lipka fm кто такая
Галерея: жизнь в Северной Корее глазами фотографа Кати Липки
Главный редактор RB.RU
Дизайнер и фотограф Катя Липка побывала в Северной Корее. По просьбе Rusbase Катя рассказала о стране и, конечно, поделилась фотографиями из путешествия.
Меня зовут Катя. Я дизайнер интерьера, мама троих, путешественник на всю голову и немного фотограф. В Северную Корею решила поехать, потому что «а почему бы и нет» 🙂 Что из этого вышло — смотрите в моем небольшом репортаже.
О Северной Корее. Отношение к туристам
Северокорейцам строго запрещено контактировать с иностранцами, поэтому они всегда стараются отойти или отвернуться. Но потом с неподдельным интересом долго смотрят вслед. Дети обычно просто сразу убегают в ужасе. Но если всё же удалось всучить им жвачку или «Киндер Сюрприз», могут расплакаться от счастья.
Заметна колоссальная эмоциональная скованность. За всё пребывание в Корее мне лишь единожды удалось увидеть пару — мужчину и женщину, которые шли, держась за руки. Даже невозможно представить, чтобы корейцы, к примеру, целовались в щеку при встрече.
В них не очень разрешают заходить, за исключением образцово-показательных (как на фото). Но через витрины, в принципе, кое-что можно разглядеть.
Обычно в магазине большое количество лимонада в стеклянных бутылках, тут же стоят различные тазы, ведра и веники, резиновые сапоги также пользуются большой популярностью. Продукты питания корейцы покупают исключительно на рынках, но туда иностранцам вход строго воспрещен.
Буханка хлеба в Пхеньяне стоит 500 корейских вон — это приблизительно 4 рубля. При этом кофе в гостинице иностранному туристу продают, в пересчете, за 500 рублей.
Рабочая неделя тут шестидневная (с понедельника по субботу). Но, поскольку сейчас в Северной Корее проходит 200-дневная «кампания преданности» руководству страны, воскресенье — тоже рабочий день. Поэтому, начиная с семи утра, люди с молотками, серпами, лопатами и прочими инструментами выдвигаются колоннами в поля.
Основная же цель 200-дневной битвы — это решение проблемы острой нехватки электроэнергии в стране. Как нам с гордостью сообщили гиды, на данный момент тут строятся две гидроэлектростанции. И действительно, не раз приходилось замечать, что, как только туристы выходят из помещения на улицу, свет за ними сразу же выключают (в музеях, в кафе и даже в гостиницах).
Средняя зарплата северокорейца — около 30-40 долларов в месяц. Но, «когда в стране неблагоприятная ситуация», зарплату могут выдать вещами или продуктами. Например, в конце сентября почти все женщины передвигались по Пхеньяну с одинаковыми зелеными тазами.
Путешествие в Северную Корею: элита на «Лексусах», суп из собаки и валютный ресторан для генералов
Что из себя представляет жизнь в «идеальной стране» — Северной Корее? Какими байками «кормят» туристов гиды из местного аналога КГБ? Как шикует местная элита и чем приходится довольствоваться остальному населению? Есть ли у местных жителей развлечения, кроме просмотра телепрограмм о заводах и советских фильмов? Зачем корейцы едят собак и почему не пускают на свои продуктовые рынки иностранцев? «Реальное время» побеседовало с фотографом из Санкт-Петербурга Екатериной Липкой, которая рассказала нам о двух неделях, проведенных в самой закрытой стране мира.
Гиды из местного аналога КГБ, поклонение вождю и иллюзия благополучия
— Екатерина, в вашем Instagram можно увидеть множество фотографий из разных точек мира — это как-то связано с вашей работой или вы просто путешествуете для души? И что вас привело в Северную Корею?
— Нет, с работой это не связано — я путешествую просто для удовольствия, даже в случае с Северной Кореей. На самом деле попасть туда было довольно просто, достаточно пройти стандартную процедуру: вы покупаете тур (в Москве есть порядка трех-четырех агентств, которые работают непосредственно с посольством Кореи), а затем подаете документы на визу под конкретные даты. Проходит буквально неделя и вам ее автоматом дают (ну, нам по крайней мере ее дали автоматом, без собеседований). Но самостоятельно туда поехать нельзя: только с туром, со своей спортивной командой или по приглашению.
— Вам пришлось путешествовать по Северной Корее в окружении толпы туристов или были только вы и гиды?
— Мы были втроем (у нас был индивидуальный тур), плюс, с нами были двое сопровождающих из местного аналога КГБ — они должны сопровождать любую туристическую группу, даже из одного человека. Эти товарищи представляются гидами, ходят в штатском и скрывают, что они из этой организации. То, что они не просто гиды нам стало ясно уже ближе к концу поездки.
Они каждый вечер писали отчеты: что мы делали, кто и что говорил и так далее. Естественно, они в некоторой степени ограничивают вас во время пребывания там и стараются показывать вам только то, что красиво. Если ты пытаешься зайти куда-то за пределы туристической зоны… Зайти, конечно, можно, но фотографировать они вам запретят. Кстати, официально разрешено снимать все, кроме военных, полиции и того, что дружелюбно и с улыбкой. Допустим, мы говорим, что хотим пойти на вокзал. Они вам ответят: «Да-да-да. Только давайте погуляем пока. Ой, уже поздно, нам бы на ужин успеть. ». В общем, стараются всеми возможными способами вас не вести туда, куда не следовало бы. Но если мы настаиваем и все-таки отправляемся туда, куда хотели, то они начинают пристально следить за фотоаппаратами, чтобы мы ничего не снимали.
— У вас в Instagram есть фото женщины в полицейской форме — вам можно было ее фотографировать?
— Да, это была регулировщица — ее снимать можно. За это ничего не будет.
— То есть, «запретных» снимков у вас нет? Вообще, когда вы делали фотографии, у вас не было страха, что вы по случайности можете загреметь на каторгу, как тот американец, который снял со стены пропагандистский плакат? Я после этой истории лишний вздох бы там боялась сделать.
— Они нам сами рассказывали о том, что у них есть очень серьезный закон, согласно которому любое изображение вождя, будь то газета или плакат, нельзя мять, а если ты его сворачиваешь в трубочку, то за это чуть ли не смертная казнь. У них очень щепетильное отношение к вождям, и если ты бумажку помял, сорвал, то это считается надругательством. А страха совершенно не было.
У меня, кстати, сложилось впечатление, что там в принципе нет преступности. Вообще, когда ты идешь по улице, местное население от тебя шарахается или разбегается в стороны. На контакт люди в Пхеньяне не идут, но в тех местах, где туристов обычно не бывает и где, видимо, люди не знают о том, что по закону им нельзя общаться с иностранцами, местные очень контактные. Естественно, только до тех пор, пока не подойдет гид.
Северокорейская элита, ходьба строем и телепрограммы о заводах вместо сериалов
— Хотелось бы попросить вас рассказать о людях, которые там живут: добрые ли они, гостеприимные ли, как отдыхают и есть ли у них развлечения?
— Люди очень похожи на советских, они эмоционально совершенно холодные, зашуганные, испуганные. За две недели пребывания там я видела только один раз, как люди шли по улице, держась за руки — это были мама с сыном. Никаких рукопожатий или поцелуев в щеку при встрече — они не дотрагиваются друг до друга. Это сразу бросается в глаза. И когда ты подходишь к кому-нибудь в магазине или неважно где, улыбаешься человеку, то он впадает в ступор и не знает как себя вести. Напоминает в некоторой степени советский образец поведения.
Что касается развлечений, то по телевизору у них показывают передачи, допустим про какой-нибудь завод, про то, как там хорошо налажено производство стирального порошка, и что они самые лучшие. Еще у них популярны концерты, типа нашего «Голубого огонька»: постоянно транслируют, как они с хором поют или с оркестром, исполняют танцы национальные, в народных костюмах. В плане сериалов: не видела по телевизору ни одного, честно говоря. Но они все знают наши советские фильмы — им их часто показывают.
Мы случайно попали на одно очень интересное мероприятие: мы пошли гулять в парк, было, по-моему, воскресенье, и там гулял народ. Там устроили какие-то дискотеки, танцы, в тот день все были немножко навеселе и все с нами обнимались, танцевали совершенно добродушно — мы для них были, как НЛО.
— А с какими слоями общества вам удалось соприкоснуться? Как там живет элита: как одевается, на чем рассекает по Пхеньяну?
— Мы действительно наблюдали местную элиту: достаточно много ее представителей ездит по Пхеньяну на «Лексусах». Мы ходили в Пхеньяне в японский ресторан, валютный и были там единственными не корейцами: в основном там сидели мужчины в военной форме и их жены. Женщины, кстати, достаточно современно одеты, на европейский лад, но, конечно, образца конца 90-х — вышитые розы, стразы и так далее. Но это не роба, как у остальных. У элиты еще есть сумки, какая-то обувь нормального вида. Все остальное население ходит в одинаковых резиновых кедах.
— Приходилось ли вам видеть нищих, бездомных на улицах?
— Грубо говоря, все, что за пределами Пхеньяна — все нищета. Но совсем бомжей я не видела. Вообще, если исключить грязные волосы и прочие атрибуты бездомных, то они, в общем-то, практически все бомжеватого вида, просто чистые. Смотришь на человека и видишь, что у него есть только одна-единственная темно-синяя роба, потому что она уже вся выцвела от многочисленных стирок.
— А действительно ли для них очередь — это образ жизни? Я, к примеру, неоднократно читала о том, что в Северной Корее возникают километровые очереди на общественный транспорт.
— Вообще, общественный транспорт есть только в Пхеньяне, а в остальных местах мы его не видели — люди там пешком ходят. Очереди я бы не сказала, что прямо огромные, но на остановках (остановки такие же, как в России) все забито и еще рядом люди обычно стоят. Строем никто не ходит (смеется).
Кстати, как раз тогда, когда мы были в Северной Корее, у них проходила 200-дневная «кампания преданности» вождю — воскресенье тоже сделали рабочим днем, и людей отправляли в поля. Вот туда они, конечно, строем ходили: кто с серпом, кто еще с каким-нибудь орудием труда.
Суп из собаки, странные корейские сладости и «пьющий» Пхеньян
— Когда вы туда приехали, какое впечатление на вас произвел Пхеньян? Судя по фотографиям в вашем Instagram, там все довольно серо, местами раздолбано и бедно.
— Знаете, что сразу бросилось в глаза в Пхеньяне? Там безумно чисто, вообще ни одной бумажки, ни одного фантика на улице. Дома у них все панельные — самый дешевый вариант. В принципе, все достаточно ухоженно, чисто, но очень бедно. Есть и красивые места — всякие монументы, культурные центры. Выглядит симпатично, но сделано из дешевых материалов. В целом, по сравнению с каким-то другими азиатскими городами, очень даже ничего.
— Действительно ли в Пхеньяне есть дома-миражи (муляжи на центральных улицах, где никто не живет) и магазины с изображениями товаров вместо реальных витрин?
— Я такого не видела, если честно.
— А что можно приобрести в местных магазинах?
— В магазинах для местных продается всего по чуть-чуть. В основном это тазики, кеды резиновые, лимонад (нечто похожее на «Дюшес»), что-то типа кукурузных хлопьев с какими-то невозможными вкусами, местные сладости со вкусом жуткого перца или кимчи. Все остальное покупается на рынке, но иностранцев туда не пускают категорически. Даже те иностранцы, которые там живут, на рынок отправляют своих корейских подчиненных. Я думаю, что там просто грязно. Но цены на рынке вообще копеечные.
— Раз уж мы заговорили о еде: как вам национальная кухня? Пришлась подуше?
— Лично мне не очень. В основном это только кимчи и различные его вариации. Местные обычно заготавливают кимчи на неделю и едят рис. Самое дешевое из мясного — это утка с ужасным жиром, а точнее жир с уткой. Еще они едят собаку два раза в год на какие-то праздники (если не ошибаюсь, чтобы урожай и погода были хорошими).
— Вас угостили собачкой?
— Мы, да, попробовали суп из собаки. У них для этого специальные, какие-то дикие собаки используются. На улицах, кстати, за все время пребывания в Пхеньяне, я ни одной собаки или кошки не видела (смеется). Мясо, в принципе, вкусное, похожее на говядину очень мягкую, но достаточно жирное.
— А правдивы ли слухи про алкоголизацию местного населения? И как вообще у них обстоят дела с доступом к алкоголю?
— Вообще, пока я там была, в городе, средь бела дня, я ни одного пьяного не видела, но говорят, что люди там в принципе пьют. У них есть местное пиво очень вкусное, «органическое», и есть местная водка, которая не такая крепкая, как наша, но пить ее невозможно — это что-то ужасное. А в гостинице продают все — и виски, и все, что хотите, но цены будут примерно в полтора-два раза выше, чем мы привыкли. Мы, кстати, когда летели туда из Владивостока, видели, как корейцы закупали алкоголь ящиками.
Перебои в подаче электричества, ограниченный интернет и аполитичные корейцы
— Пока вы жили в Пхеньяне, сталкивались ли вы с перебоями в подаче электричества?
— Знаете, никто из местных мне не подтвердил это, но все же складывается впечатление, что там действует запрет на включение света после определенного времени суток. В районе 11—12 часов вечера вообще весь свет выключается и на улицах, и в домах. И, как я поняла, у них есть закон, согласно которому, ты, находясь в своей квартире, имеешь право включать свет только в одной комнате (прямо видно, что в домах по одной лампочке на квартиру горит, причем тускло-тускло).
Мы сами от перебоев электричества не страдали, но, когда мы откуда-то уходили, то после нас свет выключали во всем здании: к примеру, мы выходим из музея, и во всем музее выключают свет. Мы точно также ходили в СПА с грязевыми ваннами: когда мы пришли, там было темно, и после нашего ухода свет сразу же выключили.
— А как в Северной Корее обстоят дела со связью (интернет, телефония)?
— Скажу сразу, телефоны там есть абсолютно у всех и даже у деревенских жителей. Они пользуются местным гаджетом на базе Android, естественно немного переделанным. Интернет у них тоже есть, но он открывает доступ к порядка 12 сайтам, среди которых энциклопедия, газета «Труд» и какой-то местный сайт. Вся «верхушка» и наиболее продвинутые корейцы (которых единицы) прекрасно знают, как пользоваться интернетом. Обычные люди каким-то местными мессенджерами пользуются, но, когда мы пытались им что-то объяснить про соцсети, они вообще не понимали, о чем мы говорим.
А что касается связи, то турист там может купить сим-карту, с помощью которой можно звонить из Кореи куда-нибудь, но на корейский номер ты по ней звонить не можешь, хотя они тебе звонить могут.
— Пообщавшись с местными жителями, вы смогли понять, каково их отношение к России и россиянам?
— Никакой агрессии по отношению к нам, как к россиянам не было. Если гида нет, то они улыбаются, им интересно, они хотят подойти, пообщаться. Знаете, они нам сказали, что у них в стране есть такое правило: не бывает плохих стран и плохих людей, а бывают плохие правители. К американцам, кстати, они относятся хорошо, но правление этой страны для них плохое и злое.
— То есть, антиамериканские настроения высоки?
— Вообще, я думаю, что 99% населения не знают, кто такой Дональд Трамп. Там совершенно не политизированные люди.
— Не доводилось ли вам слышать о концлагерях, где содержат политзаключенных?
— Нет, ничего такого не было. Единственное, что удалось узнать на эту тему: за пару месяцев до нашего приезда бывшая «правая рука» Ким Чен Ына исчез, и все поговаривали, что насовсем. Еще был случай, когда на одном из партийных съездов, участник встречи уснул и его казнили после этого. Вот о таких вещах все в Северной Корее знают — это сразу идет в массы.
Люди, конечно, все запуганные, и это видно. Причем, городские не столько запуганные, сколько люди из сельской местности.
— Екатерина, с какими ощущениями вы покидали страну? Хотите ли вернуться туда?
— Я бы вернулась, честно. Я хочу съездить туда зимой: мне кажется, в это время года там совсем лютый ад.
Мы покидали страну с каким-то мерзким ощущением наигранности, которая под конец уже начала раздражать. Дело в том, что гиды постоянно пытаются все приукрасить и наврать вам. Когда мы в конце задавали какие-то вопросы, наш гид, улыбаясь, нам отвечала: «Подождите, я еще не придумала ответ на этот вопрос». Она рассказывала такие вещи, что у них зарплата 500 евро и так далее. Этот «диснейленд» под конец очень сильно начинает раздражать.
Но говорят, что если ты туда приезжаешь во второй, третий и последующие разы, то они уже немного по-другому себя ведут— нет такой показухи, и они больше вам разрешают. А пока, что не спроси, любой ответ отдает идиотизмом. Они, к примеру, пытаются рассказать, что у них у всех есть компьютеры, что у них все хорошо. Понятно, что им надо это говорить, но под конец это начинает сильно надоедать.
Блогеры пытаются выяснить, куда пропал Влад А4
Популярные YouTube-блогеры серьезно озадачились внезапным исчезновением блогера Влада А4. Некоторые из них выдвинули вероятные версии того, куда пропал любимец миллионов детей и подростков.
Так, блогер «ДИРЕКТОР ЮТУБА» предположил, что Влад мог куда-то уехать, потому что никто с ним не может связаться. Кроме того, он не исключил версию, что известного ютубера похитили и теперь требуют 10 миллионов долларов в качестве выкупа.
«Возможно, Влад просто создал другой канал и будет его раскручивать», — добавил блогер.
Ютубер marazm заметил, что А4 заходит в свои социальные сети, однако подписчиков ни о чем не уведомляет.
«Можно предположить, что он мог заболеть или с ним случилось что-то серьезное, например, ногу сломал. Хотя у него такая тяга к деньгам, что его и это бы не остановило. Поэтому если бы с ним случилось что-то серьезное, то он так или иначе рассказал бы об этом своим подписчикам», — отметил блогер.
По его словам, Влад А4 мог уехать отдыхать, хотя эту версию он назвал странной, потому что никаких фотографий или постов об отдыхе у него в соцсетях нет.
Ранее блогер Наталья Гасанханова призвала не хайпиться на исчезновении Влада А4.
Напомним, Владислав Бумага из Минска, известный как Влад А4, прославился благодаря каналу на ютубе, за которым следят 34,7 миллиона подписчиков, где он публикует ориентированный на детей контент. Последние восемь роликов вышли на канале без участия блогера, а сам он давно не выкладывал посты в социальных сетях. Молчание ютубера сильно озаботило поклонников.
После того как Влад Бумага перестал появляться в роликах на ютуб-канале, оставив вместо себя Глента и Кобякова, блогеры устроили мини-расследование и выдвинули ряд версий, что могло с ним произойти.
«Я перескочил из банка в интернет»
Основатель студии «Липка и друзья» о том, как он стал веб-дизайнером и почему не берет на работу людей, неспособных работать из дома
Forbes продолжает публиковать интервью с известными российскими интернет-предпринимателями и специалистами. На этот раз о том, зачем нужен веб-дизайн, сколько стоит разработать концепцию сайта и как компания Apple поменяла отношение людей к дизайну, рассказывает руководитель студии «Липка и друзья» Владимир Липка. Полную аудиоверсию интервью можно послушать на сайте программы «Рунетология»
Максим Спиридонов: О том, что такое веб-дизайн сегодня, какую эволюцию прошла отрасль с момента появления, как строится бизнес вокруг создания сайта, мы поговорим с одним из ветеранов рунета, известным дизайнером, руководителем студии «Липка и друзья» Владимиром Липкой. Но не только. В процессе разговора к нам присоединятся Герман Клименко (Liveinternet), Кирилл Готовцев (РА «Маньяко»), Максим Мошков (Lib.ru), Алексей Басов (Mail.ru Group).
Владеть студией веб-дизайна сегодня — прибыльное занятие?
Владимир Липка : Это зависит от того, какой студией владеть. Наверняка есть масса убыточных студий. Благодаря своей студии, когда она была еще маленькой, я обзавелся четырехкомнатной квартирой в Москве.
— За годы, которые находишься в этой профессии, ты заметил серьезные изменения в том, как живет отрасль?
— Да, заметил. Самое серьезное изменение было тогда, когда продукты Apple стали активно продвигаться на рынок. В идеологии Apple огромный упор делается на дизайн. Именно тогда люди, которые были далеки от таких понятий, как веб-дизайн, поняли, что дизайн может многое сдвинуть в мозгах людей. Люди поняли, что дизайн — важная часть бизнеса.
— Почему ты пошел в дизайн? Ведь по образованию ты инженер-экономист с опытом работы аудитором в банке.
— В середине 1990-х годов я учился в Молдавской экономической академии, и на четвертом курсе мне предложили поработать в банке. В 1994 году это было чем-то вроде выигрыша в лотерею. Я воспользовался этой возможностью и нисколько об этом не жалею. В то же время я понял, что по большому счету я не банковский человек. Банк — это очень жесткая иерархическая структура, там нет места лишним фантазиям. В какой-то момент такая жизнь меня перестала устраивать, и я ушел. Интернет к этому времени стал уже более-менее массовым, и я перескочил из банка в интернет.
— В интернете ты сразу же занялся созданием сайтов?
— Первое, что я сделал, — свою собственную страничку. Это был тихий ужас. Потом я начал делать сайты друзьям и знакомым. У меня есть сайт из тех первых, он до сих пор висит в онлайне — это сайт моего друга-музыканта Андрея Заноги — raketobil.ru. За него мне даже сейчас не стыдно.
— А в какой момент ты перестал быть фрилансером и создал свою веб-студию?
— Это произошло в 2001-2002 годах. Стало больше работы, но главное даже не это. Важнее было отношение. В своей эволюции любой профессионал сталкивается с тем, что ему какую-то работу уже делать неинтересно, потому что он все уже изучил. У меня так произошло с программированием и версткой. Я предпочел эти сферы отдать своим друзьям-коллегам для того, чтобы они делали это хорошо.
— На сегодняшний день сколько у тебя друзей-коллег, которые работают в студии?
— Около 20. Для того чтобы точно сказать, нужно открыть платежную ведомость.
— У вас нет офиса, вы работаете удаленно?
— Исключительно удаленно. Год назад я задумывался о том, чтобы организовать офис, но потом передумал, потому что лично мне не очень комфортно работать вне дома, вне своего уютного пространства. И поскольку я живу в Москве, тратить минимум два часа в день на дорогу мне жалко. Я делал попытку начать работать в офисе, а потом понял, что это значит поломать себя, жить не так, как нравится.
— У многих предпринимателей есть проблемы с дисциплиной удаленных сотрудников. Сложно систематически работать в том же месте, где живешь, и поэтому психологи предлагают географически разделять эти две зоны.
— Я постоянно слышу эти возражения, но, во-первых, у меня есть специальный бункер — отдельная комната с отдельным санузлом, с двойными дверями, в которой я работаю, где я не мешаю родным, где я могу сидеть ночами, если это нужно. Это отдельное пространство, которое ассоциируется с работой. Выходя из него, я оказываюсь дома, где мы с семьей можем отдыхать. Для себя я сделал вывод, что все люди делятся на две категории: те, кому нравится работать в офисе, и те, кому не нравится. Когда я нанимаю новых людей, я сразу спрашиваю, умеют ли они работать дома. Если человек мнется и говорит, что он любит работать в офисе, что ему нравится болтать с коллегами, то, скорее всего, у нас ничего не получится, потому что такого человека надо будет принуждать к дисциплине.
— Как, на твой взгляд, эволюционировал дизайн за последние десять лет?
— Если говорить о веб-дизайне, то 10 лет назад это было все непонятно, мутно и молодо. Понятие «дизайн» зачастую не отделялось от понятия «сайт». Если ты помнишь, раньше были веб-мастера — люди, которые делали все, в том числе программирование, верстку и дизайн.
— Потом стало важно, чтобы было красиво.
Чтобы было красиво и удобно. Третий этап — когда потребитель уже не знает, чего хотеть, и когда ему предлагают что-то новое, о чем он раньше не догадывался. Опять же можно привести пример Apple. Apple предложил нечто такое, о чем пользователи его не просили. Он предложил и, можно сказать, навязал, например, работу с тачскринами. В дизайне мы сейчас находимся во второй фазе. Потребитель знает, чего ему хочется.
— Я бы предложил сделать короткую выжимку твоих слов. Первый этап — наличие сайта, второй этап — чтобы он был красивым, третий этап — красивым и удобным, а четвертый — когда не просто удовлетворяешь, а предвосхищаешь ожидания потребителей.
— Да, наверное, это так. Мне хочется, чтобы мы научились не удовлетворять, а делать что-то новое. Самая интересная область в работе — это придумывание чего-то, чего никто не ожидает. Я не знаю, получается ли это делать у нас, но именно это пограничное состояние мне интересно.
— Сколько проектов находится в работе обычно? Как часто вы выпускаете большие заметные проекты?
— В работе у нас обычно два-три крупных проекта и около 15 средних проектов в год. У нас есть постоянный проект «Финам» и периодически появляются другие. Сейчас у нас есть крупный ритейлер, одно крупное издание, договоренности с федеральной компанией. Это всё масштабные проекты, которые длятся годами.
— При этом вы не ведете прямого маркетинга. Почему?
— Я считаю, что маркетинг — это зло. Когда я понял, что мне нужен помощник, который будет заниматься развитием студии, я нашел замечательную девушку — Катю Логвинову. Я ей сразу запретил заниматься тем, чем обычно занимаются маркетологи, — пиаром по шаблону. Если мы хотим, чтобы о студии узнали, то это должна быть деятельность, связанная со студией. Например, в этом году наша студия была информационным спонсором конференции РИФ и Недели российского интернета (RIW 2011). Мы рисовали для них комиксы, которые потом были показаны на сайте, были напечатаны в буклетиках. Это и нам приятно делать, потому что мы развлекаемся и юморим, и им приятно это читать, и публика нас узнает.
— Сейчас к нашему разговору по Skype присоединяется основатель и руководитель Liveinternet Герман Клименко. Вопрос задает Владимир Липка.
Владимир Липка : Герман, скажи, что для тебя важнее — дизайн или идея?
Герман Клименко : Конечно, идея. Если надо упаковать и продать, то дизайн важен, а если заниматься хорошим бизнесом, то вначале надо что-то придумать, а только потом упаковывать. У тебя крайне правильно поставлен вопрос. Ответ всегда таков: нет ни юзабилити, ни дизайна, есть только цена товара. Многие люди под влиянием юзабилити и дизайна теряют время и деньги.
Максим Спиридонов : Ты сам согласен с такой точкой зрения? Если не согласен, то в чем?
Владимир Липка : Когда я Геру предупреждал, что задам ему такой вопрос, он сказал, что, когда ответит, весь мой бизнес полетит к чертям собачьим. Гера говорит, что дизайн — это по большому счету фигня, главное — было бы что продавать. Как ни странно, я с ним соглашусь. Мне очень не нравится, когда приходят потенциальные заказчики и видно, что у них нет товара и толкового предложения, но они пытаются неким волшебством, которое они хотят заказать в студии веб-дизайна, сделать их средненький товар прекрасным и заставить людей покупать его. С Германом я полностью согласен, хотя его ответ неутешителен для дизайнера. Он показывает место дизайнера на одной из полочек и не более чем.
— Никто не говорит, что дизайн не имеет принципиального значения. Мы говорим о том, что если не будет хорошего продукта, то никакой дизайн не спасет.
— Несомненно. Давай послушаем следующего гостя программы. К нам по Skype подключается Кирилл Готовцев, руководитель рекламного агентства «Маньяко». Вопрос задает Владимир Липка.
Владимир Липка : Кирилл, что в работе важнее — дизайн или репутация?
Кирилл Готовцев : Все эти вещи не разделены. Дизайнер не может быть хорошим дизайнером без репутации. Заказчик либо вынимает у тебя мозг и говорит, что хочет зелененькую собачку и что дает тебе деньги, поэтому хочет за эти деньги получить зелененькую собачку с фиолетовыми глазками и розовым носиком. Ничего ты с этим не сделаешь! Если у тебя есть репутация, то ты можешь сказать: «Дорогой мой друг! С кем ты сейчас разговариваешь? Ты знаешь, кто я? Слушай, как говорят гении! Я сказал, что собачка будет фиолетовая, а носик у нее будет зелененький».
Максим Спиридонов : Ответ в духе Кирилла Готовцева ( смеется ).
Владимир Липка : Когда я спрашивал про репутацию, я не думал, что он так развернет ответ. Действительно, репутация — это инструмент, которым дизайнер вынужден постоянно пользоваться. Я вынужден им пользоваться очень часто. Клиенты, с которыми я работаю, знают, что можно сказать — интерфейс не выполняет бизнес-требования, не поддерживает нужную бизнес-логику, потребители чего-то не находят, чего-то не понимают. Такие требования принимаются во внимание, а требование «хочу зелененькую собачку» игнорируется.
— Насколько серьезную роль играет репутация твоей компании? Если бы ты сегодня был начинающей студией, тебе было бы намного тяжелее?
— Репутация — это единственное, что у нас есть. Есть еще набор компетенций, но это вторично.
— Хорошо. Следующий участник программы, который подключается к нам по Skype, — создатель старейшей библиотеки рунета Lib.ru Максим Мошков. Вопрос задает Владимир Липка.
Владимир Липка : Макс, что, по-твоему, важнее — дизайн или контент?
Максим Мошков : Ко мне в библиотеку люди приходят за книжками, и им совершенно наплевать, какого цвета книжные полки. Каким бы ни был дизайн, книжки от этого не изменятся, поэтому у меня на сайте нет дизайна и не будет.
Максим Спиридонов : Категорично заявление Максима Мошкова.
Владимир Липка : Да. Это пример той самой старой гвардии, которой достаточно, чтобы автомобиль ездил. Лично Максу не надо, чтобы в автомобиле был подогрев сидений. Ему главное, чтобы было на чем сидеть. Современным пользователям, кроме жестких функциональных требований, мы предлагаем и дизайн. Я думаю, что подход Максима через некоторое время станет абсолютным анахронизмом.
— Все-таки мысль о важности дизайна завоевывает умы масс.
— Дело даже не в дизайне, а в том, что дизайн подразумевает несколько разных областей. Почему-то их иногда противопоставляют друг другу, иногда отделяют. Дизайн — это в первую очередь удобство пользования. В это понятие входит и юзабилити, и оформление. Почему-то очень часто эти понятия разделяют. Я не могу себе представить, как можно дизайн того же автомобиля делать отдельно от юзабилити.
— Я понял тебя. Четвертый участник нашей импровизированной Skype-конференции — вице-президент Mail.ru Group Алексей Басов. Вопрос задает Владимир Липка.
Владимир Липка: Леша, скажи, что для тебя важнее — дизайн или технологии?
Алексей Басов : Я думаю, что интернетовский бизнес представляет собой сложную комбинацию большого количества элементов: дизайна, технологий, команды, момента выхода на рынок, востребованности продукта в текущий момент, то есть модности, трендовости и многого другого. Задача предпринимателя заключается в том, чтобы грамотно и гармонично их соединить.
Владимир Липка : Леша подвел правильный итог. Дизайн — это лишь одно из слагаемых успеха. Я так к этому и отношусь. Дизайн не может быть локомотивом чего-то, он должен быть одним из колес. Если одного колеса у машины не будет, она не поедет. Сказать, что только от этого колеса зависит успех, тоже неправильно. Нужно все в комплексе.
Максим Спиридонов : Попытаемся суммировать все вышесказанное. Как выглядит хороший, состоявшийся, выполняющий свои задачи сайт? Какими качествами он должен обладать? Может, ты назовешь конкретные сайты?
— Я не знаю, как выглядит хороший сайт. Хорошими могут быть разные сайты. Ya.ru — хороший сайт. Это одна поисковая строка, которой я пользуюсь каждый день, много раз. С другой стороны, хорошим сайтом, наверное, является какой-нибудь игровой сайт, увешанный графикой. Они настолько разные, что я не могу как-то подвести под ними общую черту. Каждый из них выполняет свою функцию удобно и приятно. Сайт, который выполняет функции удобно и приятно, — сайт с хорошим дизайном.
— Я понял тебя. Сейчас задам вопрос, который приводит в бешенство любого руководителя студии. Сколько стоит сайт? Сколько стоит средний проект в студии верхнего эшелона? Что ты скажешь заказчику, который все еще рассчитывает получить хорошую работу за 30 000-50 000 рублей?
— Мне очень сложно понять заказчиков, которые оперируют такими бюджетами. Я с ними не знаком. Называть цену среднего сайта просто нереально, потому что в нашей студии нет среднего сайта, мы не делаем 1000 сайтов в год, по которым можно взять статистику и усреднить. Когда нам звонят с таким вопросом, нам нужно что-то ответить. Мы можем назвать только цену вхождения, то есть минимальный порог, ниже которого мы не беремся за работу. Этот порог не секретный. Разработка фирменного стиля — минимум 300 000 рублей, разработка дизайна и концепции сайта – от 600 000, разработка сайта – от 1 млн. Если заказчик психологически не готов к таким суммам, то мы сразу говорим «до свидания».
— Много заказчиков отваливается на этом этапе?
— Практически все. Если говорить, что на почтовый ящик студии приходят две заявки в сутки, то реально в работу берется несколько в год. Самые вменяемые клиенты приходят по проверенным каналам.
— Нижние пороги соответствуют тому, что есть в среднем по отрасли у топ-студий?
— Я специально попросил свою помощницу обзвонить известные студии, узнать, какие у них пороги входа. У одних создание сайта стоит 700 000-800 000 рублей, у других 500 000, но в среднем такие цифры.
— Теперь несколько вопросов от слушателей программы, которые они оставили в комментариях на моем блоге, а также аккаунтах «Рунетологии» на Facebook и в Twitter. «Назовите несколько методик и правил прототипирования интерфейсов».
— Главное для меня в процессе прототипирования — жесткая поддержка бизнес-логики. Я в прототипе должен увидеть, как будущий посетитель проходит по определенным сценариям. Дело в том, что хороший прототип — это очень хороший сценарий поведения пользователя на сайте. Детали абсолютно не важны. Меня часто спрашивают, какие программы нужны для веб-дизайна. Понятия не имею. Ты можешь рисовать на коленке. Это абсолютно не важно. У каждого дизайнера есть любимые программы, даже у нас в студии они разные. Навязывать инструментарий, мне кажется, неправильно. Главное, чтобы результат был хорошим.
— «Всегда ли вкус хорошего дизайнера распространяется за рамки собственно дизайна — на выбор музыки, одежды и пр.?»
— Что такое «хорошо одеваться» или «хорошая музыка»? Является ли какая-то современная музыка хорошей? Или хорошая музыка — это классика? Если говорить про меня, то я люблю и то и другое. Шансон я не люблю. В одежде я люблю простоту. У меня есть стандартная летняя форма одежды — синие джинсы и белая футболка. Лет 10-12 я этой формы придерживаюсь. Наверное, это поддерживает и мои пристрастия в дизайне, потому что в дизайне я не люблю лишнего.