Элис робби зачем мы видим сны
Элис робби зачем мы видим сны
Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений
Copyright © 2018 by Alice Robb
© Гольдберг Ю. Я., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2020 КоЛибри ®
Я понимаю, почему большинство людей не придает значения своим снам. Они для них слишком легкие, а большинство людей связывают важное с тяжестью. Слезы важны; их можно собрать в кувшин. Но сон, как и улыбка, – это чистый воздух. И сны, и улыбки быстро исчезают.
Но что, если лицо исчезло, а улыбка осталась?
Все лето 2011 г. я копала ямы и обсуждала свои сны. Через две недели я прочла все романы, которые привезла с собой в глухую деревушку Непена в Андах, где вместе с сокурсниками и профессором из Перу раскапывала остатки культуры Моче. Большую часть моего чемодана занимали объемные дождевики и запас баночек арахисового масла; я и представить себе не могла, сколько у меня появится свободного времени в условиях ограниченного доступа к интернету, который зависел от капризов эксцентричного владельца кафе. Когда мой друг Джеймс вручил мне потрепанную книгу в мягкой обложке с изображением человеческого мозга, в который проникали солнечные лучи и клубы облаков, я с трудом заставила себя отбросить скепсис.
Просматривая содержание, я невольно закатывала глаза при виде таких глав, как «Жизнь – это сон» и «Репетиция жизни». Я морщилась, читая список упражнений: эксцентричная «техника двух тел», забавная «техника сна лотоса и огня», подозрительная «техника отсутствия тела». Книга Стивена Лабержа «Практика осознанного сновидения» была похожа на типичное скучное руководство по самосовершенствованию в духе нью-эйдж, но, поскольку до ближайшего книжного магазина с литературой на английском языке нужно было ехать шесть часов на автобусе, выбора у меня не было.
«Известно, что жизнь коротка, – писал Лаберж. – На самом деле она еще короче, поскольку от четверти до половины жизни мы проводим во сне. Большинство из нас в основном не осознают своих снов. Наш сон не осмыслен, и это приводит к потере многочисленных возможностей сознательной полноценной жизни»[1]. В состоянии, которое Лаберж назвал «осознанным сновидением», спящий человек понимает, что он спит, и после некоторой тренировки может научиться управлять сюжетом сна. Я заинтересовалась.
Большинство людей хотя бы раз в жизни сталкивались с «осознанным сновидением», но только от 10 до 20 % переживали это состояние регулярно[2]. Некоторым представителям этого меньшинства осознанные сновидения доставляли такое удовольствие, что становились хобби или своего рода средством самопомощи. Осознанные сновидения могут быть даже более яркими, чем реальность; они способны приносить огромное удовольствие, в том числе сексуальное удовлетворение. (Одна женщина-психолог утверждала, что достигает оргазма примерно в одной трети своих осознанных сновидений, и измерение амплитуды пульсаций ее влагалища показало, что оргазмы во сне соответствовали реальным физиологическим изменениям[3].) Другие используют осознанные сновидения для избавления от кошмаров или для репетиции сложных жизненных ситуаций. Самым ярким из всех моих воспоминаний о том лете в Перу – как я пила писко в пустыне, как нашла мумифицированное тельце ребенка и разворачивала его в совсем не подходящих для научных исследований условиях – стало воспоминание о моем первом осознанном сновидении.
В девять часов я забралась на нижнюю койку и свернулась калачиком в спальном мешке, измотанная от физической нагрузки и монотонности раскопок. Поставив будильник на пять утра, я почти мгновенно уснула – мое тело слишком устало, чтобы позволить мыслям бродить по обычным, заполненным тревогой тропинкам. Потом картинка изменилась. Летний день – не лето в Андах с его прохладой и пасмурными ночами, а настоящее лето, такое жаркое, что ты прыгаешь в воду и потом высыхаешь на солнце. Я наслаждалась теплом, которого мне так не хватало, брела по воде какого-то идиллического пруда, совершенно мне не знакомого. В реальной жизни я не очень люблю плавать; меня не привлекают физические упражнения без отвлечений в виде подкастов или украшений Pandora. Но на этот раз все было иначе – чувственно и естественно. Я ощущала каждую клетку своего тела, прикосновение прохладной воды, пронизанный светом воздух, сюрреалистический лес, великолепная зелень которого окружала пруд со всех сторон. Проснулась я в эйфории.
Воспоминание об этом сне не было затянуто туманом, как обычно бывает со сновидениями; даже по прошествии нескольких лет подробности нисколько не потускнели. Но я испытывала не только радость, но и смутное беспокойство. Я провела ночь не в своем спальном мешке в пыльном общежитии в Перу – меня словно перенесли в другое, далекое место, и мне там понравилось. Прогулка к пруду перевернула мое представление о реальности, и я не могла объяснить свои ощущения – они походили бы на безумие. Но я точно знала, что хочу туда вернуться.
Остаток лета мы с Джеймсом тренировались по советам Лабержа. Соскребая грязь с древней керамики, мы рассказывали друг другу о снах, которые видели ночью. И постоянно, до отвращения, повторяли мантру Лабержа: «Сегодня у меня будет осознанное сновидение». А еще мы придумали свою мантру: «Сегодня я полечу к Луне». Мы научились распознавать признаки того, что мы спим, например полеты или встречи с умершими людьми. Каждые два часа мы проводили тест на реальность, как называл его Лаберж, спрашивая себя, бодрствуем мы или спим. Лаберж обещал, что когда этот трюк войдет в привычку, то он приведет в действие механизм сознательных сновидений.
Критерий интересного разговора значительно снижается, когда ты целый день ковыряешься лопаткой в песке, но даже после того, как я уехала из Перу и количество собеседников уже не ограничивалось четырьмя, а в моем распоряжении был высокоскоростной Wi-Fi и целые библиотеки книг, я все равно думала о снах. Они были гораздо богаче и загадочнее, чем я представляла раньше.
Я начала вести дневник сновидений, каждое утро тщательно записывая в кожаный блокнот на спирали все, что могла вспомнить о своих снах; я читала, что важно записывать сновидения каждый день, даже если они фрагментарные и скучные. Результат не заставил себя долго ждать. Через несколько недель записи в моем журнале изменились: от «Ничего не помню» или кратких, неуверенных фраз («Я видела Щелкунчика?», «Это был паук?») до двух или трех длинных и сложных историй почти каждую ночь. Моя новая ночная жизнь была ничуть не менее активной – и такой же увлекательной, – как и часы бодрствования. Это меня потрясло: я поняла, что видела подобные сны всю жизнь, но быстро их забывала, позволяя им исчезнуть, словно их никогда и не было. В какие приключения я пускалась, о которых потом не помнила? Какие возможности – что-то понять или просто отвлечься от действительности – я упустила?
Овладеть новым навыком – особенно таким, который может изменить восприятие мира – непросто. Для изучения нового языка требуется несколько лет упорного труда. Для медитации нужно терпение и регулярная практика, которая не всегда приносит удовлетворение. Прогресс медленный, зачастую почти незаметный. Но улучшить свою жизнь во сне довольно просто – достаточно увеличить время, посвященное мыслям о снах, от нуля до одной или двух минут в день, перед сном напомнить себе о намерении запомнить сновидения или утром потратить пару минут, чтобы записать их или надиктовать на смартфон. Результат достигается быстро и без особых усилий. Награда – перемены в жизни. Осознавать свои сны – все равно что получить доступ к источнику ранее недоступных фантазий и страхов, сигналов из подсознания и творческих решений задач и проектов.
Читать онлайн «Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений»
Автор Робб Элис
Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений
Copyright © 2018 by Alice Robb
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2020 КоЛибри ®
Я понимаю, почему большинство людей не придает значения своим снам. Они для них слишком легкие, а большинство людей связывают важное с тяжестью. Слезы важны; их можно собрать в кувшин. Но сон, как и улыбка, – это чистый воздух. И сны, и улыбки быстро исчезают.
Но что, если лицо исчезло, а улыбка осталась?
Все лето 2011 г. я копала ямы и обсуждала свои сны. Через две недели я прочла все романы, которые привезла с собой в глухую деревушку Непена в Андах, где вместе с сокурсниками и профессором из Перу раскапывала остатки культуры Моче. Большую часть моего чемодана занимали объемные дождевики и запас баночек арахисового масла; я и представить себе не могла, сколько у меня появится свободного времени в условиях ограниченного доступа к интернету, который зависел от капризов эксцентричного владельца кафе. Когда мой друг Джеймс вручил мне потрепанную книгу в мягкой обложке с изображением человеческого мозга, в который проникали солнечные лучи и клубы облаков, я с трудом заставила себя отбросить скепсис.
Просматривая содержание, я невольно закатывала глаза при виде таких глав, как «Жизнь – это сон» и «Репетиция жизни». Я морщилась, читая список упражнений: эксцентричная «техника двух тел», забавная «техника сна лотоса и огня», подозрительная «техника отсутствия тела». Книга Стивена Лабержа «Практика осознанного сновидения» была похожа на типичное скучное руководство по самосовершенствованию в духе нью-эйдж, но, поскольку до ближайшего книжного магазина с литературой на английском языке нужно было ехать шесть часов на автобусе, выбора у меня не было.
Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений
Осознавать свои сны — все равно что получить доступ к источнику ранее недоступных фантазий, сигналов из подсознания и творческих решений задач, считает журналист New York Magazine Элис Робб. В этой книге она представляет подробный обзор новой науки о сновидениях — объективное, современное исследование значения и цели наших ночных видений. Научившись управлять жизнью во сне, вы сделаете свою жизнь наяву более яркой, здоровой и счастливой.
«Топ-10 лучших книг о бессоннице», — The Guardian
«Лучшаянаучно-популярная книга о здоровье 2018 года», — The Cut
«Кто бы мог подумать, что мир снов исполнен таких психологических глубин и биологических предназначений? Рассказ о непростой истории изучения сна открывает дверь в творческое начало сновидений, так что вы больше не ляжете спать без предвкушения захватывающего, наполненного яркими образами путешествия», — Дафна Меркин, критик, писатель
«Рассказывая об историческом и социальном значении сновидений и анализируя последние достижения науки, Робб пытается бороться с пренебрежением к этому аспекту нашего бессознательного. Сновидения — это совсем не скучно, убеждает нас автор в своей увлекательной, обращенной к каждому книге», — Vogue
«Проницательный, необычный и зачастую шокирующий взгляд на предназначение снов и их силу. Еще не закончив читать, я уже решил вести дневник сновидений. Превосходная научно-популярная книга, которая изменит взгляд людей на «ночные путешествия»», — Дэвид Эпштейн, автор бестселлера «Спортивный ген»
«Эта книга — яростная критика идеи сна как отключения сознания. Исследуя удовольствие и пользу сновидений, Эл ис Робб стремится убедить нас, что сон — не просто «отключение» от яви, а другая область бытия, второе сознание, изобилующее приключениями и мудростью. Воспевая сновидения как поэтические артефакты, Робб представляет долгожданную альтернативу препаратам, которые предлагают большинство гуру сна», — New Yorker
«Энергичная, убедительная книга в защиту сновидений и рассказов о них. Возможно, мы не знаем, зачем сновидения используют туманные метафоры и разрозненные образы, но, научившись расшифровывать их, мы научимся понимать себя. Для этого достаточно лишь нашего внимания, убеждает нас Робб», — NPR.org
«Каждый, кто когда-нибудь вел дневник снов или увлекался идеей осознанных сновидений, найдет здесь исчерпывающий научный анализ этого загадочного ночного явления», — Elle
«Робб увлекает читателя в «кроличью нору» ночи, где встречает людей, видящих осознанные сновидения, исследователей и специалистов в области сна, доказывая, что изучение снов может быть таким же необычным и увлекательным, как и сами сны. Чтение этой книги вдохновляет нас каждое утро записывать свои сны. И этот процесс может изменить нашу жизнь в реальном мире», — Spirituality+Health
«Убедительные аргументы в пользу того, чтобы любить мир своих снов», — New York Post
«Робб, научный журналист, предлагает всеобъемлющий рассказ о теориях и исследованиях сна, от древних времен до наших дней. Она проявляет неизменное уважение к тому, чем занят наш разум, пока мы спим, и описываемые автором открытия — что сон необходим для нормальной психики, что анализ снов может дать важную информацию что сновидения можно использовать как диагностический инструмент и что ими можно манипулировать для укрепления психического здоровья — согласуются с ее убеждением, что наша культура только выиграет, если будет уделять больше внимания сновидениям», — Longreads
«Соблазнительное приглашение пересмотреть свое отношение к повседневным делам, которые казались скучными. Идея «ночного путешествия» делает подготовку ко сну похожей на подготовку к приключению», — The Cut
«Прочитав эту книгу, вы больше не будете отмахиваться от сюрреалистических историй ночной жизни, считая их тривиальными или бессмысленными. Соединяя знания, накопленные за столетия истории культуры, с самыми современными исследованиями, Элис Робб приводит убедительные аргументы в пользу того, что сновидения служат источником мудрости и творчества, а также являются важным элементом психического здоровья и порталом в необычные и удивительные миры, существующие внутри вас самих и всех остальных людей», — Оливер Беркман, колумнист Guardian
«Восхитительный и информативный обзор новейших открытий науки о сне. Элис Робб искусно резюмирует свидетельства о существовании связей между сновидениями и творчеством, симптомами заболеваний, решением проблем, эмоциональной устойчивостью и общим благополучием. Она исследует перспективы осознанных сновидений и показывает, почему тема снов наконец выходит из забвения, в которой пребывала несколько десятилетий», — Патрик Макнамара, адъюнкт-профессор неврологии Бостонского университета
Элис робби зачем мы видим сны
Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений
Copyright © 2018 by Alice Robb
© Гольдберг Ю. Я., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2020 КоЛибри ®
Я понимаю, почему большинство людей не придает значения своим снам. Они для них слишком легкие, а большинство людей связывают важное с тяжестью. Слезы важны; их можно собрать в кувшин. Но сон, как и улыбка, – это чистый воздух. И сны, и улыбки быстро исчезают.
Но что, если лицо исчезло, а улыбка осталась?
Все лето 2011 г. я копала ямы и обсуждала свои сны. Через две недели я прочла все романы, которые привезла с собой в глухую деревушку Непена в Андах, где вместе с сокурсниками и профессором из Перу раскапывала остатки культуры Моче. Большую часть моего чемодана занимали объемные дождевики и запас баночек арахисового масла; я и представить себе не могла, сколько у меня появится свободного времени в условиях ограниченного доступа к интернету, который зависел от капризов эксцентричного владельца кафе. Когда мой друг Джеймс вручил мне потрепанную книгу в мягкой обложке с изображением человеческого мозга, в который проникали солнечные лучи и клубы облаков, я с трудом заставила себя отбросить скепсис.
Просматривая содержание, я невольно закатывала глаза при виде таких глав, как «Жизнь – это сон» и «Репетиция жизни». Я морщилась, читая список упражнений: эксцентричная «техника двух тел», забавная «техника сна лотоса и огня», подозрительная «техника отсутствия тела». Книга Стивена Лабержа «Практика осознанного сновидения» была похожа на типичное скучное руководство по самосовершенствованию в духе нью-эйдж, но, поскольку до ближайшего книжного магазина с литературой на английском языке нужно было ехать шесть часов на автобусе, выбора у меня не было.
«Известно, что жизнь коротка, – писал Лаберж. – На самом деле она еще короче, поскольку от четверти до половины жизни мы проводим во сне. Большинство из нас в основном не осознают своих снов. Наш сон не осмыслен, и это приводит к потере многочисленных возможностей сознательной полноценной жизни»[1]. В состоянии, которое Лаберж назвал «осознанным сновидением», спящий человек понимает, что он спит, и после некоторой тренировки может научиться управлять сюжетом сна. Я заинтересовалась.
Большинство людей хотя бы раз в жизни сталкивались с «осознанным сновидением», но только от 10 до 20 % переживали это состояние регулярно[2]. Некоторым представителям этого меньшинства осознанные сновидения доставляли такое удовольствие, что становились хобби или своего рода средством самопомощи. Осознанные сновидения могут быть даже более яркими, чем реальность; они способны приносить огромное удовольствие, в том числе сексуальное удовлетворение. (Одна женщина-психолог утверждала, что достигает оргазма примерно в одной трети своих осознанных сновидений, и измерение амплитуды пульсаций ее влагалища показало, что оргазмы во сне соответствовали реальным физиологическим изменениям[3].) Другие используют осознанные сновидения для избавления от кошмаров или для репетиции сложных жизненных ситуаций. Самым ярким из всех моих воспоминаний о том лете в Перу – как я пила писко в пустыне, как нашла мумифицированное тельце ребенка и разворачивала его в совсем не подходящих для научных исследований условиях – стало воспоминание о моем первом осознанном сновидении.
В девять часов я забралась на нижнюю койку и свернулась калачиком в спальном мешке, измотанная от физической нагрузки и монотонности раскопок. Поставив будильник на пять утра, я почти мгновенно уснула – мое тело слишком устало, чтобы позволить мыслям бродить по обычным, заполненным тревогой тропинкам. Потом картинка изменилась. Летний день – не лето в Андах с его прохладой и пасмурными ночами, а настоящее лето, такое жаркое, что ты прыгаешь в воду и потом высыхаешь на солнце. Я наслаждалась теплом, которого мне так не хватало, брела по воде какого-то идиллического пруда, совершенно мне не знакомого. В реальной жизни я не очень люблю плавать; меня не привлекают физические упражнения без отвлечений в виде подкастов или украшений Pandora. Но на этот раз все было иначе – чувственно и естественно. Я ощущала каждую клетку своего тела, прикосновение прохладной воды, пронизанный светом воздух, сюрреалистический лес, великолепная зелень которого окружала пруд со всех сторон. Проснулась я в эйфории.
Воспоминание об этом сне не было затянуто туманом, как обычно бывает со сновидениями; даже по прошествии нескольких лет подробности нисколько не потускнели. Но я испытывала не только радость, но и смутное беспокойство. Я провела ночь не в своем спальном мешке в пыльном общежитии в Перу – меня словно перенесли в другое, далекое место, и мне там понравилось. Прогулка к пруду перевернула мое представление о реальности, и я не могла объяснить свои ощущения – они походили бы на безумие. Но я точно знала, что хочу туда вернуться.
Остаток лета мы с Джеймсом тренировались по советам Лабержа. Соскребая грязь с древней керамики, мы рассказывали друг другу о снах, которые видели ночью. И постоянно, до отвращения, повторяли мантру Лабержа: «Сегодня у меня будет осознанное сновидение». А еще мы придумали свою мантру: «Сегодня я полечу к Луне». Мы научились распознавать признаки того, что мы спим, например полеты или встречи с умершими людьми. Каждые два часа мы проводили тест на реальность, как называл его Лаберж, спрашивая себя, бодрствуем мы или спим. Лаберж обещал, что когда этот трюк войдет в привычку, то он приведет в действие механизм сознательных сновидений.
Критерий интересного разговора значительно снижается, когда ты целый день ковыряешься лопаткой в песке, но даже после того, как я уехала из Перу и количество собеседников уже не ограничивалось четырьмя, а в моем распоряжении был высокоскоростной Wi-Fi и целые библиотеки книг, я все равно думала о снах. Они были гораздо богаче и загадочнее, чем я представляла раньше.
Я начала вести дневник сновидений, каждое утро тщательно записывая в кожаный блокнот на спирали все, что могла вспомнить о своих снах; я читала, что важно записывать сновидения каждый день, даже если они фрагментарные и скучные. Результат не заставил себя долго ждать. Через несколько недель записи в моем журнале изменились: от «Ничего не помню» или кратких, неуверенных фраз («Я видела Щелкунчика?», «Это был паук?») до двух или трех длинных и сложных историй почти каждую ночь. Моя новая ночная жизнь была ничуть не менее активной – и такой же увлекательной, – как и часы бодрствования. Это меня потрясло: я поняла, что видела подобные сны всю жизнь, но быстро их забывала, позволяя им исчезнуть, словно их никогда и не было. В какие приключения я пускалась, о которых потом не помнила? Какие возможности – что-то понять или просто отвлечься от действительности – я упустила?
Овладеть новым навыком – особенно таким, который может изменить восприятие мира – непросто. Для изучения нового языка требуется несколько лет упорного труда. Для медитации нужно терпение и регулярная практика, которая не всегда приносит удовлетворение. Прогресс медленный, зачастую почти незаметный. Но улучшить свою жизнь во сне довольно просто – достаточно увеличить время, посвященное мыслям о снах, от нуля до одной или двух минут в день, перед сном напомнить себе о намерении запомнить сновидения или утром потратить пару минут, чтобы записать их или надиктовать на смартфон. Результат достигается быстро и без особых усилий. Награда – перемены в жизни. Осознавать свои сны – все равно что получить доступ к источнику ранее недоступных фантазий и страхов, сигналов из подсознания и творческих решений задач и проектов.
Описание книги «Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений»
Описание и краткое содержание «Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений» читать бесплатно онлайн.
Зачем мы видим сны. Преобразующая сила осознанных сновидений
Copyright © 2018 by Alice Robb
© Гольдберг Ю. Я., перевод на русский язык, 2020
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа «Азбука-Аттикус», 2020 КоЛибри®
Я понимаю, почему большинство людей не придает значения своим снам. Они для них слишком легкие, а большинство людей связывают важное с тяжестью. Слезы важны; их можно собрать в кувшин. Но сон, как и улыбка, – это чистый воздух. И сны, и улыбки быстро исчезают.
Но что, если лицо исчезло, а улыбка осталась?
Сьюзен Зонтаг. Благодетель
Все лето 2011 г. я копала ямы и обсуждала свои сны. Через две недели я прочла все романы, которые привезла с собой в глухую деревушку Непена в Андах, где вместе с сокурсниками и профессором из Перу раскапывала остатки культуры Моче. Большую часть моего чемодана занимали объемные дождевики и запас баночек арахисового масла; я и представить себе не могла, сколько у меня появится свободного времени в условиях ограниченного доступа к интернету, который зависел от капризов эксцентричного владельца кафе. Когда мой друг Джеймс вручил мне потрепанную книгу в мягкой обложке с изображением человеческого мозга, в который проникали солнечные лучи и клубы облаков, я с трудом заставила себя отбросить скепсис.
Просматривая содержание, я невольно закатывала глаза при виде таких глав, как «Жизнь – это сон» и «Репетиция жизни». Я морщилась, читая список упражнений: эксцентричная «техника двух тел», забавная «техника сна лотоса и огня», подозрительная «техника отсутствия тела». Книга Стивена Лабержа «Практика осознанного сновидения» была похожа на типичное скучное руководство по самосовершенствованию в духе нью-эйдж, но, поскольку до ближайшего книжного магазина с литературой на английском языке нужно было ехать шесть часов на автобусе, выбора у меня не было.
«Известно, что жизнь коротка, – писал Лаберж. – На самом деле она еще короче, поскольку от четверти до половины жизни мы проводим во сне. Большинство из нас в основном не осознают своих снов. Наш сон не осмыслен, и это приводит к потере многочисленных возможностей сознательной полноценной жизни»[1]. В состоянии, которое Лаберж назвал «осознанным сновидением», спящий человек понимает, что он спит, и после некоторой тренировки может научиться управлять сюжетом сна. Я заинтересовалась.
Большинство людей хотя бы раз в жизни сталкивались с «осознанным сновидением», но только от 10 до 20 % переживали это состояние регулярно[2]. Некоторым представителям этого меньшинства осознанные сновидения доставляли такое удовольствие, что становились хобби или своего рода средством самопомощи. Осознанные сновидения могут быть даже более яркими, чем реальность; они способны приносить огромное удовольствие, в том числе сексуальное удовлетворение. (Одна женщина-психолог утверждала, что достигает оргазма примерно в одной трети своих осознанных сновидений, и измерение амплитуды пульсаций ее влагалища показало, что оргазмы во сне соответствовали реальным физиологическим изменениям[3].) Другие используют осознанные сновидения для избавления от кошмаров или для репетиции сложных жизненных ситуаций. Самым ярким из всех моих воспоминаний о том лете в Перу – как я пила писко в пустыне, как нашла мумифицированное тельце ребенка и разворачивала его в совсем не подходящих для научных исследований условиях – стало воспоминание о моем первом осознанном сновидении.
В девять часов я забралась на нижнюю койку и свернулась калачиком в спальном мешке, измотанная от физической нагрузки и монотонности раскопок. Поставив будильник на пять утра, я почти мгновенно уснула – мое тело слишком устало, чтобы позволить мыслям бродить по обычным, заполненным тревогой тропинкам. Потом картинка изменилась. Летний день – не лето в Андах с его прохладой и пасмурными ночами, а настоящее лето, такое жаркое, что ты прыгаешь в воду и потом высыхаешь на солнце. Я наслаждалась теплом, которого мне так не хватало, брела по воде какого-то идиллического пруда, совершенно мне не знакомого. В реальной жизни я не очень люблю плавать; меня не привлекают физические упражнения без отвлечений в виде подкастов или украшений Pandora. Но на этот раз все было иначе – чувственно и естественно. Я ощущала каждую клетку своего тела, прикосновение прохладной воды, пронизанный светом воздух, сюрреалистический лес, великолепная зелень которого окружала пруд со всех сторон. Проснулась я в эйфории.
Воспоминание об этом сне не было затянуто туманом, как обычно бывает со сновидениями; даже по прошествии нескольких лет подробности нисколько не потускнели. Но я испытывала не только радость, но и смутное беспокойство. Я провела ночь не в своем спальном мешке в пыльном общежитии в Перу – меня словно перенесли в другое, далекое место, и мне там понравилось. Прогулка к пруду перевернула мое представление о реальности, и я не могла объяснить свои ощущения – они походили бы на безумие. Но я точно знала, что хочу туда вернуться.
Остаток лета мы с Джеймсом тренировались по советам Лабержа. Соскребая грязь с древней керамики, мы рассказывали друг другу о снах, которые видели ночью. И постоянно, до отвращения, повторяли мантру Лабержа: «Сегодня у меня будет осознанное сновидение». А еще мы придумали свою мантру: «Сегодня я полечу к Луне». Мы научились распознавать признаки того, что мы спим, например полеты или встречи с умершими людьми. Каждые два часа мы проводили тест на реальность, как называл его Лаберж, спрашивая себя, бодрствуем мы или спим. Лаберж обещал, что когда этот трюк войдет в привычку, то он приведет в действие механизм сознательных сновидений.
Критерий интересного разговора значительно снижается, когда ты целый день ковыряешься лопаткой в песке, но даже после того, как я уехала из Перу и количество собеседников уже не ограничивалось четырьмя, а в моем распоряжении был высокоскоростной Wi-Fi и целые библиотеки книг, я все равно думала о снах. Они были гораздо богаче и загадочнее, чем я представляла раньше.
Я начала вести дневник сновидений, каждое утро тщательно записывая в кожаный блокнот на спирали все, что могла вспомнить о своих снах; я читала, что важно записывать сновидения каждый день, даже если они фрагментарные и скучные. Результат не заставил себя долго ждать. Через несколько недель записи в моем журнале изменились: от «Ничего не помню» или кратких, неуверенных фраз («Я видела Щелкунчика?», «Это был паук?») до двух или трех длинных и сложных историй почти каждую ночь. Моя новая ночная жизнь была ничуть не менее активной – и такой же увлекательной, – как и часы бодрствования. Это меня потрясло: я поняла, что видела подобные сны всю жизнь, но быстро их забывала, позволяя им исчезнуть, словно их никогда и не было. В какие приключения я пускалась, о которых потом не помнила? Какие возможности – что-то понять или просто отвлечься от действительности – я упустила?
Овладеть новым навыком – особенно таким, который может изменить восприятие мира – непросто. Для изучения нового языка требуется несколько лет упорного труда. Для медитации нужно терпение и регулярная практика, которая не всегда приносит удовлетворение. Прогресс медленный, зачастую почти незаметный. Но улучшить свою жизнь во сне довольно просто – достаточно увеличить время, посвященное мыслям о снах, от нуля до одной или двух минут в день, перед сном напомнить себе о намерении запомнить сновидения или утром потратить пару минут, чтобы записать их или надиктовать на смартфон. Результат достигается быстро и без особых усилий. Награда – перемены в жизни. Осознавать свои сны – все равно что получить доступ к источнику ранее недоступных фантазий и страхов, сигналов из подсознания и творческих решений задач и проектов.
В последние годы ученые выяснили, как лучше запоминать сны и методично использовать их силу. Но люди интересовались снами на протяжении тысячелетий. Некоторые исследователи убеждены, что первые произведения искусства – наскальные рисунки – наши предки создали под впечатлением образов, увиденных во сне. Дневники сновидений считаются одними из древнейших произведений литературы – их находили и на руинах Древней Греции[4], и среди артефактов средневековой Японии[5].
Мы живем в мире, построенном на снах. На протяжении всей истории, во всех уголках мира сны неизменно привлекали людей и служили руководством к действию. Мы относились к сновидениям как к предсказаниям будущего и весточкам из прошлого, как к посланиям от божественных сил или собственной психики. Сновидения позволяют нам воспринимать то, что мы потеряли, и то, чего никогда не имели. Во сне парализованные люди могут ходить[6], а слепые – видеть. Врачи используют сны для диагностики; художники – как источник вдохновения. Умирающие находят успокоение в ярких картинах прошлого, в сновидениях, которые размывают границы сознания и ставят под сомнение реальность. Политики и герои мифов обращаются к снам, чтобы принять решение, или сослаться на них для оправдания войн. Лидеры использовали сны во благо (когда Ганди в 1919 г. выступил против ограничения гражданских свобод индийцев, он сказал, что ему приснилась общенациональная забастовка[7]) или во зло (на видеороликах, выпущенных после атак 11 сентября, Усама бен Ладен и его последователи рассказывали о снах, в которых они видели пилотов, самолеты и рушащиеся здания[8]). Менее 3 % людей утверждают, что никогда не запоминают своих снов[9], но даже для них важно знать, что сны являются мощной и зачастую недооцененной силой, стоящей за созданием знаменитых произведений искусства, за обретением веры в Бога или за политическими событиями.