little big ты так любишь
Получи свое персональное предсказание!
Участники группы Little Big, 36-летний Илья Прусикин и 30-летняя Софья Таюрская, в начале лета официально подтвердили свой роман. С тех пор артисты успели несколько раз выйти в свет в качестве пары, а сейчас все чаще радуют поклонников совместными снимками в Instagram. Напомним, впервые влюбленные появились на красной дорожке «Премии МУЗ-ТВ», и ни у кого не осталось сомнений в искренности их чувств.
Музыкантам удалось построить не только крепкие романтические отношения, но и успешный творческий союз на сцене. Илья показал результат их совместной работы в новом проекте «Илья да Софья». В Instagram он опубликовал летний сниппет на дуэтный трек «Ты так любишь».
«»Илья да Софья» – «Ты так любишь». Новый эксперимент, который мы записали ещё год назад. Как вам наш хэппи хардкор? Кстати, мы доделали трек «Ой да на рэйве», и это фит. Угадаете с кем?» —
В коротком ролике влюбленные гуляли по залитому солнцем полю, веселились и танцевали под зажигательный сингл. Теперь поклонники Ильи и Сони требуют снять полноценный клип, а сам трек считают будущим хитом.
«Ребят, это хитяра. У меня наитие на такие штуки. Это точно оно самое, красавчики!», «Это теперь Big Little будет называться коллектив?», «Вы как всегда красавчики! Будете выпускать трек? Это же хит!», «Вообще огонь», «Ну, вы, конечно, милашки. Сердце замирает, когда смотрю на вас», — высказались фанаты новоиспеченного дуэта.
Получи свое персональное предсказание!
Участники группы Little Big, 36-летний Илья Прусикин и 30-летняя Софья Таюрская, в начале лета официально подтвердили свой роман. С тех пор артисты успели несколько раз выйти в свет в качестве пары, а сейчас все чаще радуют поклонников совместными снимками в Instagram. Напомним, впервые влюбленные появились на красной дорожке «Премии МУЗ-ТВ», и ни у кого не осталось сомнений в искренности их чувств.
Музыкантам удалось построить не только крепкие романтические отношения, но и успешный творческий союз на сцене. Илья показал результат их совместной работы в новом проекте «Илья да Софья». В Instagram он опубликовал летний сниппет на дуэтный трек «Ты так любишь».
«»Илья да Софья» – «Ты так любишь». Новый эксперимент, который мы записали ещё год назад. Как вам наш хэппи хардкор? Кстати, мы доделали трек «Ой да на рэйве», и это фит. Угадаете с кем?» —
В коротком ролике влюбленные гуляли по залитому солнцем полю, веселились и танцевали под зажигательный сингл. Теперь поклонники Ильи и Сони требуют снять полноценный клип, а сам трек считают будущим хитом.
«Ребят, это хитяра. У меня наитие на такие штуки. Это точно оно самое, красавчики!», «Это теперь Big Little будет называться коллектив?», «Вы как всегда красавчики! Будете выпускать трек? Это же хит!», «Вообще огонь», «Ну, вы, конечно, милашки. Сердце замирает, когда смотрю на вас», — высказались фанаты новоиспеченного дуэта.
Куда девался прежний Little Big?
Новый клип группы можно похвалить за актуальность и даже некоторую смелость, но в нем явно не хватает огонька.
Артистам нередко приходится выбирать между оригинальностью и доходностью своего творчества. Те, кто во что бы то ни стало хочет оставаться верным так называемым инди-направлениям, должны быть готовы к отсутствию медийного отклика — и, соответственно, более низким заработкам. Многие в итоге разочаровываются и уходят из музыкальной сферы. Другие же выбирают более прагматичный путь — сперва привлекают внимание своей неординарностью, а затем закрепляются на Олимпе шоу-бизнеса посредством конформизма и следования трендам.
Судя по всему, по такому пути пошла панк-рэйв-группа Little Big, которую благодаря заявке на Евровидение-2020 узнала вся страна. Команду Ильи Прусикина никак нельзя упрекнуть в стремлении почивать на лаврах, но в ее творчестве явно произошел перелом. В последних работах заметны определенная вторичность и какой-то унылый оттенок.
Например, два месяца назад на YouTube вышел кавер на хит группы Backstreet Boys, наверняка памятный всем, чье детство и юность пришлись на 90-е годы, — Everybody (Backstreet’s back). Это далеко не первая адаптация зажигательной песни под видео с популярными героями фильмов ужасов. А Little Big в своей обычной манере посмеялся над старыми сказками, в финале жестоко «обломав» любителей грез и счастливых концовок. Однако не видно в этой работе ни прежнего панк-хулиганства, ни фирменной мрачноватой сатиры. Возможно, дело в ярко выраженной «попсовости» музыкального оригинала, который сохранен почти в первозданном виде. Или же в том, что приколы и гэги кажутся слегка натужными. Как бы то ни было, некоторая творческая усталость налицо.
И в недавней работе группы она тоже заметна. В клипе на песню Moustache («Усы») есть и отсылка к Евровидению — дуэт с израильской певицей Неттой Бирзилай, которая выиграла этот конкурс в 2018 году, — и стеб над некоторыми злободневными трендами.
По сюжету клипа, на неком курорте (в кадре, вероятно, показан Финский залив) проходит конкурс красоты, на котором побеждает обладательница наиболее эффектных… усов — эту роль исполняет Екатерина Варнава. Однако завистницы в лице Нетты и солистки Little Big Софьи Таюрской не дремлют и насильно бреют девушку. Далее бедняжка страдает от своего обезображенного вида и отпугивает им мужчин, которые восхищаются пышной растительностью на девичьих лицах. Героини Нетты и Софьи наслаждаются триумфом, однако вскоре их интрига разоблачена. Заканчивается история тем, что герой Прусикина просыпается в одной постели с усатыми девушками и обнаруживает пропажу собственных усов.
В клипе есть явная претензия на актуальность — ведь как раз сейчас происходит очередной пересмотр навязанных обществом стандартов красоты (в основном женской). Во времена Рубенса восхвалялись пышные формы, затем эталоном стала худоба, теперь же наступает мода на бодипозитив, которой, похоже, следует и Нетта (и ее самоирония в данном случае вызывает уважение).
В древнем Китае калечились ради «ноже-лотосов», а в некоторых уголках Африки красота все еще измеряется величиной тарелки в губе или количеством татуировок. Вряд ли адепты всех этих модных направлений смогли бы найти им логичное объяснение. Так почему бы не объявить усы таким же непременным атрибутом красоты, каким все еще считается безукоризненная гладкость женской кожи? И почему последняя не может стать таким же поводом для хейта, как отказ избавляться от природного волосяного покрова — кто не видел карикатур на «сильных независимых женщин» с немыслимыми кустарниками в подмышках?
Поэтому ребят из Little Big стоит похвалить за попытку смелой и веселой подачи такой идеи. Не всем последователям моды понравится намек на то, что они вовсе не утонченные эстеты, а просто плывущие по течению и подверженные стадным инстинктам обыватели. Но для настоящей провокационности в клипе все-таки не хватает огонька, задора и вызывающей индивидуальности. В основном работа смотрится просто как очередная попытка в юмор, и хайп держится на марке исполнителей, а не на содержании и идее.
Жаль, если молодой и озорной коллектив уже достиг момента, когда имя начинает работать на артиста, а не артист на него. Но судя по тому, что имя Прусикина и подробности его личной жизни все чаще мелькают на страницах изданий типа «Тайны звезд», этот процесс как минимум запущен.
Конечно, глупо упрекать творческих людей в том, что они хотят получать дивиденды, однако поклонники Little Big наверняка будут скучать по прежнему веселью.
Илья Прусикин (Little Big) — о любимой музыке, безумных идеях для клипов и российском YouTube
Сергей Минаев (главный редактор Esquire): Скажи мне, пожалуйста, какое у тебя этим летом гастрольное расписание, что ты дальше делаешь?
Илья Прусикин (Little Big): Сейчас у нас фестивальная история, то есть всё лето фестивали, Россия, Европа, а туры начинаются с осени. То есть Россия, Европа, Америка тоже.
Минаев: Куда вы в Европе поедете?
Прусикин: Франция, Германия, Швейцария — ну, вся Европа.
Минаев: Ты мне говорил, что вас французы очень любят.
Прусикин: Раньше было так, но теперь уже всё сравнялось. То есть сейчас нет такого, что только французы или…
Минаев: Вас воспринимают как группу из России?
Прусикин: Раньше так воспринимали, а теперь это просто группа, которая есть. Некоторые даже говорят: «Ничего себе, вы из России? А мы думали, что вы голландцы».
Минаев: Вас же в какой-то момент даже называли «русский Die Antwoord», да?
Прусикин: Было дело.
Минаев: Тебе не нравилось это сравнение?
Прусикин: Ну, конечно нет.
Минаев: Ну ты знаком с ними? Потом уже лично знакомились?
Прусикин: Да, конечно, знакомы. Мы выступали раза три-четыре вместе.
Минаев: Мы с тобой познакомились лет десять назад, когда в российском YouTube было большое сообщество, которое называлось «Спасибо, Ева».
Прусикин: Да, было дело.
Минаев: Ты один из немногих, кто за это время успел несколько раз себя перепридумать. Расскажи, что, на твой взгляд, изменилось в YouTube с тех пор? Как поменялись тренды?
Прусикин: Я не из людей, кто говорит «Раньше было лучше». Поменялось качество: сейчас всё намного качественнее и лучше, чем было. Лучше, потому что появляются новые огромные команды, у которых свой продакшен, свои сценаристы. Их около пяти сейчас, прям таких суперкрупных, которые могут конкурировать с телевидением и даже быть лучше, чем телевидение.
Минаев: А я от многих слышу, что на самом деле последний тренд YouTube — что всё должно быть сделано абсолютно не по-телевизионному.
Прусикин: Есть такое.
Минаев: То есть все-таки люди не хотят видеть телевизионные продукты.
Прусикин: Нет, люди устали. Всегда всё идет от черного к белому, от большого к маленькому и наоборот. То есть последние три года контент шел на увеличение, то есть улучшение. И сейчас произошел такой пик, и люди хотят видеть снова простецкое, суперпростецкое.
Минаев: А-ля суперпростецкое. На самом деле, все далеко не просто.
Прусикин: На самом деле, конечно, всё продумывается так, чтобы это выглядело простецки. То есть собирают огромное количество людей, которые сидят и думают, как сделать так, чтобы это смотрелось простецки, но при этом не было бы непрофессионально.
Минаев: Сколько человек делают «КликКлак», сколько у тебя в компании людей?
Прусикин: Слушай, у нас вместе человек 30, да? Да, человек 30. Но это вместе с Little Big Production — это всё одно.
Минаев: А как вы работаете? Вот есть пример Black Star, от которых уходили артисты и рассказывали, что по контракту они потеряли права на свои песни и даже на свои сценические псевдонимы. Вы работаете как лейбл? У вас есть контракты с артистами?
Прусикин: Слушай, мы немного другое. Мы не лейбл. Мы… Я не знаю, как это объяснить, у нас нет контрактов вообще. Мы не снимаем клипы тем, кто на нам не нравится, мы не берем артистов, мы не продюсерский центр. То есть с нами те, кого мы уважаем, кого мы любим, — и только так. У нас нет задачи с какой-то конкретной группы достать денег. У лейбла же — любого лейбла — это бизнес. У нас всё строится на такой взаимопомощи.
Минаев: При этом вы уже представляете собой большой бизнес — у вас продакшен, у вас менеджмент.
Прусикин: Да, так всё и происходит. Ты делаешь то, что тебе хочется и нравится, и в результате ты получаешь всё то же самое, что получают лейблы, только без всякой вот этой херни… Честно, я не понимаю, зачем Black Star имя артиста.
Минаев: Я тоже не понимаю. Может быть, они мерч будут потом продавать.
Прусикин: Скорее всего, это просто какой-то финт в стиле «мы тебе отомстим». Но зачем мстить? Я не понимаю, вот закончился у человека контракт. Он не хочет быть с тобой. Так просто говори: «Окей». Ну, он же отработал этот контракт, правильно? Это нечестно просто.
Минаев: Несколько десятков лет назад такая история была с Prince, который поругался с Sony, и у него отобрали права и имя, после чего он начал знаменоваться «артист, ранее известный как Prince». То есть там тоже была такая же ***** [фигня] у людей в голове.
Прусикин: Ну, на самом деле всё происходит абсолютно так же во всем мире и сейчас. Огромные конгломераты и лейблы абсолютно так же ведут себя. Но это все равно другое немножко, это не русский лейбл, в контракте с которым у тебя будет прописано: «Ты мне должен три альбома, восемь клипов, мы тебе должны промо». Но что такое промо?
Минаев: Ну это, слушай, поддержка.
Прусикин: Это очень, скажем, неосязаемая характеристика. Это как если ты сейчас скажешь: «Итак, встречайте, группа Little Big», и все — зашибись, с меня еще три альбома и восемь клипов. В больших контрактах [с западными лейблами] прописывается, что я должен три альбома и восемь клипов, а за это лейбл должен вложить за три года 15 миллионов долларов. И если они не успели вложить этих денег, ты вправе потребовать в судебном порядке эти деньги. Что артист может потребовать с лейбла в данном случае [в случае контракта с российским лейблом]?
Минаев: Не знаю.
Прусикин: Ничего. Это называется не контракт, а просто, я не знаю, там, бандитизм. Ну просто поставить человека на деньги. Он подписался — всё. Это бесчеловечно. Абсолютно.
Минаев: Ты можешь назвать цифры по аудитории всех проектов «КликКлака»?
Прусикин: Мне неинтересно это.
Минаев: Почему?
Прусикин: Ну, я делаю и делаю. Ну, большая, наверное, большая.
Минаев: Я почему спрашиваю. Может ли творческое объединение, которое базируется на YouTube или вообще в digital, конкурировать по капитализации или по выручке с каким-то телеканалом в ближайшие три года?
Прусикин: Абсолютно нет. Никогда в жизни.
Минаев: Никогда в жизни?
Прусикин: Конечно. Телевидение — это конгломерат, это компании, которые в день выпускают контента столько, что хватает покрыть 24 часа. В интернете, вот как бы ты ни старался, твоя команда сможет сделать ну максимум четыре видео в неделю.
Минаев: Как долго вы делаете видео? Сколько времени заняло последнее видео [речь идет о клипе I’m OK] — от идеи до реализации?
Прусикин: Полтора месяца где-то.
Минаев: Сколько человек делали продакшен?
Прусикин: Человек сто. Без массовки — человек 30 примерно.
Минаев: Ну, это дофига.
Прусикин: Да.
Минаев: Это уже полный метр можно снимать. Сериалы снимают с таким составом.
Прусикин: Абсолютно.
Минаев: Мне кажется или вы действительно подходите к этому как к кинематографу?
Прусикин: Ну, возможно, да. Я оставлю такую интригу.
Минаев: Вот знаешь, многие люди говорят: «Я не считаю, я занимаюсь творчеством, я там занимаюсь какими-то приколами». Ты как к себе относишься? Кто ты?
Прусикин: Я занимаюсь творчеством все-таки.
Минаев: В какую категорию ты себя относишь? Ты музыкант, ты артист, ты…
Прусикин: Вот с этим сложно, потому что я и то, и второе, и третье. Ну то просто какая-то херня.
Минаев: С точки зрения твоего собственного бренда Little Big у тебя есть какой-то большой музыкальный лейбл, с которым ты подписан?
Прусикин: Нет, у нас есть только контракт издательский.
Минаев: Что это значит?
Прусикин: То есть мы записали песню, и далее на iTunes и все площадки мы выпускаем через Warner Music.
Минаев: А зачем вот в этом случае Warner Music?
Прусикин: А ты не сможешь на iTunes залить свой трек никогда в жизни без лейбла. Система так устроена, что ты сам не можешь, потому что у тебя нет юридического адреса и так далее, чтобы заключить контракт с iTunes или Spotify. Тебе нужно иметь лейбл, работающий лейбл последние два или три года, я не помню точно. И он должен быть зарегистрирован то ли в Европе, то ли в Америке.
Минаев: Просто мы последние десять лет слышим со всех сторон «Продьюсинг больше не нужен». То есть есть интернет и есть артист, а тебе больше не нужны ни лейблы, ни продюсеры.
Прусикин: Ну, смотри. Что для тебя продюсер?
Минаев: Человек, который занимается твоим промоушеном, в хорошем смысле слова, твоей концертной деятельностью, человек, который ищет твои рекламные контракты. Он тебе помогает состояться как артисту.
Прусикин: Ну, без такого человека реально сложно.
Минаев: Ну, вот условный… условный пример последних лет Big Baby Tape. Он же тоже из ниоткуда взялся, миллионные прослушивания во «ВКонтакте». Ну, ему нужен технический директор или менеджер. А лейбл нужен?
Прусикин: Я не вижу смысла, но издательские контракты — без них никуда. Даже на тот же самый TuneCore (сервис, который занимается цифровой дистрибуцией музыки. — Esquire) просто так не выложишь трек. То есть даже независимый артист, загружая песню на TuneCore, по факту заключает контракт с Believe Music, которые купили TuneCore.
Минаев: Говоря о том, что сотрудничество с Little Big Production всегда носит характер доброй воли и совместных интересов. Ты можешь назвать артистов, которым ты отказал в совместном фите?
Прусикин: Фит? Не помню. Бузова, по‑моему.
Минаев: Ты отказал Бузовой?
Прусикин: Шура еще.
Минаев: Это первый человек в России, который отказал Бузовой. Шура? Какой? Тот? И что он тебе сказал?
Прусикин: (обращаясь к менеджеру за кулисами) А, господи, Витас.
Минаев: Витас? Ну это приблизительно то же самое, что и Шура, ты правильно говоришь абсолютно. С кем бы ты хотел сделать какой-то совместный проект?
Прусикин: С Кобейном. С Куртом Кобейном.
Минаев: Ну, к сожалению, знаешь, для этого надо заехать в ад и вернуться. Или в рай.
Прусикин: Наверное, с… Было бы вообще смешно и идеально, если бы сделали совместку с Cannibal Corpse. Чтобы они пели там какой-нибудь евродэнс. Я клянусь, это было бы супер. Cannibal Corpse, Napalm Death. Это было бы реально смешно, и я бы, наверное, сделал то, о чем мечтал в детстве, но при этом еще и поиздевался над моими вот этими желаниями.
Минаев: А на чем ты вырос? Что ты слушал в детстве?
Прусикин: Я слушал начиная от Aqua в детстве… У меня был канал Viva-2, но не было MTV, то есть я не поколение MTV, я поколение Viva-2. То есть там на одном канале могли быть и Aqua, Mr. President, Captain Jack.
Минаев: То есть ты прям ребенок супер-поп-культуры.
Минаев: У тебя помимо концертов случаются корпоративы?
Прусикин: Бывают, конечно.
Минаев: А кто эти люди, которые приглашают вас на корпоративы?
Прусикин: Ну, люди.
Минаев: В моем понимании это очень специфичные люди должны быть.
Прусикин: Нормальные люди.
Минаев: Я не ставлю под сомнение их нормальность, просто это реальные панки должны быть. То есть: «Дорогая бухгалтерия, а теперь Little Big».
Прусикин: Так не, если панки, то они очень богатые.
Минаев: Панки бывают богатыми.
Прусикин: Ну, это хорошо, что панки стали богатыми. Для меня это прям идеально.
Минаев: Я вспоминаю, опять же, простите, историю десятилетней давности и тот сериал, который ты придумал про полицейских — «Полицейские будни». На мой взгляд, совершенно потрясающий продукт. Ты не хотел бы вернуться в производство сериалов?
Прусикин: Я хотел бы, мы многое пишем.
Минаев: Всё мое телевизионное окружение, начиная от Пети Анурова и заканчивая Федором Бондарчуком, все говорят: «Давайте сделаем первый сериал для YouTube». Я говорю: «Слушайте, для того, чтобы сделать первый сериал для YouTube, надо, ***, заниматься YouTube». Нельзя взять полный метр, порезать его на маленькие кусочки и сказать: «А теперь это сериал для YouTube, потому что в каждой серии по три минуты». Ну это *** [фигня], так не бывает. Вы делаете что-то такое?
Прусикин: Мы пишем, но у нас нет времени, потому что наш «КликКлак» — это я, Юра Музыченко, Эльдар Джарахов, Руслан Усачев и другие ребята… Мы бываем вместе где-то два месяца, что-нибудь придумываем и опять разъезжаемся. То есть у нас нет совершенно времени.
Минаев: Очень жалко, потому что мне кажется, вы могли бы быть теми первыми, кто сделал бы реально хороший сериал для YouTube.
Прусикин: Так мы и есть те первые, кто сериал этот сделал.
Минаев: Но тогда сколько вышло? Три серии?
Прусикин: Какая разница, мы же были первыми. Так что всё нормально. Начало положено.
Минаев: Сегодня [на Esquire Weekend] был Покрас Лампас, который родился в Королеве, потом начал заниматься творчеством в Москве, а потом свалил в Питер так же, как и ты. Он свою историю рассказал, а почему вы в Питер переехали?
Прусикин: Слушай, я жил в Сосновом Бору, который под Питером, где атомная станция и… Ну, а куда мне еще ехать. Я сначала в Петербург, потом в Москву, потом обратно в Питер.
Минаев: Почему ты обратно вернулся?
Прусикин: Да потому что здесь, если заниматься творчеством, всё дешевле в производстве. Допустим, мы снимаем клип и он стоит полтора миллиона, а если снимаем в Москве, он будет стоить семь миллионов. Просто потому, что ты в Москве. Ну вот так.
Минаев: То есть это чисто коммерческий резон?
Прусикин: Да нет. Здесь просто еще и специалисты, которые могут впрягаться не только за деньги, но и за интерес. Они получают деньги, но при этом работают на все 100% и пытаются делать что-то интересное.
Вопросы из зала
Зритель: Некоторые артисты не очень довольны тем, чем они занимались раньше. А как вы относитесь к своему старому творчеству, а именно к «Змейкам АБВГДейкам» и «Жирафику Рафику»? Считаете ли вы, что это круто?
Прусикин: Да, конечно. Это проект, который дал мне, в принципе, всю мою жизнь дальнейшую. До этого, чтобы ты понимала, мне было 26 лет, меня никуда не брали на работу, я пытался устроиться разносчиком пиццы, и мне сказали: «Мы тебе перезвоним». Я подумал: что со мной не так? Я пытался устроиться реально продавцом ковров. И меня не брали. И тут я просто делаю и у меня всё начинается. Для меня это время, когда у меня что-то получилось.
Зритель: Точно так же наблюдаю за вами со времен «Змеек». Мне кажется, с тех пор и пор сей день везде преобладает юмор, серьезности как таковой нет. Почему все идет именно через юмор, через высмеивание?
Прусикин: Ну, слушай, почему у нас нет серьезности. Юмор не означает, что всё сделано просто для того, чтобы посмеяться. Юмор изначально — это агрессия. Таким образом я выплескиваю всё, что мне не нравится. Юмор — это идеальное средство, чтобы выразить себя. А если ты говоришь о клипах вообще, то только через юмор — это лично мое мнение, — только через юмор можно показать что-то интересное. Потому что драма — это, конечно, хорошо, но мне не очень нравится, потому что если человек плохо играет в драме, это выглядит прям ***[плохо]. Ну правда. А когда ты играешь комедию, ты можешь свою мысль выразить емко, кратко и понятно. Поэтому всё — почти всё — через юмор.
Зритель: Как вы считаете, где граница между вдохновением и плагиатом?
Прусикин: Граница между вдохновением и плагиатом очень четкая. Пока ты не сделал абсолютно то же самое, это не является плагиатом. А всё остальное я черпаю из фильмов, сериалов, видео на ютьюбе, видео в инстаграме. Всё как у всех.
Минаев: Все-таки изменилось время, да? Потому что 12 лет назад за подобный вопрос «Почему в вашем творчестве так много ремейков?» Филипп Бедросович Киркоров прямо *** журналистку. На глазах изумленной публики.
Прусикин: Ну он классик, я не могу себе этого позволить.
Зритель: Добрый вечер. А расскажите, пожалуйста, какую-нибудь трешовую идею, которую вам бы хотелось в клипе вашем реализовать, но вы по какой-то причине этого не сделали.
Прусикин: Слушай, у меня была идея, правда, я клянусь, но это было очень давно — сразу говорю. Это было очень давно. Я хотел. Как-то раз, я до этого никогда не сидел на порносайтах, я наткнулся на видео, где все снято внутри вагины. И такой: «***, твою мать! А что, если снять клип внутри вагины?» То есть поместить камеру, как в пещере, и маленькими штучками разыгрывать там сценки. «О, привет», огонь развести. Я думаю, что это был бы хит.
Минаев: Ааааа… Не нашлось локации, что ли?
Прусикин: С этим проблемы, да. Не, была такая идея, но это слишком.
Зритель: Раньше Little Big были чем-то вроде андерграунда, вас мало кто знал, вы начинали с интернета. Сейчас вы суперизвестны, выступаете на больших фестивалях в Европе. В какой момент было труднее: сейчас, когда вас знают все и трудно выходить на улицу, или когда вас не знал никто?
Прусикин: Труднее было, когда у нас не было денег, в самом начале, это очевидно. А когда тебя все знают, у тебя большие гонорары, конечно, просто. Гораздо проще.
Минаев: Да-да, когда звезды говорят, что «лучше было, когда я там в школе учился и у меня в кармане было 50 рублей», знайте — то п******. Лучше не было тогда, вранье.
Зритель: Недавно Юра Музыченко продемонстрировал нам свою татуировку. Хотелось подробнее узнать о том, как он пришел к этому и ждать ли нам ответки.
Прусикин: Ответка Юре? На моей жопе?
Зритель: Ну, как сам решишь.
Прусикин: Ну, я бы не хотел. Если я проиграю в каком-то споре или в новом выпуске каком-нибудь, то да. А так я не планирую пока. Юра очень сильно склонял нас к этому, у нас был случай, когда мы все вместе тусили в Таиланде на каком-то острове, не помню уже, и он такой: «А давайте сделаем новый выпуск, только все сделают друг друга на жопе, это будет так круто!» Мы по-началу такие: «Ну, да, давайте сделаем». Приезжаем, уже пришли на студию, ко мне подходит Эльдар и говорит: «Чувак, зачем нам это всё?» И я такой: «Блин, действительно, зачем нам это всё?» Мы всё отменили, ушли, он на нас так обиделся. Почему-то. Я надеюсь, это никогда не случится, правда. Не хотелось бы.