Кто сказал что погранцы не видят сны
Кто сказал что погранцы не видят сны
«Туман (cover)» (Меланхолия)
Туман, туман, слепая пелена
Далеко, далеко за туманами война
И идут бои без нас, но за нами нет вины
Мы к земле прикованы туманом
Воздушные рабочие войны
Воздушные рабочие войны
Туман, туман, на прошлом, на былом
Далеко, далеко, за туманами наш дом
А в землянке фронтовой нам про детство снятся сны
Видно, все мы рано повзрослели
Воздушные рабочие войны
Воздушные рабочие войны
Туман, туман, окутал землю вновь
Далеко, далеко, за туманами любовь
Долго нас невестам ждать с чужедальней стороны
Мы не все вернемся из полета
Воздушные рабочие войны
Воздушные рабочие войны
Воздушные рабочие войны
Воздушные рабочие войны
«Я так люблю твои сны 2»
Непорочный запах краски —
Запах первого дня весны.
Освещает пятиэтажки
Летнее солнце снежным днем.
х2 [Припев]:
Завтра домой, завтра в эту реальность;
Завтра темно, я так хочу здесь остаться;
Завтра к тебе пойти, я так люблю твои сны.
Люди странно смотрят в ветер;
Ветер — это чей-то прибой.
Мы придуманы теплым снегом,
Я надеюсь, что это не сон.
«Самый длинный сон» (Я хотел быть космонавтом)
Я хотел быть космонавтом
И видеть то, что не видел никто
Вряд ли я когда-нибудь им стану
Но неизведанность манит до сих пор
Я хотел быть космонавтом
Много, много-много лет назад
Неважно кем когда-нибудь я стану
Важно то, кем я уже не стал
А я хотел быть космонавтом
Но а сейчас тревога и тоска
Я не увижу космос дальний
Зато просыпаясь я вижу тебя
А я хотел быть космонавтом
Но а сейчас тревога и тоска
Я не увижу космос дальний
Зато когда проснусь я вижу тебя
«Самый длинный сон» (Признаюсь тебе)
Ты увидишь далёкий блуждающий закат
На сером небосклоне
Он не смог найти свой дом
Я покажу тебе мой сон
В нём наша белая-белая любовь
В нём новый день и прошедшая ночь
Прошедшая боль
Я буду сильней
Падают звёзды на пол
Под небосклоном в синеве
Признаюсь тебе в самом главном (2Х)
«Самый длинный сон» (Вирус)
Полные семьи нарисованных лиц
Полные дома напуганных нас
Полные люди нам говорят
Что могут всё
Полные залы богатых и бедных
Полные сумки больных и здоровых
Полные смрада горького неба
Во время суровых зим Якута
Полные церкви полных затиший
Полный провал, но это не важно
Помнишь, как мы гуляли однажды
По берегу моря летним утром
Ты человек, и я человек
Но вирус грядёт
он нас убьёт
Только представь, что Иисус придёт
Но нас не будет (2X)
«Самый длинный сон» (Прошлым летом)
Вечерняя тревога, утренний туман
Осенними ночами я совсем устал
И где-то прошлым летом я увидел сон
Что вместе до рассвета мы гулять идём
Но он как летний дождь прошёл
Вечерняя тревога, утренний туман
Осенними ночами я совсем не спал
Тоской я укрывался, но зима пришла
Я не увижу солнце оставшеюся жизнь
Я не увижу солнце больше никогда
И где-то прошлым летом мне было хорошо
Мне птицы песни пели, но больше не поют
Все улетели на юг остались только я и моя боль
«Самый длинный сон» (Возвращаться назад)
Почему все, кто мне так дорог улетают
Я ведь тоже скоро улечу
На улице уже светает
А значит мне пора отправляться в путь
Так тихо и совсем никого нет
И музыкант во мне об этом мечтал
Но, к сожалению, я всего лишь человек
Мне пора возвращаться назад
Возвращаться назад так сложно
Возвращаться к тебе
Возвращаться туда, где можно
Летать во сне, с тобой во сне
Возвращаться назад
Возвращаться во сне
Возвращаться опять
Возвращаться к тебе (2X)
«Самый длинный сон» (Самый длинный сон)
Такая странная ночь
Она мне смотрит в глаза
А я кричу ей прочь
В городе дождь
Льётся на меня
Я знаю все это ложь
Я один сухой
Больше нет никого
Кто бы мог ответить кто я
Не смотря назад
Я бегу далеко
Вот бы не упасть
Калачиком от боли
В сырую землю но кто я
Не вернуться доколе
Не прогремит колокольный звон
И не угаснет моя боль
Разошлись все по домам
Не осталось никого
Кто бы мог сказать прощай
Ушли все до одного
Потушив огонь
Кто не хотел, но точно мог
Кто не пытался быть собой
Кто не пытался быть другим
Кто шагал на эшафот
Так и не узнав как жить
Запах первого дня весны
Пенье птиц и шум прибоя
Так куда исчезают сны?
И когда я узнаю кто я?
Бесконечное зелёное поле
Вдалеке старый дом
В тумане моя жизнь проходит
Но солнцем греет твоя любовь
И Мне не нужно ничего
Только ты и плыву во вне
По осколком слов и фраз
Убежать не оставив след
Ещё раз увидеть тебя
И я бегу на встречу к солнцу
Но увы настанет закат
И моя песня когда-то закончится
Palm Peach, небо над головой:
Я заперт в этой клетке, как сальмонелла,
Качусь комом в кому,
Комом в кому,
Бреду нет предела,
Мне б дойти домой.
небо над головой:
Убей меня медленно.
Прожить силуэтами мутных октябрьских дней.
В вечер безветренный
Плениться запретами,
Смотреть на размытый свет фонарей.
Убей меня медленно
Чужими советами
Приоритетами сопливых дождей.
Стены с портретами
Мрачных сюжетов
Давно мёртвых наивных детей.
Palm Peach, небо над головой:
Я заперт в этой клетке, как сальмонелла,
Качусь комом в кому,
Комом в кому,
Бреду нет предела,
Мне б дойти домой.
Война с инопланетянами, цунами и воспоминания из детства. Что снится незрячим, неслышащим и слепоглухим людям
«Я чувствовал реальную боль после пробуждения»
Алексей Соколов
Мои родители глухие, и я сам родился с отсутствием слуха. У глухих всегда есть остаточный слух — я чувствую вибрацию, а не звук, могу слышать звуковые колебания от ста децибел — это сравнимо с раскатом грома или шумом вагона метро.
Несмотря на отсутствие слуха, у меня есть хобби и работа. Мне 36 лет, я интересуюсь IT и личностным ростом, сейчас преподаю в интернете курс о развитии личности, веду блог о психологии в Instagram. У меня большой опыт, поэтому мне несложно найти занятие. Но большинству глухих людей все еще тяжело найти работу, и чаще всего неслышащие мужчины идут работать в такси.
Нам под силу самостоятельно заниматься бытом и адаптироваться в обществе, но иногда возникают сложности. Например, когда на вокзале объявляют об опоздании или отмене поезда по громкой связи, а электронного табло нет, мы не понимаем и ждем. Бытовые сложности часто возникают при вызове спецслужб, записи к врачу по телефону и оформлении онлайн-покупок, когда менеджеры звонят для подтверждения заказа, а я не могу ответить.
Не все глухие люди — немые. Многие могут говорить, но невнятно, так как не тренировались и порой просто не понимают, как издавать звуки. Неслышащий человек может научиться говорить, но это очень тяжело и часто не имеет смысла, потому что он в основном находится в обществе глухих. Мне негде и не с кем практиковать обычное общение — мои друзья и родные глухие. При этом отсутствие слуха восполняют другие органы чувств: у глухих очень хорошо развито боковое зрение и повышена чувствительность к вибрациям вокруг.
В своих сновидениях я не слышу собеседников и общаюсь телепатически, очень редко — на языке жестов или вслух. Когда я во сне разговариваю голосом, то очень удивляюсь, что способен на это, потом просыпаюсь и понимаю, что это был сон. Чаще всего в снах я вижу себя опытным и хитрым воином. А еще иногда я полуслепой, иногда — без рук или, наоборот, без ног. Ощущения всегда очень реальные. Самые насыщенные мои сновидения — это всегда война.
Иллюстрация: Юля Темная
«Мне часто снится мое детство, когда я еще что-то видел»
Евгений Шелаев
Я незрячий с рождения, как и мои родители. В детстве я видел слабые очертания предметов, сейчас осталось только светоощущение. Каких-то проблем в быту у меня нет — многие действия давно доведены до автоматизма.
Вся моя жизнь крутится вокруг спорта. Я — профессиональный футболист и этим зарабатываю на жизнь. В футбол я пришел в 16 лет. Трудности были только с учебой, так как все свободное время я проводил либо в зале, либо на поле. Сейчас мне 26 лет, я нападающий сборной России, Паралимпийской сборной и чемпион Европы по футболу слепых. До всего этого я дошел путем регулярных и тяжелых тренировок. Футбол помог научиться, скажем так, «раскладывать» звуковой поток на отдельные части, это облегчает процесс ориентирования в пространстве.
Я активно пользуюсь социальными сетями, особенно Instagram. У меня есть цель: как можно больше рассказывать людям о футболе слепых. Интернетом позволяют пользоваться специальные программы на телефоне, с помощью которых незрячий человек узнает, что происходит на экране, даже что находится на фото. Без деталей конечно, но все-таки. Еще один важный помощник незрячего человека — трость, без нее мы не можем даже выйти из дома. Среди своих мы в шутку называем ее «наши глаза».
Мне сложно сказать, чем мои сны отличаются от снов зрячих людей, поскольку я никогда не видел хорошо. Чаще всего я вижу сны, связанные с воспоминаниями: в основном мне снится мое детство, когда я ещё немного видел. В этих снах я никогда не вижу деталей (одежду, черты лица), только общую картинку. Если же мне снятся сны о настоящем, то большинство их основывается на звуковом восприятии и додумывании некоторых моментов. Звуки после пробуждения я помню всегда, а образы нет. Мои сны довольно спокойные и ровные, мне никогда не снятся приключения или какая-то фантастика.
Например, я часто вижу сон, в котором катаюсь на велосипеде — в детстве я мог это делать на местности, где знал каждую кочку и бордюр. Я еду по знакомой дороге, в своем районе. На улице весна или лето — я вижу очертания зеленых деревьев, но сами листья не вижу. Все как будто где-то вдалеке, в легком тумане. И я ощущаю каждую неровность на пути.
Иллюстрация: Юля Темная
«В своих снах я ощущаю мир тактильно и через запахи»
Ирина Поволоцкая
У меня с детства первая группа инвалидности по зрению и слуху — слепоглухота.
До четырех лет я видела и слышала, но потом мне удалили хрусталики в обоих глазах и заменили на искусственные. Врачи утверждали, что у меня врожденная катаракта. После операции мне выписали очки с очень толстыми линзами (+14). Казалось, что они весили килограмм, я их ненавидела: очки постоянно сползали с носа, запотевали, мешали дышать и активно двигаться.
Слух тоже пропал где-то в возрасте четырех лет. Причина — уколы антибиотиков.
Все детство я чувствовала себя ужасно уродливой. Казалось, что все видят во мне толстолицего, слепого, глухого очкарика.
С таким «размытым» зрением я жила до 40 лет, потом началось отслоение сетчатки, и я постепенно ослепла. Полную потерю зрения взрослому человеку пережить сложнее, чем потерю слуха и зрения в раннем детстве. Три года у меня была депрессия, и выходить из нее я начала, когда по предложению одной подруги занялась фламенко. Потом увлеклась театром, о чем мечтала с детства. Мы с подругой создали Творческое объединение помощи слепоглухим и пытались делать театральные постановки. Затем создали несколько фондов поддержки слепоглухих людей, которые в том числе занимаются инклюзивными спектаклями и сотрудничают с театрами.
Сейчас мне 56 лет. Я ничего не вижу — осталось только светоощущение — и почти ничего не слышу. Но у меня много увлечений помимо театра и занятости в фондах. Я провожу мастер-классы по доступной живописи, инклюзивному дактильному переводу, веду лабораторию по коммуникации, пишу повести, стихи, статьи и картины. Очень люблю гулять, занимаюсь скандинавской ходьбой. С помощью современных гаджетов и брайлевского дисплея я могу пользоваться интернетом. У меня есть несколько аккаунтов в Instagram, в том числе с моей живописью.
Для меня всегда было естественно воспринимать окружающий мир синестетически, например, видеть цвет прикосновения, слышать звучание цвета, имена воспринимать как символы, а людей — как запахи. Я не задумывалась об этом и в детстве думала, что все так ощущают. Когда жизнь что-то отбирает, обычно есть компенсация. Вот и у меня отсутствие слуха и зрения компенсировано обостренной чувствительностью к тактильным ощущениям и запахам.
Сны мне снятся очень яркие, четкие и разнообразные, в них я всегда ощущаю все тактильно и через запахи. Часто это почти целые фильмы, фантастические сюжеты, мало связанные с реальностью. Во сне я никогда не вижу себя слепоглухой.
Мне снится много снов, но есть один, который повторялся в разные периоды жизни. Действие происходит в большом городе. Земля содрогается, гул и вибрация со всех сторон. Небо черное, но это не ночь. Люди — обезумевшие, орущие, в каком-то зверином обличье бегут во все стороны. Дома рушатся, погребая под своими обломками людей. Издали приближается что-то, сметая все на своем пути. Вскоре я понимаю, что это вода. Вернее, первая, самая маленькая и слабая волна огромного вала. Я буквально чувствую вкус ужаса на губах, ощущаю безумие, которым пронизан воздух. Сначала я «смотрю» на все, как бы стоя на земле, а потом меня накрывает волной. Весь ужас я не в силах передать. После пробуждения я все еще чувствую его.
Елена Царева, невролог-сомнолог, CEO в сомнологической службе «Унисон»
По висцеральной теории, во время сна организм собирает информацию от внутренних органов. Это отражается на содержании сновидений. Например, если спящий храпит и в момент сновидения дыхание останавливается, то сюжет может дополниться сценами удушения или погружения под воду.
Отсутствие функции одного из органов чувств тоже влияет на содержание и качество снов. Чем раньше произошла потеря функции органа чувств, тем меньше информации от него будет представлено в сновидениях. Утратившие зрение во взрослом состоянии поначалу видят во сне визуальные сюжеты, но со временем их четкость и цветность снижается. Принято считать, что люди, родившиеся слепыми или полностью потерявшие зрение до пяти-семилетнего возраста, видят сны не конкретными зрительными образами, а посредством воспроизведения ощущений от движений, звуков. У 1% незрячих людей сновидения наполнены вкусовыми, обонятельными, тактильными воспоминаниями.
Тем не менее распознавание места, времени и образов, включенных в сюжет сна, у людей со сниженным или отсутствующим зрением происходит как у зрячих. Как правило, в сновидении человек сохраняет привычное поведение. Например, коммуникация внутри сна у плохо слышащих или полностью глухих людей происходит знаками, в то время как слышащие люди общаются с помощью речи.
У некоторых незрячих от рождения или рано потерявших зрение людей сохраняется способность «наблюдать» зрительные образы во сне в виде световых точек или пятен. В этом случае визуальные образы, возможно, присутствуют, но человек не понимает, что именно он видит, поскольку ему не с чем сравнить и невозможно идентифицировать образ.
Выпадение одной функции замещается усилением других. Эту особенность можно наблюдать и в области снов. Глухим людям снятся более яркие, цветные, визуально насыщенные сны, но при этом и более негативные и травматичные кошмары, чем слышащим. Более агрессивные и частые кошмары наблюдаются и при сильно сниженном зрении или его отсутствии.
Подготовили Елизавета Папазова и Саша Чернякова
Больше текстов об обществе — в нашем телеграм-канале «Проект “Сноб” — Общество». Присоединяйтесь
Медный всадник
На берегу пустынных волн
Стоял он, дум великих полн,
И вдаль глядел. Пред ним широко
Река неслася; бедный чёлн
По ней стремился одиноко.
По мшистым, топким берегам
Чернели избы здесь и там,
Приют убогого чухонца;
И лес, неведомый лучам
В тумане спрятанного солнца,
Кругом шумел.
И думал он:
Отсель грозить мы будем шведу,
Здесь будет город заложен
На зло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,
Ногою твердой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам,
И запируем на просторе.
Прошло сто лет, и юный град,
Полнощных стран краса и диво,
Из тьмы лесов, из топи блат
Вознесся пышно, горделиво;
Где прежде финский рыболов,
Печальный пасынок природы,
Один у низких берегов
Бросал в неведомые воды
Свой ветхой невод, ныне там
По оживленным берегам
Громады стройные теснятся
Дворцов и башен; корабли
Толпой со всех концов земли
К богатым пристаням стремятся;
В гранит оделася Нева;
Мосты повисли над водами;
Темно-зелеными садами
Ее покрылись острова,
И перед младшею столицей
Померкла старая Москва,
Как перед новою царицей
Порфироносная вдова.
Люблю тебя, Петра творенье,
Люблю твой строгий, стройный вид,
Невы державное теченье,
Береговой ее гранит,
Твоих оград узор чугунный,
Твоих задумчивых ночей
Прозрачный сумрак, блеск безлунный,
Когда я в комнате моей
Пишу, читаю без лампады,
И ясны спящие громады
Пустынных улиц, и светла
Адмиралтейская игла,
И, не пуская тьму ночную
На золотые небеса,
Одна заря сменить другую
Спешит, дав ночи полчаса.
Люблю зимы твоей жестокой
Недвижный воздух и мороз,
Бег санок вдоль Невы широкой,
Девичьи лица ярче роз,
И блеск, и шум, и говор балов,
А в час пирушки холостой
Шипенье пенистых бокалов
И пунша пламень голубой.
Люблю воинственную живость
Потешных Марсовых полей,
Пехотных ратей и коней
Однообразную красивость,
В их стройно зыблемом строю
Лоскутья сих знамен победных,
Сиянье шапок этих медных,
На сквозь простреленных в бою.
Люблю, военная столица,
Твоей твердыни дым и гром,
Когда полнощная царица
Дарует сына в царской дом,
Или победу над врагом
Россия снова торжествует,
Или, взломав свой синий лед,
Нева к морям его несет
И, чуя вешни дни, ликует.
Красуйся, град Петров, и стой
Неколебимо как Россия,
Да умирится же с тобой
И побежденная стихия;
Вражду и плен старинный свой
Пусть волны финские забудут
И тщетной злобою не будут
Тревожить вечный сон Петра!
Была ужасная пора,
Об ней свежо воспоминанье…
Об ней, друзья мои, для вас
Начну свое повествованье.
Печален будет мой рассказ.
Часть первая
Над омраченным Петроградом
Дышал ноябрь осенним хладом.
Плеская шумною волной
В края своей ограды стройной,
Нева металась, как больной
В своей постеле беспокойной.
Уж было поздно и темно;
Сердито бился дождь в окно,
И ветер дул, печально воя.
В то время из гостей домой
Пришел Евгений молодой…
Мы будем нашего героя
Звать этим именем. Оно
Звучит приятно; с ним давно
Мое перо к тому же дружно.
Прозванья нам его не нужно,
Хотя в минувши времена
Оно, быть может, и блистало
И под пером Карамзина
В родных преданьях прозвучало;
Но ныне светом и молвой
Оно забыто. Наш герой
Живет в Коломне; где-то служит,
Дичится знатных и не тужит
Ни о почиющей родне,
Ни о забытой старине.
Итак, домой пришед, Евгений
Стряхнул шинель, разделся, лег.
Но долго он заснуть не мог
В волненье разных размышлений.
О чем же думал он? о том,
Что был он беден, что трудом
Он должен был себе доставить
И независимость и честь;
Что мог бы бог ему прибавить
Ума и денег. Что ведь есть
Такие праздные счастливцы,
Ума недальнего, ленивцы,
Которым жизнь куда легка!
Что служит он всего два года;
Он также думал, что погода
Не унималась; что река
Всё прибывала; что едва ли
С Невы мостов уже не сняли
И что с Парашей будет он
Дни на два, на три разлучен.
Евгений тут вздохнул сердечно
И размечтался, как поэт:
«Жениться? Мне? зачем же нет?
Оно и тяжело, конечно;
Но что ж, я молод и здоров,
Трудиться день и ночь готов;
Уж кое-как себе устрою
Приют смиренный и простой
И в нем Парашу успокою.
Пройдет, быть может, год-другой —
Местечко получу, Параше
Препоручу семейство наше
И воспитание ребят…
И станем жить, и так до гроба
Рука с рукой дойдем мы оба,
И внуки нас похоронят…»
Так он мечтал. И грустно было
Ему в ту ночь, и он желал,
Чтоб ветер выл не так уныло
И чтобы дождь в окно стучал
Не так сердито…
Сонны очи
Он наконец закрыл. И вот
Редеет мгла ненастной ночи
И бледный день уж настает…
Ужасный день!
Нева всю ночь
Рвалася к морю против бури,
Не одолев их буйной дури…
И спорить стало ей невмочь…
Поутру над ее брегами
Теснился кучами народ,
Любуясь брызгами, горами
И пеной разъяренных вод.
Но силой ветров от залива
Перегражденная Нева
Обратно шла, гневна, бурлива,
И затопляла острова,
Погода пуще свирепела,
Нева вздувалась и ревела,
Котлом клокоча и клубясь,
И вдруг, как зверь остервенясь,
На город кинулась. Пред нею
Всё побежало, всё вокруг
Вдруг опустело — воды вдруг
Втекли в подземные подвалы,
К решеткам хлынули каналы,
И всплыл Петрополь как тритон,
По пояс в воду погружен.
Осада! приступ! злые волны,
Как воры, лезут в окна. Челны
С разбега стекла бьют кормой.
Лотки под мокрой пеленой,
Обломки хижин, бревны, кровли,
Товар запасливой торговли,
Пожитки бледной нищеты,
Грозой снесенные мосты,
Гроба с размытого кладбища
Плывут по улицам!
Народ
Зрит божий гнев и казни ждет.
Увы! всё гибнет: кров и пища!
Где будет взять?
В тот грозный год
Покойный царь еще Россией
Со славой правил. На балкон,
Печален, смутен, вышел он
И молвил: «С божией стихией
Царям не совладеть». Он сел
И в думе скорбными очами
На злое бедствие глядел.
Стояли стогны озерами,
И в них широкими реками
Вливались улицы. Дворец
Казался островом печальным.
Царь молвил — из конца в конец,
По ближним улицам и дальным
В опасный путь средь бурных вод
Его пустились генералы
Спасать и страхом обуялый
И дома тонущий народ.
Тогда, на площади Петровой,
Где дом в углу вознесся новый,
Где над возвышенным крыльцом
С подъятой лапой, как живые,
Стоят два льва сторожевые,
На звере мраморном верхом,
Без шляпы, руки сжав крестом,
Сидел недвижный, страшно бледный
Евгений. Он страшился, бедный,
Не за себя. Он не слыхал,
Как подымался жадный вал,
Ему подошвы подмывая,
Как дождь ему в лицо хлестал,
Как ветер, буйно завывая,
С него и шляпу вдруг сорвал.
Его отчаянные взоры
На край один наведены
Недвижно были. Словно горы,
Из возмущенной глубины
Вставали волны там и злились,
Там буря выла, там носились
Обломки… Боже, боже! там —
Увы! близехонько к волнам,
Почти у самого залива —
Забор некрашеный, да ива
И ветхий домик: там оне,
Вдова и дочь, его Параша,
Его мечта… Или во сне
Он это видит? иль вся наша
И жизнь ничто, как сон пустой,
Насмешка неба над землей?
И он, как будто околдован,
Как будто к мрамору прикован,
Сойти не может! Вкруг него
Вода и больше ничего!
И, обращен к нему спиною,
В неколебимой вышине,
Над возмущенною Невою
Стоит с простертою рукою
Кумир на бронзовом коне.
Часть вторая
Но вот, насытясь разрушеньем
И наглым буйством утомясь,
Нева обратно повлеклась,
Своим любуясь возмущеньем
И покидая с небреженьем
Свою добычу. Так злодей,
С свирепой шайкою своей
В село ворвавшись, ломит, режет,
Крушит и грабит; вопли, скрежет,
Насилье, брань, тревога, вой.
И, грабежом отягощенны,
Боясь погони, утомленны,
Спешат разбойники домой,
Добычу на пути роняя.
Вода сбыла, и мостовая
Открылась, и Евгений мой
Спешит, душою замирая,
В надежде, страхе и тоске
К едва смирившейся реке.
Но, торжеством победы полны,
Еще кипели злобно волны,
Как бы под ними тлел огонь,
Еще их пена покрывала,
И тяжело Нева дышала,
Как с битвы прибежавший конь.
Евгений смотрит: видит лодку;
Он к ней бежит как на находку;
Он перевозчика зовет —
И перевозчик беззаботный
Его за гривенник охотно
Чрез волны страшные везет.
И долго с бурными волнами
Боролся опытный гребец,
И скрыться вглубь меж их рядами
Всечасно с дерзкими пловцами
Готов был челн — и наконец
Достиг он берега.
Несчастный
Знакомой улицей бежит
В места знакомые. Глядит,
Узнать не может. Вид ужасный!
Всё перед ним завалено;
Что сброшено, что снесено;
Скривились домики, другие
Совсем обрушились, иные
Волнами сдвинуты; кругом,
Как будто в поле боевом,
Тела валяются. Евгений
Стремглав, не помня ничего,
Изнемогая от мучений,
Бежит туда, где ждет его
Судьба с неведомым известьем,
Как с запечатанным письмом.
И вот бежит уж он предместьем,
И вот залив, и близок дом…
Что ж это.
Он остановился.
Пошел назад и воротился.
Глядит… идет… еще глядит.
Вот место, где их дом стоит;
Вот ива. Были здесь вороты —
Снесло их, видно. Где же дом?
И, полон сумрачной заботы,
Все ходит, ходит он кругом,
Толкует громко сам с собою —
И вдруг, ударя в лоб рукою,
Захохотал.
Ночная мгла
На город трепетный сошла;
Но долго жители не спали
И меж собою толковали
О дне минувшем.
Утра луч
Из-за усталых, бледных туч
Блеснул над тихою столицей
И не нашел уже следов
Беды вчерашней; багряницей
Уже прикрыто было зло.
В порядок прежний всё вошло.
Уже по улицам свободным
С своим бесчувствием холодным
Ходил народ. Чиновный люд,
Покинув свой ночной приют,
На службу шел. Торгаш отважный,
Не унывая, открывал
Невой ограбленный подвал,
Сбираясь свой убыток важный
На ближнем выместить. С дворов
Свозили лодки.
Граф Хвостов,
Поэт, любимый небесами,
Уж пел бессмертными стихами
Несчастье невских берегов.
Но бедный, бедный мой Евгений …
Увы! его смятенный ум
Против ужасных потрясений
Не устоял. Мятежный шум
Невы и ветров раздавался
В его ушах. Ужасных дум
Безмолвно полон, он скитался.
Его терзал какой-то сон.
Прошла неделя, месяц — он
К себе домой не возвращался.
Его пустынный уголок
Отдал внаймы, как вышел срок,
Хозяин бедному поэту.
Евгений за своим добром
Не приходил. Он скоро свету
Стал чужд. Весь день бродил пешком,
А спал на пристани; питался
В окошко поданным куском.
Одежда ветхая на нем
Рвалась и тлела. Злые дети
Бросали камни вслед ему.
Нередко кучерские плети
Его стегали, потому
Что он не разбирал дороги
Уж никогда; казалось — он
Не примечал. Он оглушен
Был шумом внутренней тревоги.
И так он свой несчастный век
Влачил, ни зверь ни человек,
Ни то ни сё, ни житель света,
Ни призрак мертвый…
Раз он спал
У невской пристани. Дни лета
Клонились к осени. Дышал
Ненастный ветер. Мрачный вал
Плескал на пристань, ропща пени
И бьясь об гладкие ступени,
Как челобитчик у дверей
Ему не внемлющих судей.
Бедняк проснулся. Мрачно было:
Дождь капал, ветер выл уныло,
И с ним вдали, во тьме ночной
Перекликался часовой…
Вскочил Евгений; вспомнил живо
Он прошлый ужас; торопливо
Он встал; пошел бродить, и вдруг
Остановился — и вокруг
Тихонько стал водить очами
С боязнью дикой на лице.
Он очутился под столбами
Большого дома. На крыльце
С подъятой лапой, как живые,
Стояли львы сторожевые,
И прямо в темной вышине
Над огражденною скалою
Кумир с простертою рукою
Сидел на бронзовом коне.
Евгений вздрогнул. Прояснились
В нем страшно мысли. Он узнал
И место, где потоп играл,
Где волны хищные толпились,
Бунтуя злобно вкруг него,
И львов, и площадь, и того,
Кто неподвижно возвышался
Во мраке медною главой,
Того, чьей волей роковой
Под морем город основался…
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нем сокрыта!
А в сем коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной
На высоте, уздой железной
Россию поднял на дыбы?
Кругом подножия кумира
Безумец бедный обошел
И взоры дикие навел
На лик державца полумира.
Стеснилась грудь его. Чело
К решетке хладной прилегло,
Глаза подернулись туманом,
По сердцу пламень пробежал,
Вскипела кровь. Он мрачен стал
Пред горделивым истуканом
И, зубы стиснув, пальцы сжав,
Как обуянный силой черной,
«Добро, строитель чудотворный! —
Шепнул он, злобно задрожав, —
Ужо тебе. » И вдруг стремглав
Бежать пустился. Показалось
Ему, что грозного царя,
Мгновенно гневом возгоря,
Лицо тихонько обращалось…
И он по площади пустой
Бежит и слышит за собой —
Как будто грома грохотанье —
Тяжело-звонкое скаканье
По потрясенной мостовой.
И, озарен луною бледной,
Простерши руку в вышине,
За ним несется Всадник Медный
На звонко-скачущем коне;
И во всю ночь безумец бедный,
Куда стопы ни обращал,
За ним повсюду Всадник Медный
С тяжелым топотом скакал.
И с той поры, когда случалось
Идти той площадью ему,
В его лице изображалось
Смятенье. К сердцу своему
Он прижимал поспешно руку,
Как бы его смиряя муку,
Картуз изношенный сымал,
Смущенных глаз не подымал
И шел сторонкой.
Остров малый
На взморье виден. Иногда
Причалит с неводом туда
Рыбак на ловле запоздалый
И бедный ужин свой варит,
Или чиновник посетит,
Гуляя в лодке в воскресенье,
Пустынный остров. Не взросло
Там ни былинки. Наводненье
Туда, играя, занесло
Домишко ветхой. Над водою
Остался он как черный куст.
Его прошедшею весною
Свезли на барке. Был он пуст
И весь разрушен. У порога
Нашли безумца моего,
И тут же хладный труп его
Похоронили ради бога.