Лингвистические источники что это
Глава V ЛИНГВИСТИЧЕСКОЕ ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ
Собственно теоретические проблемы этой молодой науки, основы которой были заложены сотрудниками Сектора лингвистического источниковедения и исследования памятников под руководством С.И.
В обзорной статье Е.В. Иванцовой «Становление лингвистического источниковедения как научной дисциплины» [812] дан очерк истории появления этой отрасли языкознания (источники, факторы, способствующие ее возникновению, характер развития, современное состояние), охарактеризованы его задачи, методы и взаимоотношение с другими науками.
В работах Л.И. Шелеповой [1547, 1552; 1549], в том числе в ее канд. дис. «Диалекты как источник этимологии» [1535] и докт.
Во всех названных исследованиях апробировалась методика установления достоверности лингвистических источников на основе сопоставительного анализа источников разных типов и подтипов.
Параллельно с разработкой теоретических проблем велись конкретные исследования источниковедческого характера.
Наибольшее количество работ посвящено изучению источников лексикологии.
Изучаются также источники исторической лексикологии (см. ниже) и идиолектной лексикологии (см. гл. II, подразд. 2).
Как источники изучения словообразования и смежных с ним областей языкознания описаны обратные диалектные словари (в первую очередь составленный учеными ТДШ «Опыт обратного диалектного словаря») М.Н. Янценецкой [1699; 1702]. Возможности толковых среднеобских диалектных словарей при исследовании функционального аспекта словообразования анализировались Р.Н. Порядиной [1258] и З.И. Резановой [1320].
Как источник изучения идиолектологии в когнитивном плане охарактеризован «Полный словарь языковой личности» Л.Г. Гын- газовой [607]; его картотека анализировалась в качестве базы данных в лексикологическом и синтаксическом аспекте [Е.В. Иванцова, 789; Л.Г. Гынгазова, 594].
Пристальное внимание ученых ТДШ привлекают источники лексикографии, особенно диалектной.
В работе О.И. Блиновой [292] и ряде статей Н.Н. Ивановой 755 проанализированы репрезентативные особенности такого лексикографического источника, как язык художественных произведений (на материале творчества ряда сибирских писателей).
О.И. Киселевой в работах 896 и канд. дис. [897] рассматривался в качестве источника диалектной лексикографии фольклор среднеобского региона.
Начинают исследоваться источники изучения мотивологии.
Много внимания мотивологическому аспекту уделялось в рамках анализа такого источника лексикологии, как показания языкового сознания носителей языка. Ему посвящены работы О.И. Блиновой, [191; 293], О.И. Блиновой, А.Н. Ростовой, [319], А.Н. Ростовой [1334], в том числе разделы канд., докт. дис. и монографии А.Н. Ростовой [1343; 1333; 1332]. Комплексный анализ данного источника изучения явления мотивации слов представлен в серии статей И.В. Тубаловой [1486; 1487; 1485; 1472; 1473; 1484; 1474; 1478; 1481; 1477] и ее канд. дис. [1488].
Н.Г. Нестеровой рассмотрены особенности отражения мотивационного значения слова в диалектных текстах и метатекстах [1058].
Изучены репрезентативные возможности мотивационных словарей, являющихся непосредственными источниками мотивологии: толкового (составленного томскими диалектологами «Мотивационного диалектного словаря»), частотного мотивационного словаря и словаря внутренних форм слова (О.И. Блинова [134; 179, 141], Т.А. Демешкина [631], «Мотивационного сопоставительного ело- варя литературного языка и диалекта» (Е.И.
Начато исследование других лексикографических источников. Так, при внутренней критике обратных словарей проанализированы в числе прочих их данные для изучения явления мотивации [Е.В. Иванцова, 802]. О.И. Блиновой дан в этом же аспекте краткий анализ «Полного словаря сибирского говора» [204], «Словаря антонимов сибирского говора» [250]. М.Н. Кураповой (Дроздович) рассматривались русские и славянские этимологические словари как источник различных аспектов мотивологии (серия работ 1996— 2001 гг. и канд. дис. 2002 г. «Источниковедческий аспект мотивологии. »).
Проведен ряд исследований по отдельным разделам истории русского языка: исторической лексикологии и лексикографии, фонетике, морфологии и синтаксису; во многих работах вопросы изучения разных ярусов языка рассматриваются в комплексе.
Как источники изучения истории языка с целью реконструкции лексической, фонетической и грамматической системы томского говора XVII в. анализировались памятники деловой письменности: таможенные и расходные книги, документы кетского, нарымского, кузнецкого острогов, сибирские грамоты и др. [В.В. Палагина, 1165; 1191; 1189; 1188; Л.А. Захарова, 715; 716; 723; 722; 693; 695;
710; 730; С.Э. Мазо, 979; 978; О.А. Любимова, 977; Г.Н. Старикова, 1441 и др.], в том числе в дис. исследованиях Л.А. Захаровой [704], О.А. Любимовой [969], С.Э. Мазо [980], В.В. Палагиной [1174]. Данные документальных источников прошлого при реконструкции дополнялись и сопоставлялись с материалами современных сибирских и европейских говоров.
Л.И. Шелеповой [1537; 1542-1546; 1551; 1553; 1557-1560; 1563; 1566] проводился анализ текстологических особенностей и системных связей лексики древнерусского литературного языка в сибирских списках Пролога ХШ-ХѴІІ вв.
Г.Н. Стариковой выполнено комплексное источниковедческое описание дневника члена старообрядческой общины [1439].
В качестве источников лингвокультурологии учеными ТДШ охарактеризованы многие из областных словарей, в том числе созданных ими. Лексикографические труды как памятник народной духовной культуры общества рассматривались в работах О.И. Блиновой [186; 249; 256; 211-213], Т.Б. Банковой [79; 85], Е.А. Юриной [1658; 1649], Г.В. Калиткиной [871; 860, 874; 878] (подробнее см. в главе IV «Лингвокультурология»),
Таким образом, к достижениям ТДШ в сфере лингвистического источниковедения можно отнести существенный вклад в разработку теории этой дисциплины, детальное исследование целого ряда лингвистических источников, а также распространение источниковедческих изысканий с традиционных объектов и областей лингвистики (исторические памятники, история языка) на нетрадиционные объекты и новые области языкознания.
5. Лингвистические источники
Лингвистические, или языковые, источники исторической реконструкции первобытности могут быть подразделены на две категории — прямые и косвенные. Суть этого деления не в относительной легкости или сложности источниковедческих процедур и даже не в степени достоверности извлекаемой из источников информации.
Основным инструментом выявления древнейших состояний самого языка является сравнительно-исторический метод в его историко-генетической разновидности. Как уже говорилось выше, этот метод возник в лингвистике, причем именно здесь он получил настолько основательную разработку, что даже дал многим исследователям повод рассматривать его как один из наиболее точных в гуманитарных науках. Правда, обеспечиваемая им точность все же относительна, так как генетическое родство лингвистических фактов не всегда может быть с уверенностью отделено от конвергенции (изоморфизм) и заимствования (сродство). Но в большинстве случаев специальные приемы (в частности, построение алгоритмов перевода системы одного языка в систему другого 114) делают такое различение возможным, и историко-генетический метод позволяет выявить прежние языковые состояния вплоть до очень древних. Сделана даже попытка возвести многие языковые семьи к одному общему мезолитическому корню 115.
Как же выявляются прежние языковые состояния? Первый этап исследования — установление закономерных соответствий между фонологическими системами изучаемых языков с выявлением на этой базе семей и подсемей родственных языков.
До недавнего времени сравнительное языкознание имело дело только с относительной, но не с абсолютной датировкой: скажем, устанавливалось, что общеславянский или общегерманский язык моложе общеиндоевропейского. В 1950-х годах М. Суодеш предложил метод абсолютной глоттохронологии, или лексикоста- тистики, по идее сходный с изотопными методами в археологии. Сторонники этого метода исходят из того, что в каждом языке есть основное лексическое ядро (сейчас в нем насчитывают примерно 100 местоимений, числительных, названий частей тела и т. п.), элементы которого сохраняются и соответственно утрачиваются с приблизительно постоянной скоростью на каждом крупном отрезке времени, и что, следовательно, доля сохранившихся генетически близких элементов ядра в любой паре родственных языков позволяет вычислить время с начала процесса языковой дивергенции. Противники этого метода указывают на негаранти- рованность постоянной скорости процесса сохранения и утраты лексем и на произвольность их отбора для основного лексического ядра “7.
Как бы то ни было, прямые лингвистические источники позволяют судить о многом. Генеалогические древа языковых семей проливают свет на древнейшие процессы дивергенции родственных этносов; пласты чужеродной лексики и грамматические новообразования — на процессы ассимиляции аборигенов (субстраты) или пришельцев (суперстраты); менее обширные лексические заимствования — на этнокультурные контактыИ8. Все эти вопросы, однако, редко исследуются и решаются на одной только лингвистической основе.
Прямое использование лингвистических данных имеет место также при реконструкции древнейших пластов языка путем сопоставления каких-либо остаточных языковых явлений с аналогичными живыми явлениями в языках народов, отставших в своем развитии. Здесь лингвисты применяют приемы, практически не отличающиеся от метода пережитков в этнографии.
Косвенное использование языковых данных, как правило, более спорно. Прежде всего высказывались и продолжают высказываться разные взгляды на тесноту связи между языком, с одной стороны, и мышлением — с другой. Язык заметно изменяется исторически, что же касается мышления, то его эволюция представляется, по крайней мере части исследователей, менее очевидной, и вопрос, различаются ли типы мышления, скажем, кроманьонцев и нас самих, остается открытымИ9. Соответственно нет однозначного ответа на вопрос, отражает ли грамматический строй языка и его словарный фонд уровень мышления, например способность к абстракции у тех, в чьем языке за отсутствием надобности нет обозначения абстрактных понятий. В противоположность этому связь между языком и культурой, а также природным окружением общепризнанна, хотя и она не понимается в том смысле, что более развитой культуре непременно соответствует более совершенный язык. Связь здесь в том, что словарный состав и семантический контекст, обслуживая потребности общества, отражает явления культуры (и природы), характерные для общества — носителя языка. Значит, эти состав и контекст могут служить историческим, в том числе первобытноисторическим, источником 120.
Этимология изучает происхождение слов и трансформацию их смысла, связанную со сменой этимона — первоначального значения ш.
Ономастика изучает собственные имена, в том числе наименования этносов (этнонимика), людей (антропонимика) и географических мест (топонимика). Все ее разделы одинаково ценны для первобытноисторических реконструкций, но каждый из них имеет как общие, так и свои специфические зоны исследования. В частности, этнонимика по самоназваниям этносов и данным им соседями наименованиям часто может пролить свет на этническую принадлежность и локализацию, взаимоотношения, даже на формы социальной организации (например, распространенное племенное самоназвание со значением «люди», «настоящие люди» и соответственно отнесение иноплеменников к «нелюдям» рассматривается некоторыми исследователями как аргумент в пользу разложения родовой организации). Антропонимика много дает не только для определения этнической принадлежности, но и для восстановления картины обрядов и верований, нередко также социальной структуры общества (скажем, наличие «доблестных» имен воинов, «смиренных» рабских имен).
Лингвистические источники добываются при изучении как языков бесписьменных народов (в этом случае они до некоторой степени компенсируют отсутствие памятников собственной письменности), так и языковых фрагментов в письменных сообщениях соседей о таких племенах. Они используются не только для изучения отставших в своем развитии племен, но и для исторической реконструкции первобытного прошлого более развитых народов.
Письменные и лингвистические источники по истории первобытного общества (привести примеры).
Данные письменных источников. Как уже говорилось, первобытная история — история в основном бесписьменная: само возникновение упорядоченной письменности рассматривалось Морганом, а многими рассматривается и сейчас как один из признаков перехода от первобытного общества к классовому. Но в силу неравномерности исторического развития в различных обществах цивилизация и письменность возникли в разное время. Народы, уже обладавшие письменностью, оставили многочисленные свидетельства о своих еще бесписьменных, первобытных соседях. Это упоминавшиеся выше сообщения античных авторов о варварах, средневековых путешественников — о виденных ими «экзотических» народах, европейских администраторов, миссионеров, колонистов — о племенах Америки, Африки, Австралии и т. д. Как и другие письменные источники, они делятся на нарративные (повествовательные) и актовые (официальные документы). И те и другие, как правило, представляют большую ценность для исторической реконструкции жизни первобытных обществ, позволяя их как бы историзировать (т. е. изучать с помощью собственно исторических данных) извне. В США, где соответствующая область этнографии выделена в особую науку — этноисторию, даже существует специальное общество этноисториков и издается журнал «Этноистория».
Данные лингвистики. Важным источником представлений о прошлом народа могут служить лингвистические данные. Все современные языки складывались по мере развития общества и сохранили в себе следы нередко очень далекого прошлого. Например, слово «стрелять» происходит от слова «стрела» т. е. восходит еще к той эпохе, когда стреляли из лука стрелами. По мере общественного развития менялись значение, смысл (семантика) слов. Во многих индоевропейских языках, в том числе и в русском, слово «скот» употреблялось в значении «имущество», «казна», «деньги», потому что в древности скот действительно заменял деньги и служил средством обмена. Древняя организация семьи отразилась, например, в том, что в древнеиндийском (санскритском) языке слово «племянник» означает также и «соперник». Изучение взаимоотношений и степени родства современных языков ведет к установлению фактов исторических связей между народами, так как языковые семьи — это группы языков, а следовательно, как правило, и народов, связанных общностью происхождения.
Среди других лингвистических данных большое значение имеют данные ономастики, т. е. науки о наименованиях. Все ее три составные части — антропонимика (наука о именах людей), этнонимика (наука о названиях народов) и топонимика (наука о географических наименованиях)— одинаково важны для воссоздания прошлого. Они позволяют судить о характере древней природной среды, хозяйственных занятиях, племенном составе и межплеменных отношениях, религиозных верованиях и т. п.
Периодизация истории первобытного общества и ее проблемы.
Особый аспект периодизации первобытной истории состоит в подразделении ее на различные стадии становления общества. Здесь выделяются основные стадии праобщины, родовой общины и эпохи классообразования.
Лингвистические источники
М. Н. Тихомиров
ИСТОЧНИКОВЕДЕНИЕ
ИСТОРИИ СССР
С древнейших времен
До конца XVIII в.
ТОМ I
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I
ВИДЫ ИСТОРИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ
Понятие об историческом источнике
Под историческим источником понимают всякий памятник прошлого, свидетельствующий об истории человеческого общества. Историческими источниками служат рукописи, печатные книги, здания, предметы обихода, древние обычаи, элементы древней речи, сохранившиеся в языке, и т. д. — одним словом, все остатки прошлой исторической жизни.
Курс источниковедения истории СССР ставит своей задачей обзор и критику источников по истории СССР. Без изучения исторических источников и без критического к ним отношения ни один исследователь не может начать своей работы. Слабое место многих исследований заключается в некритическом, неумелом или пристрастном использовании источников. От критического анализа источников, от уменья их правильно оценить и использовать зависит успех исследования. Только ознакомившись с источниками, выяснив себе их значение, зная их объем и содержание, мы можем составить себе точное представление о том, на основании каких материалов пишется история, в данном случае — история СССР.
От исторического источника следует отличать историческое пособие, основанное на том или другом историческом источнике. Так, сказание Авраамия Палицына и другие повести, относящиеся к эпохе крестьянской войны и интервенции начала XVII в., являются историческими источниками; труд же, основанный на изучении этих и других источников (например, «Очерки смуты» Платонова), является не историческим источником, а историческим пособием. Разграничение это, однако, несколько условно. Так, при утере подлинных документов первоначальное историческое пособие может сделаться историческим источником. «История Российская» В. Н. Татищева, например, написана на основе ряда погибших памятников (источников). Она является для нас единственным
историческим источником в тех частях, где Татищев сохранил нам записи, сделанные на основании исчезнувших документов. Там же, где Татищев пользуется летописями или актами, которые известны нам в подлинниках, мы обращаемся за непосредственным свидетельством об исторических фактах не к труду Татищева, а к этим документам. Сама же «История» Татищева в целом представляет для нас историографический[1] интерес, давая понятие об исторических воззрениях первой половины XVIII в. Таким образом, один и тот же исторический памятник может являться и пособием и источником.
Исторические остатки являются более правдивым материалом, чем историческая традиция. Но количество их невелико; кроме того, они охватывают обычно лишь небольшой круг исторических явлений. При всей ценности исторических остатков, без помощи исторической традиции невозможно было бы написать связную историю многих народов.
Историк должен пользоваться как историческими остатками, так и исторической традицией.
Исторические источники могут быть разделены на пять основных видов: 1) вещественные, 2) этнографические, 3) лингвистические, 4) устные и 5) письменные источники.
Вещественные источники
Среди вещественных источников особенное значение имеют памятники археологические, наблюдения над которыми, приведенные в систему, нередко могут привести к очень крупным результатам и дать историкам новый материал. Это относится не только к истории первобытного общества, для которой
археологические находки составляют главный и подчас решающий вид источников. Энгельс, например, указывает на большое значение развития городов в средние века. История городов в средневековой Западной Европе достаточно хорошо изучена. Между тем русская историческая наука почти совершенно* не изучила истории древнерусских городов. Конечно, это не случайность: западноевропейская историография пользуется громадным количеством письменных документов, сохранившихся от городских архивов: у нас же если и сохранились остатки городских архивов, то лишь случайно. Отсюда вытекает большое значение, какое приобретают для историка СССР раскопки памятников древней Руси. Исследования над вещественными остатками древних городов могут отчасти возместить отсутствующие показания письменных источников.
Большое значение для историка имеет знакомство с вещественными источниками, представляющими предметы быта, а также с нумизматическими материалами. Известно, что арабские монеты, диргемы, встречаются в громадном количестве на советской территории в кладах. Диргемы в русских кладах свидетельствуют о крупной торговле древней Руси с Востоком. В XI в. некоторые скандинавские монеты подражали «Ярославлю серебру» — монетам, выпущенным при Ярославе. Это обстоятельство показывает большие торговые связи Руси со Скандинавией и странами, прилегающими к Балтийскому морю.
Этнографические источники
Русской Правды: «аже убиет муж мужа, то мстить брату брата» и т. д.
Область этнографических источников очень велика. Она требует особого подхода и не всегда доступна для историков без предварительного изучения этнографии.
Лингвистические источники
Из источников лингвистических на первом месте стоит географическая номенклатура, сохраняющая воспоминания о прошлом. Названия многих урочищ Московской области не могут быть объяснены из русского и других славянских языков, но вполне объясняются из языка современных мари и мордвы. Название реки «Ветлуга» в переводе с марийского обозначает «река чаек»; название города «Тума», к югу от Владимира, в переводе значит «дуб»; «Кинешма» — «каменное зерно» и т. д. В отличие от более значительных рек с их неславянскими названиями (Икша, Лама, Ока, Яхрома и т. д.) названия мелких рек и озер в той же области имеют славянский характер. Таковы бесчисленные речки Серебрянки, Черные, Березовки и т. д.
Лингвистика является наукой с очень точными выводами и требует глубоких знаний. Поэтому следует заранее предостеречь от доморощенной исторической лингвистики. В XVIII в. многие названия пытались объяснить по чисто анекдотическому способу. Например, наименование реки Яхромы, на которой расположен Дмитров, объясняли таким образом: великая княгиня, приезжавшая на место города Дмитрова с князем Всеволодом, будто бы оступилась, вылезая из повозки, и закричала: «Я хрома».
Большое значение имеет изучение разговорного и книжного языка. Всякий язык содержит много заимствований, как древних, так и новых. Эти заимствования из других языков далеко не случайны. Слова русского церковного обихода — в основном греческого происхождения: епископ, игумен, евангелие и т. д. Наоборот, многие названия одежды и предметов домашнего обихода взяты с востока: деньга, алтын, башмак, зипун, атлас. Корни этих слов можно найти в персидском и татарском языках. Эти заимствования с востока указывают на торговые связи Руси с восточными странами.
В XVIII в. в русском языке появляются различного рода заимствования из голландского и немецкого. Такие слова, как квартирмейстер, рапорт, появляются в нашем языке со времен Петра I. В XVIII и XIX вв. в русский язык делаются большие заимствования из французского языка.
Устные источники
Устная словесность (устный рассказ, былины, песни, пословицы и т. д.), существующая у всех народов, является древнейшей формой передачи исторических сведений. При устной
передаче отдельные подробности погибают или искажаются, так как лишь сравнительно небольшие памятники могут быть запоминаемы наизусть. Однако у людей неграмотных или малограмотных память лучше, чем у людей, читающих книги. Привычка к записи уменьшает способность к механическому запоминанию. На севере Руси неграмотные певцы былин, по свидетельству Рыбникова и Гильфердинга, сохраняли в своей памяти не сотни, а тысячи стихов. То же самое известно о народных певцах Казахстана, Закавказья (например, об ашугах Азербайджана) и др. Песни нередко дополняются самими певцами и, таким образом, возникают новые варианты. Записанная устная передача сохраняет черты времени ее записи. Таковы, например, былины Кирши Данилова, записанные в XVIII в.: по ним можно судить, как в XVIII в. пелись былины, но нельзя представить себе первоначальный их вид. Былины, записанные в XVII в., по своему характеру и песенному складу сильно отличаются от былин, записанных в XIX в.
Еще ближе к нашему времени исторические песни. Таковы песни об Иване Грозном и взятии Казани, о Гришке Отрепьеве, Степане Разине, Петре I и т. д. Песни нередко были настоящими памфлетами. В царской России некоторые народные песни подвергались преследованиям (так, например, при Петре I была запрещена песня о насильственном пострижении его первой жены Евдокии Лопухиной).
Устная словесность проделала очень длинную эволюцию, сохраняя свои основные мотивы. Первоначально она была достоянием всех общественных групп. Позже у аристократии развилась своя литература, а устная словесность сделалась народным достоянием. Благодаря ей народ сохранял лучшие свои воспоминания.
чи» (М. 1848) читаем такие пословицы о царе и царской службе: «царевы слуги не жалеют ноги», «жалует царь, да не милует псарь», «царю служить, о домах не тужить» и т. д. Эти пословицы рисуют нам невысокое мнение о царской службе в народе.
Письменные источники
Письменные источники, рукописные и печатные, являются фундаментом исторических исследований. Там, где они отсутствуют, историк бродит в потемках, и на страницах исторических изданий появляются пробелы, трудно восполняемые изучением всех других видов исторических источников.
Среди рукописных памятников различают подлинники и копии. Количество подлинников для древнейших времен очень невелико. Так, из древнейших русских актов XII в. только один дошел до нас в подлиннике — грамота великого князя Мстислава и его сына Всеволода Новгородскому Юрьеву монастырю (около 1130 г.). Большинство древнейших письменных источников сохранилось в позднейших копиях. Древнейший список Начальной летописи относится только к XIV в., тогда как ее текст был составлен не позднее XII в. Наиболее близки к подлинникам древние копии, но и позднейшая копия в иных случаях может лучше сохранить древний текст. Содержание того или иного памятника (его редакция) не всегда зависит от древности списка, в котором этот текст дошел. Некоторые: списки Русской Правды XVI в. сохранили лучший текст, чем списки XV в. Многие памятники X—XII вв. дошли до нас в очень поздних копиях или списках. «Слово о полку Игореве» стало известно в списке XV—XVI вв., хотя сам текст «Слова» написан в XII в. Наоборот, некоторые позднейшие памятники XIII в. дошли до нас в очень древних списках (например, послание митрополита Кирилла конца XIII в.).
К письменным памятникам относятся также многочисленные печатные издания. Официальной датой выхода первой русской печатной книги является 1 марта 1564 г., когда вышла первая книга Московской типографии, имеющая выходной лист с указанием года напечатания; известны и более ранние московские издания, не имеющие, однако, выходных листов.
Виды письменных источников могут быть разделены на две большие группы: памятники литературного и памятники актового характера. К первой группе относятся летописи, хроники, хронографы, жития, мемуары, памфлеты и т. д. Ко второй группе принадлежат все грамоты или акты в широком смысле этого слова, законодательные памятники, письма, юридические документы и т. д.
К письменным источникам относятся также надписи на предметах или памятники эпиграфического характера.
стороннего изучения источников являются знаменитые работы А. А. Шахматова. Покойный русский ученый достиг больших результатов только благодаря тому, что он, кроме письменных источников, глубоко изучил показания устной словесности, лингвистические и даже археологические памятники.
Каждый из перечисленных видов исторических источников требует к себе особого подхода. Но для историка особую важность имеют источники письменные. Поэтому весь дальнейший курс будет рассматривать в основном источники письменного характера, имея в виду, что источники вещественные, этнографические и лингвистические, как и устная словесность, должны быть освещены в особых сочинениях, написанных специалистами указанных дисциплин.
Изложение расположено в хронологической последовательности, так как «решающим условием прочного усвоения учащимися курса истории является соблюдение историко-хронологической последовательности в изложении исторических событий. » (Постановление СНК и ЦК ВКП(б) от 16 мая 1934 г.).