не поднявшиеся до демократии.
В настоящее время мы должны бросить общий взгляд на социальные и политические условия в Греции V в. до нашей эры.
Хотя Персидские войны дали грекам более глубокое понимание их общих языковых, культурных и национальных корней, но город-государство в очень большой степени оставался в центре их интересов. Кроме традиций, принадлежавших всем, кто говорил на языке Эллады, местные обычаи каждого отдельного города продолжали жить своей активной жизнью и сохраняли свою индивидуальность. Гомер, действительно, мог быть всеобщим достоянием, но Спарта так же отличалась от Афин, как тюрьма от спортивной площадки, а каждый из них был отличен от Коринфа или Фив.
В развитии Спарты произошел своеобразный поворот. Спартанцы, вследствие роста их числа, были вынуждены покорить соседнее племя мессинцев, которые были низведены до положения рабов. В результате спартанское государство стало трансформироваться в военный лагерь.
Правительство состояло из Народного собрания, которое выбирало Совет старейшин и назначало двух эфоров, или наблюдателей. Были также два царя, каждый из благородной семьи, но исполнительная власть была в руках эфоров. Конечной целью образования было получение дисциплинированных солдат. Спартанские гоплиты были известны по всей Греции и на самом деле представляли значительную силу. Противостояние Леонида и его трехсот воинов персидским полчищам Ксеркса в Фермопилах может числиться среди значительнейших подвигов в истории. Спартанцы не были излишне чувствительными. Дисциплина была жесткой, а личные чувства подавлялись. Увечных детей бросали на произвол судьбы, для того чтобы не ослаблять силу расы. Молодежь забирали от родителей в раннем возрасте и воспитывали в учреждениях, напоминавших военные казармы. С девушками обращались так же, как и с мальчиками, и социальное положение женщин было в значительной степени равным с мужчинами. Учение Платона об идеальном государстве вдохновлено примером Спарты.
Южнее Сицилии ближайшим соседом греков был могущественный финикийский город Карфаген. Во время вторжения Ксеркса в Грецию карфагеняне сделали попытку завоевать остров в 480 г. до нашей эры Благодаря огромным ресурсам Сиракуз и руководству тирана Гела эти попытки отражались так же неизменно, как материковые греки отражали угрожавшую им опасность завоевания Великим Царем.
Постепенное вытеснение Коринфа Афинами в течение V в. до нашей эры, без сомнения, способствовало тому, что разгорелась Пелопоннесская война, и именно катастрофическая сиракузская кампания в конце концов привела к падению Афин.
На Беотийских равнинах, на северо-запад от Афин, стоит г. Фивы, связанный со знаменитой легендой об Эдипе. В течение V в. Фивами также правила аристократическая верхушка. Его роль во время Персидских войн не была в целом похвальной. Войско Фив погибло вместе с Леонидом, но после завоевания страны Ксерксом фиванцы сражались бок о бок с персами в Платее. За это отступничество Афины наказали Фивы лишением их лидирующей роли в Беотии. С этого времени афиняне относились к жителям Фив с легким презрением. Но, поскольку мощь Афин росла, Спарта встала на сторону Фив, чтобы уравновесить этот рост.
В Пелопоннесской войне Фивы выстояли против Афин, хотя окружающая город местность была завоевана. И все же, когда спартанцы победили, Фивы отвернулись от них и оказали поддержку Афинам.
Большинство городов-государств контролировало ближайшие к ним земли. Те, кто жил вне города, могли возделывать поля, но правительственная власть была сосредоточена в городе. Там, где для этого было поле деятельности, как, например, в демократических государствах, участие в общественных делах было всеобщим среди горожан. Человеком, который не интересовался политикой, были недовольны и называли «идиотом», что по-гречески дословно означает «занятый личными интересами».
Почва в Греции не пригодна для возделывания в большом количестве. Поэтому с ростом населения стало необходимо откуда-то завозить зерно. Главным источником снабжения зерном являлись земли, граничащие с побережьем Понта Евксинского, где было основано большое число греческих колоний. Греция в свою очередь экспортировала оливковое масло и гончарные изделия.
Особенная черта греков проявилась в их отношении к закону. В этом они были сугубо индивидуальны и весьма отличались от их современников в Азии. Там власть правителя поддерживается законами, считающимися данными богом, в то время как греки признавали, что законы созданы человеком и для человека. Если закон не соответствовал духу времени, он мог быть изменен при всеобщем согласии. Но пока он имел всеобщую санкцию, необходимо было ему подчиняться. Классическим примером этого уважения к закону является отказ Сократа избежать смертного приговора афинского суда.
В то же время в разных городах были разные законы и не было единой власти, которая могла бы разрешить споры между ними мирным путем.
Греция, таким образом, была слишком разделена внутренней завистью и разрушительным индивидуализмом, чтобы когда-либо достичь национальной стабильности. Она пала перед Александром и позже перед Римом. Тем не менее были общие установления и идеалы, которые обеспечивали ее выживание как культурной общности.
Эпос уже был упомянут. Но были также и другие связи. Все греки почитали алтарь в Дельфах, расположенный на холмах севернее Коринфского залива, и также уважали Дельфийского оракула.
В завершение мы должны добавить несколько слов о рабовладении. Часто говорят, что греки не состоялись как экспериментаторы, потому что это означало бы пачкать руки, а занятия такого рода отводились для рабов. Ничто не может более ввести в заблуждение, чем подобное заключение. Истина заключается в другом, об этом говорят как записи научных достижений греков, так и остатки скульптур и архитектурных памятников. В любом случае значение рабовладения не должно быть переоценено, даже если существовал снобистский предрассудок, что свободный не должен пачкать свои руки. Это правда, что тем, кто работал на серебряных рудниках в Лаурионе, выпал бесчеловечный жребий. Но в целом рабское население в городах не подвергалось жестокому обращению. Раб был слишком ценен, особенно если он владел каким-либо ремеслом. Множество рабов стали вольноотпущенниками. К тому же, по большому счету, рабовладение принадлежит более позднему времени, чем Греция V в. до нашей эры
Таковы предпосылки невиданного взлета цивилизации греков. Основанная на принципе гармонии как главенствующем, она тем не менее разрывалась от внутренней борьбы, и это, возможно, в конечном итоге усилило ее величие. Эта цивилизация не могла эволюционировать в жизнеспособное панэллинское государство, но она объединила всех тех, кто завоевал земли Эллады и остается до настоящего времени основой цивилизации Запада
Любая социальная группа обладает неким эталоном нормальности её членов. Личность не вписывающаяся в этот шаблон навряд ли будет ВОСПРИНИМАЕМОЙ данной конкретной социальной группой. Древние греки тоже не исключение. Несмотря на космический полёт мысли древнегреческое общество имело свои собственные стандарты ограничивающие возможность восприятия. Эти шаблоны восприятия передались всему западному миру вместе с оставленной древними греками в наследство наукой и философией. Примером личности не вписавшейся в наследственные греческие (научные) стандарты может являться всё тот же Хаббард. Я не встречал его фамилии ни среди философов, ни среди психологов. Наука не воспринимает Хаббарда, хотя судя по его ранним работам, он очень хотел быть ВОСПРИНИМАЕМЫМ научным миром. В Хаббарде видят кого угодно, основателя тоталитарной секты, создателя суррогатной религии ради наживы, сумасшедшего, но не выдающегося современного социального философа. А его семь томов Теории организации тем временем внедряются в жизнь минуя официальную науку.
А что делать сильной, энергичной личности, если социум её не воспринимает? Это один из самых злободневных вопросов социальных взаимоотношений. Коллективные шаблоны восприятия мешают личности быть ВОСПРИНИМАЕМОЙ. Со слабыми индивидуумами все довольно таки просто. Они прогибаются под социум, и обезличиваются в общей массе. А сильные? Сильные личности набирают неофитов и создают свой собственный социум. Именно они творцы революций, религиозных расколов, сект и прочих социальных преобразований обычно заканчивающихся морем крови.
Личность ведёт непрерывную борьбу с социумом. Обычно побеждает социум, но иногда личность.
В заключительной части я осмелюсь выдвинуть немного непривычную на первый взгляд гипотезу. А что если Джордж Беркли прав, и существовать действительно значит быть ВОСПРИНИМАЕМЫМ? В этом случае основной вопрос над которым вальяжно рассуждают философы становится ответственен за все войны революции и разрушения происходящие на планете начиная с доисторических времён.
Для более детального рассмотрения модели глазных сигналов, желательно снова ввести пару понятий из теории антикризисного управления. Любая организация в любой момент времени находится в одной из двух фаз, это функционирование, или развитие. Причём понятия функционирование и развитие можно применить не только к организации, но и к человеку. Этим студент отличается от профессора.
Если рассмотреть верхнюю зрительную зону направления взгляда правши, то взгляд влево будет означать обращение к опыту (функциональная часть), а взгляд вправо конструированию (творческая часть). Оба направления характеризуют видеокоммуникационный канал. Наличие творческого сектора направления взгляда, говорит о том, что человек в состоянии составить из почерпнутых в опыте частей, новый, никогда не встречавшийся ему ранее образ. Этот образ можно передать другим членам общества и сделать его виртуально ВОСПРИНИМАЕМЫМ, но для этого необходим Аудиокоммуникационный канал.
Центральное аудионаправление взгляда человека имеет те же опытный и творческий секторы. Это говорит о том, что человек может представить звук никогда не слышанный ранее.
Но самым интересным является нижнее кинестетическое направление взгляда. Именно кинестетическое восприятие, являющееся эталоном материального существования, наполняет банк опытных данных из которых конструируются никогда не встречавшиеся ранее образы. Это базовая первооснова любой творческой деятельности. Отсутствие творческого направления кинестетического восприятия говорит о том, что человек не может усилием мысли воспроизводить ощущения, в отличии от видео и аудио образов объектов.
Пока все логически правильно, но возникает проблема установления логической связи замены творческого сектора кинестетического взгляда на «направление лжи». Почему место которое по аналогии с аудио и видео уровнями должен занимать творческий сектор кинестетики, занимает направление отвечающее за подбор слов? Оно свидетельствует о том, что человек занят внутренним диалогом: задает себе вопросы или что-то говорит себе. Это направление взгляда совпадает еще с функцией контроля речи, когда человек тщательно отбирает слова, которые собирается произносить; это направление взгляда часто можно видеть у переводчика во время устного перевода, у докладчика, делающего ответственное сообщение, у человека, дающего интервью. И за того, что направление взгляда совпадает с функцией контроля речи, когда человек тщательно отбирает слова его иногда называют направлением лжи.
С точки зрения существования объективной реальности между этими направлениями нет никакой связи, и «направление лжи» просто занимает свободное место творческого сектора кинестетического восприятия.
Для начала нужно ответить на вопрос, что представляет из себя кинестетическое восприятие при полном отсутствии объективной реальности? Очень сложно. Тогда попытаемся найти отличие категории ощущений, от категории зрительных образов. И то и другое принадлежит области светового коммуникационного канала, но у зрительных образов более высокая видовая категория. Не всё видимое можно потрогать. Попробуем выделить общую черту осязаемых объектов. Первое, что приходит на ум, это объём. Зрительное восприятие может работать как с плоскими, так и с объемными явлениями, а осязательное только с объёмными. Слово объект плохо подходит для описания субъективного восприятия и я постараюсь его избегать. Объём это искажение плоскости. Объёмное воспринимаемое явление, это искажённое плоское воспринимаемое явление. Другими словами, для воспринимающего субъекта, это отклонение от кратчайшего расстояния. Сделав этот нехитрый вывод, мы опять попадаем в область хорошо изученную частенько упоминаемым мной Роном Хаббордом. Мы попадаем в самую сердцевину его учения, под названием АБЕРРАЦИЯ.
Вот толкование этого слова приведённое в глоссариях к его книгам.
АБЕРРАЦИЯ: отклонение от рационального мышления или поведения. Это значит ошибаться, совершать промахи или, более точно, иметь фиксированные идеи которые не являются правдой. Это слово также используется в его научном значении. Оно значит » отклонение от прямой линии». Если линия, которая должна соединить точки А и Б аберрированна, то она пойдёт из точки А в какую-то другую точку, в следующую точку, в следующую точку, в следующую точку, в следующую точку и в конце концов прибудет в точку Б. В своём научном значении это слово также значит «отсутствие прямизны» или «видеть искажённым». Слово произошло от латинского aberrare, что значит «блуждать, брести прочь».
В рамках этой работы я остановлюсь на этом, слегка софистском доказательстве. Для приведения более обстоятельного доказательства, необходимы другие источники и другая тема, а писать по Гераклиту и Платону не будучи хотя бы кандидатом наук, в высшей степени несерьёзно.