сон смешного человека достоевский о чем книга
Журнальный мир
Рассказ Ф.М. Достоевского «Сон смешного человека»: философия смыслов
Рассказ Ф.М. Достоевского «Сон смешного человека»:
«Сон смешного человека» появился в «Дневнике писателя» и имел подзаголовок «Фантастический рассказ», что говорит об утопическом содержании произведения. Оно написано в очень сжатой и лаконичной форме, но проблемы, которые раскрываются в нем, неисчерпаемы. В своем рассказе Ф.М. Достоевский размышляет как об одиночестве отдельного человека, так и об одиночестве и равнодушии всего человечества. Главный посыл заключается в том, что общество больно и излечить его уже никто и ничто не в состоянии.
В центральной фигуре «смешного человека» просматривается амбивалентный образ смешного и вместе с тем мудрого юродивого. Но при этом поражает полнота самосознания героя. «…Если был человек на земле, больше всех знавший про то, что я смешон, то это был сам я». Он один знает Истину, но никто ему не верит, и поэтому он смешной: «Я смешной человек. Они меня называют теперь сумасшедшим. Это было бы повышение в чине, если б я все еще не оставался для них таким же смешным, как и прежде. Но теперь уж я не сержусь, теперь они все мне милы, и даже когда они смеются надо мной — и тогда чем-то даже особенно милы. Я бы сам смеялся с ними, — не то что над собой, а их любя, если б мне не было так грустно, на них глядя. Грустно потому, что они не знают истины, а я знаю истину. Ох, как тяжело одному знать истину! Но они этого не поймут. Нет, не поймут» [1, с. 14].
Равнодушие главного героя и его пренебрежительное отношение к жизни зародились в один момент, когда он вдруг осознал, что «всем все равно». Главный герой рассказа находится на пороге того нигилистического восприятия жизни, когда вопросов относительно бытия настолько много, что ни наука, ни религия, ни общество не могут дать прямого ответа на них. Генезис нигилизма тесно соприкасается с пафосом науки. Человек воспринимается исключительно как часть природы. Если истина сведена к математической формуле, последняя истина мира — движение материальных частиц, а правда о человеке раскрывается на анатомическом столе, то зачем нужны эпифеномены, придуманные, навязанные человечеству — такие как добро, зло, совесть, преступление? Границы нравственности, морального долга начинают размываться. Наука силится дать ответ на любой вопрос, но очевидно, что этого недостаточно. Всё в мире материальном становится относительным: вера, добро, зло, религия. Наука не способна постичь всех глубин человеческой жизни.
Герой рассказа, казалось бы, дошел до крайней степени безразличия, отверг все, приобрел револьвер, но ощутил внезапную жалость к плачущей девочке, бегущей навстречу ему. Тем не менее он подчиняется воле рассудка, который твердит, что никакой жалости он не может испытывать, ведь скоро он умрет и все исчезнет. «Можно сказать даже так, что мир теперь как бы для меня одного и сделан: застрелюсь я, и мира не будет, по крайней мере для меня. Не говоря уже о том, что, может быть, и действительно ни для кого ничего не будет после меня, и весь мир, только лишь угаснет мое сознание, угаснет тотчас как призрак, как принадлежность лишь одного моего сознания, и упразднится, ибо, может быть, весь этот мир и все эти люди — я-то сам один и есть» [1, с. 19].
Примечателен тот факт, что при описании внутреннего состояния героя, который находится в реальности, природа предстает перед ним во всей своей мерзости, окружающее пространство, события, люди — словом, все происходящее говорит о том, что обстановка оказывает давление на героя. Он приходит к выводу, что вся наша вселенная существует, пока мы существуем, то есть стоит ему умереть — и вся она уничтожится. Здесь Ф.М. Достоевский поднимает очень интересный философский вопрос. А что, если мир, в котором мы живем, — плод нашего воображения? Уверены ли мы, что предметы, исчезающие из поля нашего зрения, не исчезают совсем? [2] Это бедная и маленькая комната с чердачным окном, где герой сидит при свете свечи в старом покойном кресле. За перегородкой слышен шум — отставной капитан и его компания пьют водку и играют в штосс. Прошлой ночью у них была драка, но пожаловаться никто не смеет, потому что даже хозяйка боится капитана. В другой комнате живет маленькая худая женщина с тремя детьми, которые всегда болеют.
Далее — центральная тема кризисного сна; воскресение человека через познание Истины. Во сне развивается утопическая тема земного рая, пережитого героем. Причем этот рай находится на той самой звезде, которую видел герой в момент принятия решения о самоубийстве. Этот рай — точная копия нашей планеты, но имеющий существенное отличие. Люди, которых он видит на этой планете, абсолютно счастливы и живут в полной гармонии с миром и друг с другом. Когда смешной человек появляется на этой планете, происходит ужасное событие: в определенный момент в души людей закрадывается грех. Сначала они научились лгать, затем убивать, клеветать, ревновать и т.д.: «Они научились лгать и полюбили ложь и познали красоту лжи … Затем быстро родилось сладострастие, сладострастие породило ревность, ревность — жестокость… скоро брызнула первая кровь: они удивились и ужаснулись, и стали расходиться, разъединяться. Явились союзы, но уже друг против друга. Начались укоры, упреки. Они узнали стыд, и стыд возвели в добродетель. Родилось понятие о чести, и в каждом союзе поднялось свое знамя … Они познали скорбь и полюбили скорбь, они жаждали мучения и говорили, что Истина достигается лишь мучением … Целые войны поднялись из-за этой идеи … Но чувство самосохранения стало быстро ослабевать, явились гордецы и сладострастники, которые прямо потребовали всего иль ничего. Для приобретения всего прибегалось к злодейству, а если оно не удавалось — к самоубийству. Явились религии с культом небытия и саморазрушения ради вечного успокоения в ничтожестве. Наконец, эти люди устали в бессмысленном труде, и на их лицах появилось страдание, и эти люди провозгласили, что страдание есть красота, ибо в страдании лишь мысль» [1, с. 23].
После пробуждения герой восклицает, что он познал Истину! Истина, в понимании героя, есть знание о совершенстве мира, о том, что могло бы быть, если бы человек не встал на путь греха. Но здесь есть некая двойственность: с одной стороны, ничего нового не открывается человечеству. «Возлюби ближнего своего как самого себя» — мы слышали это сотни раз, но герой говорит об открытии, о прозрении… Да, слышали, но не осознавали, не придавали значения, относились как к непостижимому идеалу, утопии.
Финал рассказа остается открытым : герой просыпается и решает проповедовать Истину. Через всё произведение красной нитью проходит мысль о необходимости твердой веры человека в Бога. А если нет Бога, то на его место претендует сам человек, что ведет к полнейшему разрушению. Таким образом, главная мысль рассказа заключается в том, что человечество, отрицающее Бога, стоит на пути саморазрушения.
1. Достоевский Ф.М. Рассказы. — М.: Современник, 1983.
Сон смешного человека
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
С этой книгой читают
Отзывы 48
Настолько просто и гениально передать суть всей жизни, счастья и «вечные вопросы», которые хоть раз всплывали в голове у каждого более-менее мыслящего человека – мог только Достоевский! Небольшое, но очень глубокое произведение, любимого писателя.
Настолько просто и гениально передать суть всей жизни, счастья и «вечные вопросы», которые хоть раз всплывали в голове у каждого более-менее мыслящего человека – мог только Достоевский! Небольшое, но очень глубокое произведение, любимого писателя.
Истина! Читать всем! Это счастье читать такие произведения. Фёдор Михайлович, Спасибо. Любите друг друга как самих себя.
Истина! Читать всем! Это счастье читать такие произведения. Фёдор Михайлович, Спасибо. Любите друг друга как самих себя.
История о самоубийстве, истине и грехопадении. О бедной девочке и гложущей совести. О потере жизни и обретении ее. А впрочем, всё равно.
Это становление мира, какой он есть через призму сна. Прекрасный язык Достоевского, интересная идея и мысли. Советую.
История о самоубийстве, истине и грехопадении. О бедной девочке и гложущей совести. О потере жизни и обретении ее. А впрочем, всё равно.
Это становление мира, какой он есть через призму сна. Прекрасный язык Достоевского, интересная идея и мысли. Советую.
В жизни не поверю, что можно научиться изливать такие мысли на бумаге, для меня это определенно дар, доступный единицам за всю историю человечества. Как знакома эта ситуация, когда свои же ощущения не можешь описать словами. И кружат они в твоей голове, ты представляешь их, слышишь их звуки, голоса.
Набоков написал подобные строчки:
«… в этой тишине я заснул, ослабев от счастия, о котором писать не умею…»
Произведение короткое, но карандашом подчеркнул больше, чем в толстенных романах.
В жизни не поверю, что можно научиться изливать такие мысли на бумаге, для меня это определенно дар, доступный единицам за всю историю человечества. Как знакома эта ситуация, когда свои же ощущения не можешь описать словами. И кружат они в твоей голове, ты представляешь их, слышишь их звуки, голоса.
Набоков написал подобные строчки:
«… в этой тишине я заснул, ослабев от счастия, о котором писать не умею…»
Произведение короткое, но карандашом подчеркнул больше, чем в толстенных романах.
Самая поразительная книга, из прочитанных у Достоевского. Насколько точно он описал все то, что повлияло на райского человека – ложь, сладострастие, ревность, убийство, разъединение, стыд, честь, и др.
А более всего меня поразила сцена описания его ощущений после самоубийства, когда тело отключается, вокруг темнота, а сознание (. ) остаётся включённым.
В общем знаете что, кажется после этой книги и стала ещё ближе к прочтению Библии.
Самая поразительная книга, из прочитанных у Достоевского. Насколько точно он описал все то, что повлияло на райского человека – ложь, сладострастие, ревность, убийство, разъединение, стыд, честь, и др.
А более всего меня поразила сцена описания его ощущений после самоубийства, когда тело отключается, вокруг темнота, а сознание (. ) остаётся включённым.
В общем знаете что, кажется после этой книги и стала ещё ближе к прочтению Библии.
Достоевский здесь привычен нам, и в то же самое время удивляет. Самый главный посыл, сообщение нам, читателям, то самое, которое обычно скрывается между строк и должно быть найдено читателем, здесь презентуется в открытую. Собственно, и путь до осознания и принятия этого сообщения тоже раскрыт перед нами как на ладони через историю одного смешного человека, который увидел (будем говорить так) первопричину всего того, что сейчас разделяет общество и вызывает в нем споры и распри, а также показывает нам, что, когда человек говорит, что ему «все равно», ему не все равно.
Достоевский здесь привычен нам, и в то же самое время удивляет. Самый главный посыл, сообщение нам, читателям, то самое, которое обычно скрывается между строк и должно быть найдено читателем, здесь презентуется в открытую. Собственно, и путь до осознания и принятия этого сообщения тоже раскрыт перед нами как на ладони через историю одного смешного человека, который увидел (будем говорить так) первопричину всего того, что сейчас разделяет общество и вызывает в нем споры и распри, а также показывает нам, что, когда человек говорит, что ему «все равно», ему не все равно.
Достоевский – это необычно и сильно! Но в этой книге больше необычно, чем в другом его творчестве. Короткий, но образный, знаковый, и, потому, насыщенный рассказ.
Достоевский – это необычно и сильно! Но в этой книге больше необычно, чем в другом его творчестве. Короткий, но образный, знаковый, и, потому, насыщенный рассказ.
Заставляет задуматься о бытие, о смысле жизни. «Знание законов счастья – выше самого счастья» великая глупость, какую я когда либо слышала. Всем советую
Заставляет задуматься о бытие, о смысле жизни. «Знание законов счастья – выше самого счастья» великая глупость, какую я когда либо слышала. Всем советую
«Сон смешного человека». Самый необычный рассказ Федора Достоевского
«Сон смешного человека» Ф. М. Достоевского чрезвычайно сложное произведение. По сюжету, на далекой планете, куда прибыл «смешной человек», моделируется история жизни на Земле. Как изображает Достоевский идеально счастливое состояние людей? Тут важны два момента:
1) никакого государственного устройства,
2) никакой техники и промышленности.
Рай ассоциируется с жизнью древних греков. Как-то в «Дневнике писателя» Достоевский обмолвился: «Золотой век еще весь впереди… а теперь — промышленность». То есть золотой век и промышленность как бы исключают друг друга.
Но вот вопрос: что означает эта ключевая фраза из рассказа «Я развратил их всех!»? И почему ни одним словом Достоевский не показывает, как именно удалось одному человеку развратить всех? Нет ли здесь некоторого иносказания? На помощь могут прийти высказывания старца Зосимы из шестой книги «Братьев Карамазовых». Зосима говорит, в частности, что каждый человек, помимо своих грехов, виноват и во всех грехах других людей. Не поэтому ли герой рассказа берет на себя вину за все грехи людей? В самом себе он видит то начало, которое губит и других людей, а значит, и все общество. В экспозиции рассказа, герой отталкивает несчастную девочку — этот холодный эгоизм и есть та болезнь, из-за которой болен мир. В себе ее надо найти и себя объявить виноватым за то, что мир еще не рай («Не ищи правду в других, коли ее в тебе нет»). Примерно таким представляется ход мысли Достоевского.
В конце рассказа на одной странице встречаются две взаимоисключающие мысли: «Но как устроить рай — я не знаю». А десятью строками ниже герой твердо уже заявляет, что знает выход из ситуации. И дальше прямо конкретный совет, как устроить: «Главное — люби других».
Так снимает Достоевский одной фразой столь важную для европейской утопии проблему государственного устройства, разделения функций и выдвигает на первое место нравственные ценности. Рассказ Достоевского, при всей своей сложности, вопль из глубины души. Душа эта не может смириться с тем, что люди страдают, что дети страдают, что не видно конца этим страданиям.
«Сон смешного человека» начинается и заканчивается словами героя: «Я знаю истину». В свете сказанного выше можно заключить, что слово «истина» употребляется здесь в значении «правда».
Возможно, вам также будет интересна статья: 451 градус по Фаренгейту описание
Какую же истину не столько даже понял, сколько, увидел, ощутил и пережил герой рассказа? Ту истину, что люди «могут быть прекрасны и счастливы», оставаясь людьми, а не ангелами. Это прописная истина всех утопий, но в рассказе Достоевского она дается совершенно по-новому, как подлинное открытие и прозрение. Напряжение создается тем, что герой увидел и пережил истину не наяву, а только во сне, да и заканчивая свой рассказ, как бы мимоходом бросает фразу: «Я все-таки буду проповедовать».
Это вопиющее противоречие может озадачить читателя и даже поставить в тупик. Давайте сопоставим его с тем местом, где дается главное прозрение «смешного человека»: он не верит, что зло является естественным состоянием человека». Как же примирить эти два места, две цитаты в рассказе? Именно «две цитаты», а не две точки зрения», «две концепции». Двух точек зрения здесь нет. Обратим внимание на глаголы, характеризующие опыт рассказчика в первом и втором случае. Что раю не бывать — это он только «понимает» (область рассудка), а вот что зло не может быть нормальным состоянием людей — это он «увидел» своими глазами, в это он «не может» не верить, словом, это пережито всем его существом, а не только рассудком. И поэтому рассказ заканчивается оптимистическим «И пойду! И пойду!».
Сам Достоевский остался верен обету своего героя и в последний раз выступил с проповедью братства и всеобщей гармонии за несколько месяцев до смерти в своей знаменитой пушкинской речи. Здесь писатель говорит, что назначение России — жить в гармонии.
Анализ рассказа Сон смешного человека Достоевского
Рассказ повествует о сне человека, который готов был покончить жизнь самоубийством, выстрелив себе в весок. После всех приготовлений, обессиленный и разочарованный главный герой, засыпает. Ему в снится идеальный мир без лжи, коварства и предательства. Это мир существует до того момента пока он сам там не появляется, и после этого все то добро что было там оно исчезает. И он понимает что является основной причиной происходящего. После пробуждения отказывается покидать этот мир, а наоборот хочет его спасти, принося в общество добро, любовь и умиротворение.
Основной идеей произведения является показ современного мира в гармонии добра со злом, и ждать от него чего-то совсем не стоит. Нужно самому решать проблемы и работать над собой выбрав одну из сторон, добра или зла.
О главном герое можно сказать то что его еще с самого детства считали не таким как все. Над ним всегда смеялись его ровесники и не понимали его видения мира. По этой причине он уходил глубже в себя в свои мысли. И доводит тем самым себя до идеи самоубийства, считая это самым правильным решением в его жизни.
Но после того как он увидел этот чудесный сон, к нему приходит осознание того, что он сам является первичной причиной такого отношения к себе. Проводя анализ увиденного сна, он решает становиться таким как общество, строгим, жестким и черствым.
Сам Достоевский характеризует свой рассказ как фантастическим. Но назвать его таковым невозможно. В нем описаны стандартные ситуации того общества и современные тенденции эгоистичного мира, где каждый сам за себя и готов пойти по головам для собственной выгоды. Сам сон представлен писателем как идеальный мир без изъянов, корысти и прочего плохого, что имеет место быть, но никак не фантастическим. Этот сон можно охарактеризовать как утопия, но ни как по-другому. Настоящий мир не нужно воспринимать только с одной стороны, плохой или злой. Нужно анализировать ситуацию и действовать от нее.
В окончании анализа писатель хотел показать, что сам человек виновен в том, какой мир окружает его, как он воспринимает его, и насколько он силен к изменениям в этом мире. В современном мире нужно быть готовым к любым изменениям и не изменять своим убеждениям.
Также читают:
Картинка к сочинению Анализ рассказа Сон смешного человека
Популярные сегодня темы
В сказке «Иван – крестьянский сын и Чудо-Юдо» с первых же строк привлекает образ главного героя. Несмотря на то, что парень самый младший среди братьев, он не собирается оставаться в стороне, когда все начинают готовиться к бою с неведомым чудищем.
В фамусовском обществе считалось, что надо уничтожать вольнодумство и беспрекословно подчиняться старшим по званию, обязательно жить в роскоши
Василий Шукшин умело описывал характер и поведение простого народа. В рассказе Дядя Ермолай автор вспоминает детство, которое прошло в небольшой деревне. Именно там он сам приучился с детства работать на земле, мирно трудиться.
Эта картина была написана для святой церкви, в основу был положен библейский сюжет. По своим размерам она огромная, почти три метра в длину и два метра в ширину.
Сон смешного человека
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
С этой книгой читают
«Я смешной человек. Они меня называют теперь сумасшедшим. Это было бы повышение в чине, если б я всё еще не оставался для них таким же смешным, как и прежде. Но теперь уж я не сержусь, теперь они все мне милы, и даже когда они смеются надо мной – и тогда чем-то даже особенно милы. Я бы сам смеялся с ними, – не то что над собой, а их любя, если б мне не было так грустно, на них глядя. Грустно потому, что они не знают истины, а я знаю истину. Ох, как тяжело одному знать истину! Но они этого не поймут. Нет, не поймут…»
«На нашей земле мы истинно можем любить лишь с мучением и только через мучение! Мы иначе не умеем любить и не знаем иной любви. Я хочу мучения, чтоб любить.»
«На нашей земле мы истинно можем любить лишь с мучением и только через мучение! Мы иначе не умеем любить и не знаем иной любви. Я хочу мучения, чтоб любить.»
Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей.
Я не хочу и не могу верить, чтобы зло было нормальным состоянием людей.
Они научились лгать и полюбили ложь и познали красоту лжи. О, это, может быть, началось невинно, с шутки, с кокетства, с любовной игры, в самом деле, может быть, с атома, но этот атом лжи проник в их сердца и понравился им. Затем быстро родилось сладострастие, сладострастие породило ревность, ревность — жестокость… О, не знаю, не помню, но скоро, очень скоро брызнула первая кровь: они удивились и ужаснулись, и стали расходиться, разъединяться. Явились союзы, но уже друг против друга. Начались укоры, упреки. Они узнали стыд и стыд возвели в добродетель. Родилось понятие о чести, и в каждом союзе поднялось свое знамя. Они стали мучить животных, и животные удалились от них в леса и стали им врагами. Началась борьба за разъединение, за обособление, за личность, за мое и твое. Они стали говорить на разных языках. Они познали скорбь и полюбили скорбь, они жаждали мучения и говорили, что Истина достигается лишь мучением. Тогда у них явилась наука. Когда они стали злы, то начали говорить о братстве и гуманности и поняли эти идеи. Когда они стали преступны, то изобрели справедливость и предписали себе целые кодексы, чтоб сохранить ее, а для обеспечения кодексов поставили гильотину.
Они научились лгать и полюбили ложь и познали красоту лжи. О, это, может быть, началось невинно, с шутки, с кокетства, с любовной игры, в самом деле, может быть, с атома, но этот атом лжи проник в их сердца и понравился им. Затем быстро родилось сладострастие, сладострастие породило ревность, ревность — жестокость… О, не знаю, не помню, но скоро, очень скоро брызнула первая кровь: они удивились и ужаснулись, и стали расходиться, разъединяться. Явились союзы, но уже друг против друга. Начались укоры, упреки. Они узнали стыд и стыд возвели в добродетель. Родилось понятие о чести, и в каждом союзе поднялось свое знамя. Они стали мучить животных, и животные удалились от них в леса и стали им врагами. Началась борьба за разъединение, за обособление, за личность, за мое и твое. Они стали говорить на разных языках. Они познали скорбь и полюбили скорбь, они жаждали мучения и говорили, что Истина достигается лишь мучением. Тогда у них явилась наука. Когда они стали злы, то начали говорить о братстве и гуманности и поняли эти идеи. Когда они стали преступны, то изобрели справедливость и предписали себе целые кодексы, чтоб сохранить ее, а для обеспечения кодексов поставили гильотину.
На нашей земле мы истинно можем любить лишь с мучением и только через мучение! Мы иначе не умеем любить и не знаем иной любви.
На нашей земле мы истинно можем любить лишь с мучением и только через мучение! Мы иначе не умеем любить и не знаем иной любви.