Министерство волокиты в англии что это
Министерство Волокиты как реалистический символ
С периодом общественной борьбы связано время написания романа «Крошечка Доррит» (1857), в котором мы видим трагическую судьбу обычной английской семьи, которая уже давно живет в долговой тюрьме. Маленькая Эмми прямо в тюрьме и родилась, так как судебное дело ее отца, Уильяма Доррита, потерялись где-то в столах равнодушных чиновников в Министерстве Волокиты.
Министерство Волокиты, вообще, приобретает значение реалистического символа, за которым стоит проблема равнодушного отношения большого государства к маленькому человеку.
Две влиятельные семьи практически полностью руководят страной. Это Полипы и Чванинги. Именно они помогают «жирным защищаться от изможденных». Государство Диккенс изображает в виде старого корабля, облепленного полипами. Полипы скоро отправят корабль на дно, но их это не беспокоит. Поэтому корабль должен побеспокоиться о себе сам, и как можно быстрее оторвать полипов от бортов.
В романе «Большие ожидания» (1860) Диккенс выступает против увлечения англичан высшими слоями общества. История обычного сельского мальчика, Филиппа Пирипа, который, неожиданно для себя становится джентльменом за деньги, которые кто-то инкогнито пересылает ему, выворачивает наизнанку английской менталитет. «Джентльменские деньги», как позднее оказывается, имеют, хотя и трогательное, но преступное происхождение. Их пересылает бывший каторжник, которого маленькой Поп когда-то спас от голодной смерти во время перепрятывания на болотах, и не выдал власти. Поэтому Мегвич решил потратить свои деньги (а их у него немало) на то, чтобы сельский мальчик стал тем, кем не судилось стать Мегвичу, и прожил такую жизнь, которой не пришлось прожить каторжнику-беглецу.
День похорон писателя (14.06.1870) стал для британцев Днем национального траура. Они хоронили человека, который всю жизнь прослужил Добру, защищал «униженных и оскорбленных», одновременно прославил ясные и светлые стороны национального существования, сделал настолько реальный анализ политической и экономической жизни своей страны, что по его книгам можно писать научные трактаты, и проанализировав мир, остановится на таких не смертных ценностях, как христианское милосердие и тепло домашнего очага. Диккенс навеки остался национальным английским романистом, который для англичан представляет не меньшую ценность, чем Шекспир в драме и поэзии.
Тяжело переоценить стилистические достижения Диккенса. Хороший знаток английского языка, Л. Толстой, считал, что язык Диккенсовских книг вообще является идеальным примером живой английской речи.
Следующее сочинение из данной рубрики: Педагогическая система Гредграйнда
Урнов М. В. : Великий романист Чарльз Диккенс.
Часть 13.
В романе «Крошка Доррит», заключающем серию масштабных социальных романов Диккенса, критическая оценка положения в стране не только не ослабевает, но становится еще более объемной, резкой и сокрушительной, сосредоточивается на правительственной и господствующей верхушке и государственном управлении в целом. Символ этого управления — министерство волокиты — воплощение бюрократизма, бездарности, бесконечной волокиты, кастовости. Принцип и девиз руководящей и практической деятельности правящей верхушки и всей чиновной братии — не делать того, что следует делать. Распоряжается в министерстве волокиты семейство Полипов, самодовольных паразитов, которые утратили способность критически осмыслить свое состояние и положение в стране.
Англия, морская держава, предстает у Диккенса в образе корабля, который облепили Полипы и тянут его ко дну.
В романе «Мартин Чезлвит» был представлен тип дельца особого пошиба, дельца дутой коммерции, аферист Монтегю Тигг. В сравнении с коммерсантом Мердлем, примечательной фигурой в романе «Крошка Доррит», Тигг мелкая сошка. Влияние Мердла общегосударственного масштаба. Гипноз его личности действует на все общественные слои сверху донизу. У всех на глазах он, посредственность и заурядность, превращается в великого человека, в экономическое, общественное и политическое светило, в надежду и опору нации и государства. Из многих превосходных по силе сатирического изображения эпизодов стоит выделить эпизод со званым обедом, на котором присутствовали «вельможи Двора и магнаты Биржи, государственные мужи из Палаты Лордов, столпы Церкви и столпы Финансов, цвет Магистрата и Адвокатуры, сливки Гвардии и Флота — одним словом, все те, на ком держится установленный в нашем мире порядок и из-за кого он иногда начинает шататься».
Все эти магнаты и столпы прославляют Мердла и преклоняются перед ним. А в итоге обнаруживается, что Мердл — это гигантская афера и блеф.
«Крошкой Доррит» появился роман «Повесть о двух городах», роман о революции, французской буржуазной революции 1789 года. Это движение творческой мысли Диккенса не трудно понять. Он обратился к историческому прошлому, к грозному его опыту, чтобы показать возможность и даже неизбежность революции в Англии, если в ее управлении и в положении народа не произойдет перемен.
Диккенс был противником насильственных преобразований общества, он страшился революции, ее разрушительной стихии. Но он сознавал историческую обусловленность революционного действия, видел в нем выражение недовольства народных масс, доведенных до отчаяния, не желающих мириться с бедственным положением, которое не хотят и не способны изменить господствующие силы. Он показал революцию как возмездие господствующим классам за их преступления против страны и народа.
Этим романом завершился самый плодотворный период творчества Диккенса.
Министерство волокиты. актуально на века.
Министерство Волокиты (как известно каждому и без пояснений) всегда было самым важным учреждением в государстве. Ни одно общественное предприятие не может осуществиться, не будучи одобрено Министерством Волокиты. Оно – всюду, где только запахнет жареным, что бы ни жарилось, огромный общественный гусь или малюсенькая общественная куропатка. Нельзя ни совершить заведомо справедливый поступок, ни исправить Заведомую несправедливость, не получив на то особого разрешения Министерства Волокиты. Если бы возник в наши дни новый Пороховой заговор[27] и был раскрыт за полчаса до взрыва, кто осмелился бы спасать парламент, не дожидаясь, пока Министерство Волокиты назначит полдюжины комиссий, составит полбушеля[28] протоколов, разошлет несколько мешков циркуляров и накопит такое количество не слишком грамотной переписки, которым можно бы забить целый фамильный склеп.
Это славное учреждение появилось на свет тогда, когда государственные мужи открыли один великий и непревзойденный принцип, исчерпывающий все трудное искусство управления страной. Оно первым сумело усвоить этот благодетельный принцип и с успехом стало руководствоваться им в своей официальной деятельности. Как только выяснялось, что нужно что-то сделать, Министерство Волокиты раньше всех других государственных учреждении изыскивало способ не делать того, что нужно.
Тонкое чутье, при этом проявленное, такт, с которым неизменно улавливалась самая суть вышеупомянутого принципа, и несравненное уменье применять его на деле привело к тому, что Министерство Волокиты стало играть главную роль в нашей общественной жизни, а наша общественная жизнь – стала тем, что она есть.
Правда, вопрос, как не делать того, что нужно, обстоятельно изучался и разрабатывался также всеми другими государственными учреждениями и политическими деятелями. Правда, каждый новый премьер-министр и каждое новое правительство, придя к власти благодаря обещанию сделать то-то и то-то, сейчас же употребляли все усилия на то, чтобы этого не делать. Правда, те самые избранники народа, которые во время избирательной кампании метали громы и молнии из-за того, что то-то и то-то не было сделано, и грозно требовали у сторонников кандидата противной партии ответа, почему то-то и то-то не было сделано, и громогласно утверждали, что оно должно быть сделано, и торжественно ручались, что оно будет сделано, – назавтра после всеобщих выборов уже ломали голову над тем, как устроить, чтобы оно не было сделано. Правда, сущность дебатов обеих палат с начала и до конца сессии сводилась к пространному обсуждению вопроса, как не делать того, что нужно. Правда, тронная речь при открытии сессии гласила примерно следующее: Лорды и джентльмены, вам нужно сделать многое, а потому приглашаю вас разойтись по своим палатам и приступить к изысканию способа не делать того, что нужно. Правда, тронная речь при закрытии сессии гласила примерно следующее: Лорды и джентльмены, вы славно потрудились в течение нескольких месяцев, блюдя свой верноподданнический и патриотический долг; вы ревностно старались не делать того, что нужно, и вам это удалось; а потому, призвав благословение божие на урожай этого года (я говорю о хлебе, а не о политике), приглашаю вас разъехаться по домам. Все это правда, но Министерство Волокиты пошло еще дальше.
Ибо в Министерстве Волокиты постоянно, безостановочно, изо дня в день работал этот чудодейственный универсальный двигатель государственного управления: не делать того, что нужно. И если вдруг оказывалось, что какой-то недогадливый чиновник намеревается что-то сделать, и возникало малейшее опасение, как бы непредвиденный случай чего доброго не помог ему в этом, Министерство Волокиты всегда умело с помощью циркуляра, отношения или предписания вовремя погасить его пыл. Именно дух общественной пользы, столь сильный в Министерстве Волокиты, побуждал его вмешиваться решительно во все. Механики, натуралисты, солдаты, моряки, составители прошений, авторы мемуаров, жалобщики, ответчики по жалобам, разбиратели жалоб, барышники, жертвы барышников, те, кому не удалось получить заслуженной награды, и те, кому удалось не понести заслуженного наказания, – все без разбора оказывались погребенными в бумажных недрах Министерства Волокиты.
Множество народу пропало без вести в Министерстве Волокиты. Какой-нибудь неудачник, обремененный горестями, или составитель проекта всеобщего благосостояния (что в Англии является верным средством нажить себе горести, если их не имеешь) долго мыкается по различным государственным учреждениям – в одном его запугивают, в другом обманывают, в третьем водят за нос, но вот, наконец, благополучно выбравшись, он попадает в Министерство Волокиты, и больше ему уже никогда не увидеть света божьего. Заседают комиссии, бормочут докладчики, строчат протоколы секретари, множатся выписки, справки, акты, копии, и глядишь – человека не стало. Коротко говоря, все дела, вершащиеся в стране, проходят через Министерство Волокиты, за исключением тех, которые застревают в нем, а имя таким легион.
Порой Министерство Волокиты подвергалось нападкам со стороны смутьянов. Порой жалкие демагоги, полагавшие в своем невежестве, что истинной заботой правителей должно быть, как делать то, что нужно, выступали в парламенте с запросами или даже предложениями по этому поводу. И тогда благородный лорд или достоуважаемый джентльмен, по ведомству которого числилось ограждение интересов Министерства Волокиты, клал в карман апельсин и кидался в бой. Стукнув по столу кулаком, он обрушивался на уважаемого, сочлена, осмелившегося высказать крамольную точку зрения. Он считал долгом заметить уважаемому сочлену, что Министерство Волокиты не только не заслуживает критики в данном вопросе, но что оно достойно одобрения в данном вопросе – что оно выше всяких похвал в данном вопросе. Он также считал своим долгом заметить уважаемому сочлену, что хотя Министерство Волокиты всегда и во всем бывает право, но никогда еще оно не было до такой степени право, как в данном вопросе. Он также считал своим долгом заметить уважаемому сочлену, что, если б у него было больше уважения к самому себе, больше такта, больше вкуса, больше здравого смысла и больше разных других качеств, для перечисления которых понадобился бы целый толстый лексикон общих мест, он вообще не касался бы деятельности Министерства Волокиты, особенно в данном вопросе. Затем, скосив глаза на представителя Министерства Волокиты, призванного служить ему поддержкой и опорой, он обещал полностью разбить уважаемого сочлена изложением аргументов Министерства Волокиты по данному вопросу. При этом обычно происходило одно из двух: либо у Министерства Волокиты вовсе не оказывалось аргументов, либо благородный лорд или достоуважаемый джентльмен ухитрялся половину таковых позабыть, а другую перепутать – впрочем, и в том и в другом случае деятельность Министерства Волокиты подавляющим большинством голосов признавалась безупречной.
Все это с течением времени настолько упрочило славу Министерства Волокиты как питомника государственных мужей, что иной величественный лорд приобретал репутацию гениального правителя лишь тем, что некоторое время упражнялся в искусстве не делать того, что нужно, возглавляя названное учреждение. Что же до более мелких жрецов и служителей этого культа, то все они, вплоть до последнего мальчишки-рассыльного, делились на два лагеря: одни свято верили в божественную природу Министерства Волокиты и непререкаемость его права вершить дела по-своему, другие же, ударившись в безбожие, считали его существование бесполезным и даже вредным.
Уже не первый год в руководстве Министерством Волокиты большое участие принимало семейство Полипов. В частности, та его ветвь, к которой принадлежал мистер Тит Полип, была убеждена, что эта руководящая роль принадлежит ей по праву, и встречала в штыки любую попытку со стороны какого-нибудь другого семейства подвергнуть это сомнению. Род Полипов был весьма знаменитым и весьма разветвленным. Его отпрыски имелись во всех государственных учреждениях и занимали всевозможные государственные должности. То ли Англия была многим и многим обязана Полипам, то ли Полипы были многим и многим обязаны Англии – на этот счет существовали две разные точки зрения: у Полипов своя, у Англии своя.
Мистер Тит Полип, на котором в описываемое время лежала обязанность подпирать и поддерживать официального главу Министерства Волокиты, когда сей благородный и достоуважаемый государственный муж начинал съезжать с седла вследствие злостного выпада какого-либо газетного писаки, скорей мог похвалиться происхождением, чем состоянием. Как истинный Полип, он был пристроен к месту, и надо сказать, это было весьма уютное и теплое местечко; как истинный Полип, он, разумеется, уже пристроил туда же своего сынка, Полипа-младшего. Но на беду он сочетался браком с представительницей семейства Чваннингов, у которой также дело обстояло благополучнее по части древности рода, чем по части движимого и недвижимого имущества. От этого союза произошли Полип-младший и три прелестные девы. А так как и Полип-младший, и прелестные девы, и миссис Тит Полип, nee[29] Чваннинг, и сам мистер Тит Полип привержены были к аристократическому образу жизни, то срок от жалованья до жалованья всегда казался мистеру Титу Полипу чрезмерно растянутым, что давало ему повод обвинять государство в скупости.
В один прекрасный день Артур Кленнэм пятый раз явился в Министерство Волокиты, желая переговорить с мистером Титом Полипом. При первом посещении ему пришлось дожидаться в сенях, при втором – в какой-то стеклянной клетке, при третьем – в приемной, при четвертом – в огнеупорной галерее, где, по-видимому, хранился весь местный запас сквозняков.