mmt что это такое
Что такое современная монетарная теория и почему это важно для России
В начале года широкая публика в США благодаря конгрессвумен Александрии Окасио-Кортес узнала о странной экономической теории, согласно которой американцы наконец-то смогут создать не только всеобщую систему медицинского страхования, но и реализовать масштабную экологическую программу «Зеленый новый курс» (The Green New Deal). Речь идет о том, что экономическое обоснование программы подкрепляется так называемой Современной монетарной теорией (Modern Monetary Theory, далее MMT), предлагающей совершенно непривычный ответ на сакраментальный вопрос: «Откуда берутся деньги?»
С февраля в медийном и политическом полях (не только США, но также Европы и Японии) не утихают страсти по поводу этой пока еще маргинальной теории, проливающей свет на то, что такое деньги, и вообще монетарную и бюджетную политики современных правительств. О ней высказались крупнейшие экономисты и политики, и даже известные финансисты-миллиардеры. Стоит упомянуть, что один из основателей MMT Уоррен Мослер также является успешным инвестором, а миллиардер Рэй Далио, основатель одного из крупнейших хедж-фондов Bridgewater Associates, утверждает, что победа принципов MMT в будущем практически неизбежна.
Республиканцы, считающие теорию едва ли не новым заговором левых, подрывающим основы капиталистической экономики, даже приняли в Конгрессе резолюцию, осуждающую MMT. По-моему, такого еще не было в американской истории, даже марксистскую экономическую теорию не осуждали на законодательном уровне.
Что такое деньги
MMT является частью более широкой посткейнсианской экономической теории, ведущей свое начало из трудов таких радикальных экономистов, как Михал Калецкий и Джоан Робинсон. Другими словами, это современная посткейнсианская теория денег.
Основной вопрос, на который отвечает MMT, — это, конечно, вопрос о том, что такое деньги и как они возникают. Господствующие ныне макроэкономические представления предполагают, что деньги являются товаром и возникли из бартерного обмена — грубо говоря, это универсальный товар, облегчающий процедуру обмена товарами и услугами на глобальной ярмарке. MMT придерживается противоположного взгляда: деньги — это не товар, а долги, создаваемые государством. С их помощью, прежде всего, платятся налоги, которые каждый житель страны заранее «должен» государству. В самом деле антропологи никогда не находили доказательств существования бартерных экономик. Наоборот, появляется все больше доказательств того, что деньги возникли благодаря государству еще до зарождения рыночной экономики.
Таблица: Bloomberg Businessweek
Практически все современные денежные системы являются фиатными (от лат. fiat — декрет, указание), то есть ценность и стабильность валюты обеспечивается государством. Это означает, что государство, выпускающее собственную валюту, никогда не может испытывать нехватку в деньгах и стать неплатежеспособным.
Реальная механика создания денег выглядит следующим образом: правительство сначала совершает расходы, создавая деньги в процессе, и только потом собирает налоги, а не наоборот.
Теперь встает вопрос: зачем тогда правительство собирает налоги? Они необходимы для придания деньгам ценности. Другими словами, правительство выпускает деньги и говорит, что ими можно платить налоги, тем самым повышая спрос на деньги среди населения. Этот спрос, вызванный необходимостью искать валюту для уплаты налогов, и придает ценность деньгам. Например, российский рубль укрепляется в периоды, когда экспортные компании уплачивают налог на прибыль в бюджет: они продают иностранную валюту и покупают российскую, чтобы заплатить налоги. Если бы налоги в России стали платить, скажем, в американских долларах, то доллар стал бы фактической валютой в России, а спрос на рубль упал бы до нуля. Если бы налогов не существовало вообще, стабильность валюты была бы под большим вопросом. Высокая волатильность биткоина и других криптовалют подтверждает данный тезис. Иными словами, как сказано в одном из посвященных MMT материалов, правительство облагает людей налогами «не для того чтобы забрать их деньги, а скорее, для того, чтобы сократить их покупательную способность, которая преобразуется в экономическую и политическую силу», и тем самым обеспечить стабильность денег.
Из этого, в частности, следует, что для финансирования масштабных государственных программ, особенно в ситуации полной занятости, абсурдно повышать налоги (де-факто это будет всего лишь перераспределением денег и не приведет к расширению экономики). Логичнее напечатать деньги, а, скажем, не повышать пенсионный возраст или НДС. Но это не означает, что правительство может печатать деньги в неограниченном количестве — пределом здесь являются реальные ресурсы: трудовые ресурсы, оборудование, сырье.
Дефицит или профицит?
Представление MMT о бюджетной политике базируется на концепции секторальных балансов, разработанной британским экономистом Винном Годли. Экономика любой современной страны состоит из трех секторов: государственного, частного (домохозяйства и фирмы) и внешнего (внешняя торговля). Сумма доходов и расходов всех секторов равна нулю. Данное макроэкономическое равенство легко проверяется эмпирическим путем на данных статистики (см. график 1). Из этого следует, что для обеспечения профицита частного сектора необходим либо дефицит государственного сектора, либо профицит внешнего сектора (т. е. платежного баланса).
Секторальный баланс Российской Федерации График: НИУ ВШЭ/ЦБ РФ
Беспрецедентный дефицит бюджета поддерживает самую продолжительную экономическую экспансию в истории США (см. график 2).
Уровень безработицы и дефицит федерального бюджета США График: J.P. Morgan/CBO
В России стагнация экономики сопровождается рекордным профицитом: за семь месяцев профицит бюджета превысил 2 триллиона рублей или 3,4 процента ВВП. Правительство, руководствуясь мейнстримной экономической теорией, закрыло частному сектору доступ к этому «празднику профицитов». Домохозяйства и фирмы пытаются поддерживать уровень расходов банковским кредитованием, которое уже достигло угрожающих размеров.
Что вызывает инфляцию
Согласно господствующей макроэкономической теории, между денежной массой и объемом товаров в экономике существует прямая связь (уравнение обмена Фишера). Если денежная масса растет быстрее товарной, то начинается инфляция (рост цен). Однако на практике данная связь не подтверждается. После кризиса 2008 года ФРС в рамках количественного смягчения в надежде разогнать инфляцию увеличил денежную массу на 4 триллиона долларов. Также можно вспомнить «тихо» напечатанные 16 триллионов долларов, которые были выявлены в ходе аудита ФРС. При всем этом инфляция в США находится на рекордно низких уровнях уже больше десятилетия.
Даже Банк России периодически печатает сотни миллиардов для спасения банков или по заказу Минфина, однако это не приводит к резким всплескам инфляции, как предсказывает мейнстримная экономическая теория.
Проблема в том, что мейнстримная теория основана на простых вальрасовских уравнениях общего равновесия, которые описывают безденежную бартерную экономику, где «все сделки совершаются на протяжении одного и того же дня». Как иронично отметил американский экономист Хайман Мински, современные экономисты описывают реальную капиталистическую экономику как «деревенскую ярмарку».
Подход MMT более реалистичен. Современная капиталистическая экономика представляет собой сложную производственно-финансовую структуру с двумя уровнями цен: на потребительские товары и на инвестиционные товары. В реальной экономике, где существуют монополии, концентрирующие в своих руках гигантскую рыночную власть, закон спроса и предложения перестает работать. В каждой стране инфляция вызывается набором разных факторов — от рыночной власти монополий, постоянно повышающих цены, до растущих быстрее производительности труда заработных плат. Правительство должно тщательно анализировать причины инфляции и только потом принимать ответственные макроэкономические решения.
Критика MMT
Одним из первых начал критиковать MMT американский экономист, лауреат Нобелевской премии по экономике Пол Кругман. Влиятельный экономист Ларри Саммерс назвал MMT теорией вуду. По сути, критика Кругмана была единственной попыткой серьезного анализа MMT, которая в итоге привела к тому, что сам Кругман согласился с некоторыми принципами этой теории. Затем и Саммерс, и Кругман в один день заявили о необходимости переосмысления макроэкономики: «Мы пришли к согласию с тем, что давно подчеркивалось посткейнсианскими экономистами». Не называя MMT, они начали «переоткрывать» некоторые идеи MMT, которые были описаны еще в 1990-е годы.
Таким образом мейнстрим пытается разработать «новую» теорию с щепоткой MMT. Такое уже случалось раньше, когда из теории Кейнса выбросили самые важные и оригинальные идеи и создали нынешний неоклассический синтез.
Критика левых основана на том, что якобы данная теория применима только к США. Они почему-то представляют мировую финансовую систему как иерархическую структуру с долларом на вершине. На самом деле, любое правительство, выпускающее собственную валюту, является монетарно суверенным. Но это не означает, что выпуск собственной валюты делает страну богатой. Деньги — это всего лишь инструмент для запуска экономических процессов.
MMT и рекомендации для России
MMT не говорит, что правительства должны печатать деньги, она говорит, что они уже это делают. Речь также не идет о том, чтобы перейти к режиму MMT, потому что она всего лишь описывает то, как на самом деле работают современные денежные системы. Поэтому экономическая политика страны должна быть основана на тщательном изучении сложившихся реалий: экономических, политических, институциональных и даже культурных.
Российская экономика вполне может быть описана в рамках MMT. Недавно на сайте ЦБ РФ вышла аналитическая записка о том, как создаются современные деньги, содержание которой вполне соответствует тому, что говорит об этом MMT.
Однако экономическая политика Центробанка и правительства полностью исходит из мейнстримного представления об экономике и денежной системе: гигантские бюджетные профициты, непонятные золотовалютные резервы, кредитный пузырь в частном секторе — все это причины того, что российская экономика стагнирует.
Формально Россия — монетарно суверенная страна, однако практические решения в области денежно-кредитной политики делают ее зависимой от внешнего сектора.
В этом смысле рекомендации MMT должны содержать следующие пункты:
1. Тщательный анализ существующего положения экономики с точки зрения MMT.
2. Рассмотрение обоснованности размещения ОФЗ, теоретически можно финансировать расходы правительства напрямую без выпуска облигаций (но в России сейчас действует законодательный запрет на прямое финансирование).
3. Смещение акцентов в сторону активной налогово-бюджетной политики — снижение налогов, увеличение бюджетного дефицита. Фискальная политика должна меняться в зависимости от состояния экономики.
4. Управление ключевой ставкой ЦБ исходя из анализа MMT, а не рекомендаций МВФ.
Важно понимать, что экономическая политика должна меняться по мере развития экономики, но цель остается одинаковой: полная занятость, стабильные цены и экономический рост.
MMT и теория роста. Выводы для России
ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ для всех интересующимся макроэкономикой и финансовыми рынками.
Полный текст на facebook или в telegram
@truevalue
В последние месяцы в США и других странах наблюдается всплеск интереса к Modern Monetary Theory (MMT) — «современной денежной теории», исходя из названия, которое не полностью отражает суть. Долгое время это направление макроэкономической мысли остается за пределами понимания подавляющего большинства экономистов-теоретиков и практиков, работающих на финансовых рынках, в центральных банках или регулирующих органах.
Рекомендую всем интересующимся финансовыми рынками и макроэкономикой исправить пробел в знании о том, как на самом деле работает финансовая система, основанная на плавающих курсах валют.
Впервые узнал о MMT 10 лет назад в разгар кризиса 2008-09 гг. Записал тогда первые, довольно наивные мысли, ждал скорых изменений в науке и макро-регулировании, но реальность оказалась суровее. С точки зрения понимания и проникновения идей MMT мир находится примерно на том же уровне 10-летней давности. Но благодаря отдельным политикам-демократам в США ( Alexandria Ocasio-Cortez AOC, профессор экономики Stephanie Kelton — советник сенатора Bernie Sanders) о MMT заговорили в СМИ. Поднялась волна вопросов к известным экономистам. Что же такое MMT и как ее использовать? Первая реакция, как обычно бывает с чем-то новым и непонятным, оказалась оппортунистической.
Изучая MMT, нужно различать три вещи:
(1) MMT как теорию, которая описывает как работает современная денежно-кредитная система и указывает на ошибочность многих конструкций в мейнстрим — макроэкономике, которую мы знаем из учебников. В этом смысле MMT даже не «теория», а основанное на фактах, эмпирически подтвержденное описание современной денежной системы.
Подходы, которыми пользуется MMT, известны еще до нее: анализ запасов-потоков (stock-flow consistent approach), чартализм, кредитная теория денег, секторальные балансы (Sectoral Balances — Wynne Godley), функциональные финансы (Functional finance от экономиста с русскими корнями Abba P. Lerner), гипотеза финансовой нестабильности Мински (Financial Instability Hypothesis — Hyman Minsky). Но только после отказа от золотого стандарта и появления плавающих курсов валют стало возможно интегрировать эти подходы в то, что называется Modern Monetary Theory.
(2) Идеи, которые предлагают сторонники MMT для использования в экономической политике, в том числе исходя из своих политических или идеологических установок. Например, Job Guarantee (вместо буфера в виде безработицы NAIRU гарантировать рабочие места всем нуждающимся за счет бюджета — продвинутый вариант безусловного базового дохода), естественность нулевой ставки процента, или даже отказ от размещения гособлигаций для финансирования дефицита бюджета. Одни идеи могут показаться слишком революционными, другие — слишком социалистическими, но суть не в них, а в том, какую логику и способ мышления предлагает MMT. Данная логика позволяют оценить экономические последствия принимаемых макро-решений, а в какую идеологическую или политическую обертку их завернуть — вопрос ваших предпочтений.
Допустим, вам может не нравиться государство, его деньги или долг. Тогда у вас остается выбор из оставшихся двух секторов — рост за счет частного кредита или за счет внешнего сектора. Внешний сектор, при этом, может быть как потребителем, так и поставщиком, как реальных, так и финансовых ресурсов. Любые варианты могут обеспечить рост экономики, но с разными последствиями для секторов экономики.
Даже экономическую политику Трампа (требование от ФРС снижения ставок, рост дефицита бюджета, сокращение налогов) непосвященные наблюдатели связывают с MMT. Хотя теория не выступает за рост дефицита и сокращение налогов на богатых (MMT утверждает, что дефицит не ограничен в финансовом смысле, но зависит от состояния других секторов). Трамп и его советники о MMT не упоминали, а популярность теории возникла из другого политического лагеря — Демократической партии.
Другой пример практического использования MMT — количественное смягчение (QE). Программы QE создали иллюзию, что многие проблемы экономики и финансовых рынков можно решить путем вливания ликвидности в банки (через покупку финансовых активов на баланс ЦБ). Экономисты сначала боялись, что QE приведет к гиперинфляции, а в 2018 рынки испугались завершения программы QE от ФРС. Многие ждали мирового кризиса из-за уменьшения количества долларов, которые якобы сначала спасали, а потом разгоняли рынки в последние 10 лет. История доказала обратное – ускорения инфляции нет и не было, а снижение рынков акций в 2018 уже компенсировано мощным ростом в начале 2019.
MMT знала о том, что такое QE, к чему оно может привести еще до его внедрения в практику ФРС, ЕЦБ или Банком Японии. Вкратце: политика QE просто меняет одни финансовые активы на другие, изменяя структуру балансов в банковской системе, поддерживая низкие ставки, но не создавая нового долга, капитала или реального спроса. Поэтому QE ограничена в возможностях как разогнать инфляцию или повысить темпы экономического роста, так и обратный процесс завершения QE не может создать долгосрочных рисков (потому что касается исключительно величины избыточных резервов в балансах банках).
(3) То, что пишут многие СМИ, транслируя мнение многих мейнстрим-экономистов, которые не знают или не понимают MMT. К сожалению, большинство высказываний являются или откровенными передергиванием, или в духе «не читал, но осуждаю». За более чем 20-летнюю историю последователи MMT написали и много академических статей, и выпустили учебник.
Апофеозом кампании против MMT стала предложенная республиканцами резолюция Сената Конгресса США, осуждающая теорию. Комично выглядит попытка политиков осудить не просто одних теоретиков за инакомыслие на основании высказываний других, а даже саму теорию!
В отдельной презентации я описал различия в подходах мейнстрим и MMT, указал на ограничения теории применительно к России и другим Emerging Markets, а также наглядно представил финансовые модели теории роста и межсекториальных потоков, основанные на MMT. В конце презентации есть ссылки на разные материалы. Из доступных независимых описаний того, что такое MMT и какие проблемы вокруг нее обсуждаются, рекомендую две статьи — австралийского финансиста Chris Bedingfield и журналиста The New York Times Patricia Cohen
Три крупнейшие экономики мира США, Еврозона (19 стран) и Китай с суммарным ВВП
60% от всего мирового ВВП) имеют долг нефинансового сектора
120 трлн. USD (государство + резиденты, кроме банков). Величина долга увеличивается на 5-6 трлн. в год. Прирост долга и сбережений
10% от ВВП в год — минимум, который способен поддерживать нормальные темпы роста (реальный ВВП +2% при инфляция 2% и стабильном соотношении долг к ВВП 250%). В Китае долг растет на 25% от ВВП в год, что сейчас дает результат до 7% роста реального ВВП при инфляции до 3% и тоже стабильном соотношении долг к ВВП 250%.
Динамика совокупного долга в США, Еврозоне и Китае (млрд. USD)
Пока мы видим такую динамику долга, мировой экономике, похоже, ничего не угрожает, даже торговая война между Китаем и США. Рекордный по длительности цикл роста в США, да и в мире, продолжится, что в первую очередь позитивно для рынков акций, где премия в ожидаемой доходности к безрисковым инструментами остается высокой (>5%).
Доходности облигаций привязаны к ставкам, которые тагетируют центробанки (имеют премию за временной и кредитный риск). Значительный потенциал снижения ставок есть лишь в отдельных валютах. Среди них доллар США и рубль. ФРС еще недавно повышала ставки, но сейчас остановилась. Длинные облигации в долларах США имеют потенциал снижения доходности на 1-1.5%, если ФРС увидит признаки замедления экономики и снова начнет снижать ставки.
Исходя из MMT, риск немецких bunds (0% на 10 лет) должен быть выше, чем американских treasuries (2.5% на 10 лет). Германия не имеет своей валюты и зависит от действий ЕЦБ и других общеевропейских институтов. Впрочем такая разница может существовать долго, если ЕЦБ и ФРС не будут менять ставки. При этом сохранится низкий рост ВВП в Европе и более быстрый в США при разнице инфляции в 1-2%. Но привлекательность США будет выше с точки зрения роста экономики и уровня жизни.
ММТ — не монетарная, не современная, и не совсем теория
Как у экономиста, интересующегося монетарной экономикой в качестве дисциплины, смежной с моей основной специальностью, бурный рост популярности ММТ (modern monetary theory, или «современной денежной теории»; аббревиатуру СДТ не хочу использовать, потому что она напоминает какой-то психотропный препарат) вызывает у меня смешанные чувства. С одной стороны, разочарованные сухостью, снисходительным отношением и иногда даже некорректностью некоторых представителей мейнстрима, интеллектуалы, особенно молодые, обращаются к гетеродоксии. От этого не застрахован никто, в либертарианском лагере этим же объясняется повальное увлечение крайним ротбардианством. Тем не менее, подобный всплеск интеллектуального интереса может поспособствовать, в случае ММТ, к росту увлечения монетарной экономикой в целом, когда через несколько лет заскучавшие новоиспеченные сторонники ММТ поймут, что эта теория не вполне удовлетворительно отвечает на имеющиеся вопросы. С другой стороны, есть риск, что ряд интеллектуалов так навсегда и погрязнет в догматизме ММТ, которая, чего греха таить, обладает привлекательным качеством давать заманчиво простые ответы на сложные вопросы, похожая в этом ключе на ортодоксальный марксизм или юснатуралистский анкап.
Поэтому в этой заметке я попытаюсь устроить ММТ баттл по фактам, разобрав, в чём она права, в чём не очень, а в чём очень не, и доказать, что ММТ не особо современная, не вполне монетарная и даже не совсем теория.
Что ММТ улавливает верно, и то частично, так это «фискальную теорию денег», уходящую корнями в чартизм: теорию о том, что ценность деньгам придает их официальное признание государством в качестве платежного средства, которую впервые в 1924 году сформулировал немецкий исторический экономист Георг Кнапп. Справедливости ради, ММТ придаёт этому аргументу более разумную форму: деньги являются ценными, поскольку в них взимаются налоги. Грубо говоря, если вы живете в стране, где рубль является официальной валютой и получаете зарплату как физическое лицо или прибыль как юридическое лицо, то вы обязаны заплатить налог именно в рублях, что формирует своеобразный «искусственный спрос». Аналогия Уоррена Мослера с жетонами в метро достаточно красочна и любопытна. Эмпирически это наиболее явно прослеживается, когда тот же рубль укрепляется в период уплаты налогов (знаменитая «продажа валютной выручки»). Тем не менее, для того, чтобы корректно отразить вот этот «фискальный» эффект ценности валют, необязательно ниспровергать фундамент неоклассических теорий денег. Широко известно, что главная функция денег из трёх (или из пяти, если вы не дай бог марксист) — средство обращения, а основная составляющая спроса на деньги — трансакционная, что ещё в 1950-е в простой и удивительно изящной модели независимо показали Уильям Баумоль и Джеймс Тобин. Рынком будет выбрано то средство обращения, которое сопряжено с наименьшими трансакционными издержками и издержками хранения. В классическом варианте модели трансакционные издержки — это плата за снятие денег в банкомате (полтора фунта в том, что возле моего дома), а издержки хранения — это альтернативные издержки, равные проценту, которые начисляются на ваши сбережения в банке. В плохие времена Но если посмотреть на Баумоля-Тобина шире, то становится ясно, что их модель формализует гораздо больший спектр проблем, известных в еще тогда зарождавшейся дисциплине монетарной экономики со времен Смита и Менгера. Почему в качестве денег не используются продукты питания или ремесленные изделия? Во-первых, они скоропортящиеся (высокие издержки хранения, то, что финансисты называют «отрицательный кэрри»), а во-вторых, не у каждого есть тот или иной продукт или изделие (высокие трансакционные издержки). Таким образом, Баумоль-Тобин с математической колокольни проливает свет на проблему «взаимного совпадения потребностей», про которую каждый из вас слышал на той скучной лекции о том «что такое деньги».
Но, возвращаясь к ММТ — достаточно полезное наблюдение о том, что обязательная уплата налогов является источником ценности валюты, вполне легко (и даже легче, чем внутри самой ММТ) формализуется в рамках вполне мейнстримных построений о трансакционной стоимости денег. Но есть ещё одна полезная оговорка, которую ММТ упускают из поля зрения, связанная с динамическим моделированием и эффектом «зависимости от пройденного пути». В зависимости от ваших воззрений, вы можете назвать её «теоремой регрессии» Мизеса или моделью сетевых эффектов Доуда и Гринуэя (https://www.jstor.org/stable/2234244).
Суть в том, что если подавляющее большинство населения страны уже пользуются некоторой валютой, то даже если существует значительно более привлекательная с точки зрения трансакционных издержек или издержек хранения альтернатива, агенты продолжат пользоваться старой валютой, просто потому, что она есть в наличии у каждого. Валюта — сетевое благо, ее потребительская ценность положительно зависит от числа ее пользователей, и в силу этого экономика может застрять в неэффективном равновесии Нэша. Именно поэтому, как заметил Мизес, даже отвязанная от золота валюта ценится выше нуля. Мизес бы сказал, что рынок «помнит» прошлое золотое содержание валюты и экстраполирует эту оценку в будущее. Но, как часто бывает, Мизес уловил суть, но лишь частично. Суть в том, что когда валюта, обеспеченная товарным стандартом, теряет эту отвязку, у населения на руках эти бумажки продолжают оставаться. И сетевой эффект по-прежнему действует. Именно поэтому правительства или центральные банки могут выходить сухими из воды достаточно долгое время, значительно разгоняя инфляцию, просто потому, что разница в издержках между статус-кво и некоторой альтернативой останется велика. Добавьте к этому то, что во многих странах, включая Россию, расплачиваться иной валютой, кроме рубля, банально запрещено законом, и получите полную картинку. The truth is, the game was rigged from the start. Но если ситуация достигает критической точки, когда отказаться от национальной валюты становится выгодно, дальше события развиваются с утомительной неизбежностью (сигареты в поствоенной Германии, криптовалюты в бедствующей Венесуэле). Пожалуй, лучшим «естественным экспериментом», подтверждающим трансакционную теорию и теорию сетевых эффектов в противовес чартистской, можно назвать сомалийский шиллинг — так как после падения сомалийского государства у населения на руках остались шиллинги, ими продолжили расплачиваться, несмотря на то, что «суверена» в помине не было, по крайней мере, в 1992–2007 (https://www.peterleeson.com/better_off_stateless.pdf).
ММТ является «позитивной» теорией, о чем, в частности, говорит один из ее основоположников, Уоррен Мослер. Таким образом, ММТ пытается описать текущее состояние монетарной системы, с фиатными деньгами, контролируемыми государством. Так как предельные издержки производства одной дополнительной денежной единицы в фиатном режиме близки к нулю (если мы печатаем их на бумаге) или вообще нулю равны (если они впрыскиваются в экономику в электронном виде, например, путем операций на открытом рынке), то и естественная номинальная ставка процента должна быть равна нулю.
Стоит вспомнить, что призывы установить нулевую номинальную процентную ставку в гетеродоксальных течениях экономической мысли далеко не новы. Помимо аргумента Мослера, я слышал как минимум три других, причем сторонники ММТ могут высказывать и их тоже (особенно второй).
Это странно признавать, но аргумент Мослера из этих четырех, пожалуй, самый методически слабый. В нем неявно содержится подмена понятий — ценности денег как единицы валюты и процента как «платы за пользование» деньгами. Если деньги и правда производятся с нулевыми издержками, почему Мослер не призывает их просто раздавать всем желающим, а не давать взаймы без процентов? При всех их недостатках, аргументы Кейнса и Лернера смотрятся на порядок убедительнее.
Сторонники ММТ указывают, что мейнстримные критики не вполне верно улавливают понятие «монетарного суверена», то есть государства, который имеет возможность бесконечно печатать деньги без риска дефолта. Таким образом, например, дефолт России в 1998 году не противоречит ММТ, потому что Россия изначально не была сувереном (другой нюанс заключается в том, что дефолты по долгу корпораций не считаются опровержением ММТ, потому что частный сектор не может печатать деньги). Какие же критерии «монетарного суверена» существуют? Денежно суверенной называется любая страна, которая может выпускать долговые обязательства в национальной валюте и чья валюта не привязана к золотому (или любому другому товарному) стандарту. Я не перевираю, это цитата сторонника ММТ Джеймса Монтьера, любезно переведенная Маргаритой Загребельной (https://www.gmo.com/europe/research-library/why-does-..). Проблема в том, что практически любая страна выпускает облигации в национальной валюте, а с января 1976 года, когда пришел конец золотодевизному стандарту и Бреттон-Вудской валютной системе, абсолютное большинство валют мира не было привязано к золоту не то что напрямую, но и даже опосредованно. Хочется напомнить, что государственные краткосрочные облигации (те самые ГКО), по которым Россия объявила дефолт в 1998, были деноминированы в рублях. Но тот же Монтьер утверждает, что список денежных суверенов весьма краток, и почти исчерпывается США, Японией и Великобританией, и (sic!) не включает в себя страны Еврозоны.
Даже если принять типологию ММТ за чистую монету, то известный кризис в Великобритании, когда Джиму Кэллахану пришлось договариваться о кредите от МВФ, случился уже после падения Бреттон-Вудса, в июне 1976, отвечая всем вышеобозначенным критериям. (http://news.bbc.co.uk/1/hi/uk_politics/6212557.stm). Шах и мат, ММТ?
И вот сразу интересно, не исключают ли Еврозону из списка, вспомнив про долговой кризис в Португалии, Ирландии, Греции и Испании, известных с тех пор как «страны-свиньи» (PIGS)? Да, Ирландию ещё можно списать в утиль как проблему долгов частных банков, но с Грецией-то все предельно ясно. Если определять «суверенов» как «страны, в которых еще не случился дефолт», то можно сделать какие угодно выводы, но это скорее интеллектуальная уловка, а не научная классификация. Здесь угадывается известный троп «ни один истинный шотландец». Ни один истинный суверен не может объявить дефолт! А, этот объявил? Значит он не настоящий шотландец… ой, то есть суверен. Про невер бин трайд вообще не буду здесь говорить, это настолько набило оскомину, что уже физически больно.